Николаос Василиадис - ТАИНСТВО СМЕРТИ

• Название: ТАИНСТВО СМЕРТИ
• Автор: Николаос Василиадис
• Издательство: Свято-Троицкая Сергиева Лавра.
• Жанр: Религия
• Год: 1996

В монографии профессора Афинского университета Н. Василиадиса освещается важнейшая проблема человеческой жизни и православного богословия — проблема смерти. В книге показывается, с одной стороны, бессилие античной и светской философии дать удовлетворительный ответ на этот пугающий неверующего человека вопрос, а, с другой стороны, раскрывается учение Восточной Церкви о таинстве смерти и будущей вечной жизни. В монографии широко представлены мнения святых отцов на эту проблему.

Свято–Троицкая Сергиева Лавра. Лицензия № 030708 от 23.10.96 г. Формат 60x90/16. Печать офсетная. Тираж 11.000 экз. Заказ № 3126

Отпечатано с готового оригинал–макета в ПФ «Красный пролетарий» 103473, Москва, ул. Краснопролетарская, 16

---

Великий Фотий в утешительном письме к своему брату, патрицию Тарасию, дочь которого умерла в юном возрасте, так пишет о безвременной смерти: «Безвременно! Но разве, когда родилась она, говорил ты, что рождение было безвременным? Ты говорил, что это случилось по воле Божией и в положенный час. Когда же приходит срок нам отходить ко Творцу, тут мы стремимся определить границы нашей жизни. Коль скоро Создатель приводит нас в жизнь в назначенный час, разве может Он звать нас к Себе несвоевременно? И если своевременно происходит зачатие, рождение и возрастание, как же может быть несвоевременным наше призвание в Вечную Жизнь?» Настолько решительно выступает божественный Фотий против представлений о смерти как о событии якобы безвременном, что называет того, кто утверждает так, богохульником и безумцем, поддавшимся недобрым мыслям. Вместо того, чтобы скорбеть о младенце, чья душа покинула тленное тело, должно скорбеть о том, кто дошел до духовной смерти, то есть о человеке, который не может разумно мыслить, а лишь богохульствует [[740]].

Богоносные отцы не считают смерть младенца лишением. «Мы не потеряли младенца, — пишет Василий Великий благочестивому другу своему Нектарию, — мы возвратили его Богу, Который дал нам его. Не скрыла его земля, но прияло его небо» [[741]].

Премудрый Соломон, просвещенный Духом Утешителем, учит, что Бог призывает к себе детей в столь юном и безмятежном возрасте потому, что хочет уберечь их от греха, чтобы злоба не изменила разума его или ковар{стр. 319}ство не прельстило души его (Прем. 4, 11). Поэтому и Святая наша Церковь воспевает: «Пославый с высоты, Всецарю, и приимый блаженнаго младенца, яко чистую, Владыко, птицу в гнезда небесныя, спасл еси сего дух от сетей многовидных, и с праведными духи совокупи, услаждая Царствия Твоего» [[742]].

Афанасий Великий, отвечая на вопрос, почему одни умирают во младенчестве, тогда как другим удается достичь глубокой старости, пишет: «Причина, по которой так происходит, глубока и не постижима для человеческого разума. Однако из всего, чему нас учат тексты Священного Писания, мы заключаем, что младенцы умирают не вследствие грехов, но часто для вразумления их родителей. Таким образом Бог совершает два благих дела. Во–первых, дети уходят непорочными отсюда, обретая вечное спасение. Может быть, Бог призвал их к Себе раньше, чтобы уберечь от будущей грешной жизни. Во–вторых, смерть детей вразумляет родителей. Может быть, деньги, приготовленные детям по завещанию, они теперь отдадут беднякам (ведь у них теперь нет детей). Или же, — заключает он, — в соответствии с каким–нибудь иным расчетом или решением Бога, которое Он нам не открывает и не объясняет» [[743]].

В любом случае смерть незапятнанного грехом младенца поистине блаженна. Иоанн Златоуст пишет: «Вот ты в течение пятидесяти или ста лет предаешься веселой жизни, обогащаешься, рождаешь детей, выдаешь замуж дочерей, начальствуешь и царствуешь над племенами и народами — и после всего этого наступает смерть, после смерти осуждение, которому нет конца и после которого нет уже покаяния… Потому–то мы считаем особенно блаженными умирающих детей, потому–то {стр. 320} все мы говорим: «О, если бы мы умерли, будучи детьми». Итак, не будем предаваться печали, когда увидим, что наших детей постигла та участь, которой мы желали бы и для себя. Ведь это только для нас чаша смерти исполнена опасности, для детей же она спасительна; и то, что во всех возбуждает ужас, — желание для них; что для нас является началом имеющего постигнуть нас там наказания, становится для них источником спасения. За что, в самом деле, потребовали бы отчет у тех, которые совершенно не испытали Греха? За что подверглись бы наказанию те, которые не имели познания ни добра, ни зла? О блаженная смерть счастливых детей! О смерть невинных! Ты поистине начало Вечной Жизни, начало бесконечной радости!» [[744]]

Именно эту благословенную невинность и это блаженное успение младенцев выдвигают святые отцы в качестве важнейшего момента в утешительных словах к родителям, представляя как бы обращенные к ним слова детей: «Не плачьте совершенно бесполезно о нас, отцы! Ведь вы хотели бы, чтобы мы проводили вместе с вами эту суетную жизнь, где нет ничего усладительного и все преисполнено скорби, где все обманчиво и непрочно, где нет ничего верного и неизменного. Господь же Бог наш, возлюбивши нас, исторг нас из этой суетной жизни, как бы из пасти льва, удалил нас от грехов века сего, подобно тому, как розу из терний, подобно доброму пастырю, отделил нас, как возлюбленнейших агнцев, от вас, как будто из мрака к свету. И мы проводим жизнь свою в стране живых, где все спокойно и безмятежно… Мы воспеваем хвалу вместе с Ангелами, торжествуем вместе со святыми и даже ходатайствуем за вас, пребывающих в грехах. Поэтому не тревожьтесь за нас, а, скорее, плачьте о вашей собственной праведной кончине» [[745]].

{стр. 321}

Великий Фотий, утешая патриция Тарасия, представляет как бы явившуюся пред ним его умершую дочь, которая с радостным лицом берет его за руку и говорит ему: «Отец мой! Зачем ты плачешь, как будто я ушла в некое недоброе место? Ведь я в раю. Все, что я здесь вижу, так сладостно, и еще сладостней мне чувствовать его. Приобретенный здесь мною опыт превосходит всякие ожидания. В этом раю нет хитрого и коварного змея — диавола, который обольщает нас лицемерным шепотом. Здесь все мы становимся мудрыми, постигая небесную божественную мудрость. Вся наша жизнь здесь — бесконечный праздник и торжество. Когда–нибудь придешь сюда и ты, отец, вместе с любимой моей матерью» [[746]].

В «Житии иже во святых святого отца нашего Андроника и его супруги Афанасии» обращает на себя внимание следующее. Афанасия, потеряв в один день двух своих детей, погрузилась в безутешную скорбь, тогда как муж ее выказал доблести, достойные Иова. Однажды вечером явился убитой горем Афанасии мученик Юлиан и сказал ей: «Не плачь о детях! Ведь как человеческая природа требует пищи и никто не может противиться этому, точно так же и младенцы требуют от Бога в День Великого Суда «будущих благ» и говорят: «О Праведный Судия! Лишив нас благ земных, не лишай же нас благ небесных». И как только услышала святая эти слова мученика, тотчас встала и, сменив горе на радость, сказала: «Если дети мои теперь продолжают жить на Небесах, то зачем мне плакать?» [[747]] Итак, уверенность в том, что младенцы живут и, разумеется, по праву и со дерзновением просят от Бога в Судный День будущих благ, должна несомненно принести огромное утешение родителям.

{стр. 322}

Соответствующие песнопения нашей Церкви облекают эту истину в умилительную и скорбную мелодию: «О мне не рыдайте, плача бо ничтоже начинах достойное, паче же самих себе согрешающих плачите всегда, сродницы и друзи, умерший зовет младенец, яко да искуса не возъимете мучения… Небесных Чертогов и светлаго покоя, и священнейшаго лика святых, Господи, причастника сотвори чистейшаго младенца, егоже, яко благоволил еси, Спасе, преставил еси… Не младенцы плачем, но сами себе наипаче возрыдаим, согрешающий всегда, яко да геенны избавимся» [[748]].

Но если блаженно дитя, которое, будучи невинным и чистым, отлетает на нашу вечную родину, в равной степени блаженны и родители этого младенца. Поэтому и пишет святой Златоуст: «Ты отдал младенца? Воздай благодарение Ему, так как некогда ради тебя Он был младенцем и возлежал в яслях» [[749]]. К тому же, не будем забывать и о том, что невинные и радостные души младенцев являются самыми сильными заступниками своих родителей перед престолом Всецаря Христа.

{стр. 323}

КАКАЯ СМЕРТЬ ХОРОША, А КАКАЯ ПЛОХА

Плоха ли жестокая и несправедливая смерть

Душа наша испытывает великую радость от мысли, что человеколюбивый Бог безграничной мудростью Своей так устроил все в мире, что и смерть в конце концов оказывается благодеянием для людей. Мы уже пришли к тому, что верующему не следует бояться смерти, но должно встречать ее мужественно, с уверенностью в том, что через смерть мы переносимся в иную жизнь, несравненно лучшую, чем настоящая, вечную и блаженную.

Однако некоторые говорят: «Боюсь не смерти как таковой, но смерти жестокой и мучительной, боюсь, например, быть обезглавленным». Другие скажут: «Боимся не насильственной смерти, но боимся умереть безвинно, не сделав ничего такого, в чем нас подозревают, быть наказанными наравне с уличенными в преступлении» [[750]].

Однако какой бы жестокой и несправедливой ни была смерть, страх здесь не находит оправдания. Даже такая смерть не должна считаться чем–то плохим. Ибо есть у нас много примеров святых: одни из них погибли тяже{стр. 324}лой мученической смертью, другие — несправедливой. «Так неужели, — спрашивает божественный Златоуст, — Иоанн (Предтеча) умер худо, потому что был обезглавлен? И первомученик Стефан также худо умер, потому что побит камнями?.. (И Апостол Павел — потому что обезглавлен, и Апостол Петр — потому что распят?) И мученики все, по–вашему, умерли жалкою смертью, потому что одни огнем, а другие железом лишены жизни, одни брошены в море, другие со стремнин, а иные в челюсти зверей и таким образом скончались?» [[751]]