Владимир Гаков - Четыре путешествия на машине времени (Научная фантастика и ее предвидения)

• Название: Четыре путешествия на машине времени (Научная фантастика и ее предвидения)
• Автор: Владимир Гаков
• Издательство: Знамя
• Жанр: Филология
• Год: 1983

Книга посвящена судьбе некоторых глобальных идей, волновавших писателей-фантастов мира (освоение космоса, экология, человек и робот). Откуда фантасты черпают свои идеи? На этот и другие вопросы стремится ответить автор. В книге показан гуманистический характер прогрессивной научной фантастики, борющейся за мирное будущее всего человечества.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

По подсчетам швейцарского эксперта Жана-Жака Бабеля, человечество за последние 6000 лет пережило 14513 войн, в которых погибло 3640 миллионов жителей Земли. В среднем, по четверти миллиона человеческих жизней за войну… Однако страшнее ускорение.

Судите сами. На апрельском льду Чудского озера полегло несколько сот человек. Век на дворе стоял тринадцатый… Семь столетий спустя счет шел иной: первая мировая война унесла около 25 миллионов жизней, а следующая (по времени вдвое короче) — почти вдвое больше. Неизвестно, включены ли в последние 50 миллионов жертв те 100 — 140 тысяч японцев, что были испепелены в одночасье. Одной бомбой в последние дни войны…

В фантастике тема войн никогда не была в загоне.

Однако только в XX веке, со вступлением цивилизации в эру самоубийственных средств разрушения вопрос о войне приобрел нынешнюю мрачную завершенность. Ибо теперь ясно всем: если эту проблему не решить, решать остальные уже будет некому. Ни времени "другого" не будет, ни каких-то "других" попыток. Решать надо единственным образом и сейчас.

Научная фантастика не раз чутким сейсмографом реагировала на глубинные процессы в обществе, до поры неприметные. И когда взрыв над Хиросимой 6 августа 1945 года впервые поставил перед человечеством вопрос о выживании, оказалось, что та самая литература, которой и посвящена эта книга, была готова. Знала обо всем, что будет, что может быть. И рассказав об этом читателям, первой включилась в кампанию за скорейшее опровержение своего неутешительного прогноза.

Война войне — это, вероятно, сейчас единственная по-настоящему глобальная проблема, которая до конца столетия окончательно разрешится. Либо будет уничтожено все, что создал человек, в том числе и книги фантастов, либо будет уничтожена сама война. Хотелось бы думать, что эта война — с войной — станет последней на Земле!

Наша книга останется незавершенной, если мы не отправимся в это последнее — четвертое — путешествие. На этот раз стартуем мы в сравнительно недалекое прошлое…

1. "СУДНЫЙ ДЕНЬ"

После атомных взрывов… нам стало совершенно очевидно, что эти бомбы и те еще более страшные силы разрушения, предтечами которых они являются, могут в мгновение ока уничтожить все созданное человечеством, и порвать все существующие между людьми связи.

Герберт Уэллс, "Освобожденный мир"

Эти строки написаны в 1914 году, на самой заре века, который только к полудню нарекут "атомным"… Только что разразилась мировая война, и современников приводили в трепет такие новинки прогресса, как аэроплан и танк, динамит и ток в колючей проволоке. Десятки стран были вовлечены в кровавую кашу, миллионы гибли от газов и под бомбами, а английский провидец глядел вдаль. Не все он увидел правильно, но одним из первых он разглядел новое качество войны будущего: ее глобальность. И если взять латинский эквивалент слову "окончательность" — ее ультимативность.

Действительно, ультиматум: или — или… Другого не дано.

"Тут раздался грохот, похожий на раскаты грома. Грохот обрушился… как удар. Мир вокруг куда-то исчез. На Земле не существовало уже больше ничего, кроме пурпурно-алого, ослепительного сверкания и грохота — оглушающего, поглощающего все, не смолкающего ни на минуту грохота. Все другие огни погасли, и в этом слепящем свете, оседая, рушились стены, взлетали в воздух колонны, кувыркались карнизы и кружились куски стекла… Казалось, что огромный пурпурно-алый клубок огня бешено крутится среди этого вихря обломков, яростно терзает землю и начинает зарываться в нее подобно огненному кроту".

Все же не верится: 1914 год…

Японцы до Хиросимы этого романа Уэллса не читали. А вот известный венгерский физик-атомщик Лео Сциллард, эмигрировавший во время войны в Америку, как выяснилось, читал. Он вспоминал, как в 1934 году ему внезапно открылась мысленная картина неуправляемой цепной реакции. Озарение сменила тревога о возможных последствиях этого "физического эксперимента", и Сциллард решил до поры до времени помолчать… Ученый писал позднее, что догадался в тридцатые годы о возможных "приложениях", потому что читал Уэллса.

С альтернативой "либо — либо" человечество столкнулось в середине века; писатели-фантасты — значительно раньше.

Когда она возникла, эта дьявольская "атомная проблема"? Сорок лет назад, как только американский президент подписал решение о начале секретного проекта "Манхэттен"? Или на заре века, вместе с опытами Резерфорда по рассеянию a-частиц?..

Конечно, трудно удержаться от соблазна свалить всю вину на ученых, этих фаустов XX века, продавших душу дьяволу за наслаждение научной истиной. Ведь знали же Оппенгеймер и Ферми, что за чудовище рождается в лабораториях Лос-Аламоса! Действительно, как все просто! Виноваты во всем ученые…

Однако Эйнштейн, обратившийся к Рузвельту с призывом ускорить работы по созданию бомбы, олицетворял собой не только передовую научную мысль века, но и вместе с другими передовыми деятелями — гражданскую совесть века. Физик эмигрировал из нацистской Германии, он знал, что будет, окажись у Гитлера атомная бомба.

"Открытие цепных ядерных реакций так же мало грозит человечеству уничтожением, как изобретение спичек… Освобождение атомной энергии не создает новой проблемы, но делает более настоятельным разрешение старой проблемы". В этих словах Альберта Эйнштейна сказано многое. Конечно, опасность была не в самой бомбе, а в тех, кто обладал ею.

Он трижды писал Рузвельту по поводу атомной бомбы. 12 апреля 1945 года, в день скоропостижной кончины Рузвельта, третье письмо Эйнштейна лежало на столе президента непрочитанным. На призыв физика воздержаться от атомной бомбардировки японских городов через 4 месяца ответил другой президент США — Гарри Трумэн. Ответил 6 августа.

Не физики склонились над картой Японии, выбирая цели, росчерком пера предоставив право городу Киото — жить, а Хиросиме и Нагасаке — погибнуть. Это военных интересовали поражающие эффекты нового оружия. И это политик — эталон "стопроцентного американца" — написал: "…в самой крупной в истории азартной научной игре мы поставили на карту два миллиарда долларов и выиграли" (Трумэн).

И все-таки утверждать, что ученые тут совершенно ни при чем, тоже нельзя. Ведь был реакционер Теллер, и не забыто высказывание Энрико Ферми о том, что, дескать, взрыв атомной бомбы — это "прекрасная физика"… И уже в наши дни, усмехаясь, дает интервью "отец нейтронной бомбы" Сэмюэль Коэн, цинизмом потрясший даже видавших виды западных газетчиков.

Драма — философская, человеческая, нравственная — была.

Ясно, что вновь открывшееся проблемное поле художественной литературы не могло оставаться неисследованным. Литература и занялась новой проблемой всерьез, как только она была "поставлена" взрывом над Хиросимой. Но для научной фантастики все это оказалось повторением пройденного.

Лео Сциллард признался, что читал Уэллса и задумался над проблемой еще в тридцатые годы. А отец-основатель атомной физики Эрнест Резерфорд в то же время едко прошелся по адресу любителей сенсаций, поверивших, что человечеству под силу будет обуздать и использовать энергию атома. Обладатель поразительной научной интуиции лорд Резерфорд счел достаточным бросить царственное: "Вздор!", не вступая в дискуссии. Его коллега Нильс Бор, тоже не последний человек в этой области, искренне пытался остудить энтузиастов с помощью "хладных числ". Самые светлые головы в науке упрямились за считанные годы до осуществления первой цепной реакции. И чуть более десяти лет оставалось до Хиросимы.

А теперь слово "неучам":
Мир — рвался в опытах Кюри
Атомной, лопнувшею бомбой,
А электронные струи —
Невоплощенной гекатомбой.. —

эти часто цитируемые строки родились в мозгу не писателя-фантаста, их написал в 1921 году поэт Андрей Белый. Интересно, кто-нибудь еще — физики, военные — употребили тогда это знакомое ныне всему миру словосочетание: "атомная бомба"?

После таких примеров вряд ли кого удивит прозорливость многих авторов научно-фантастических произведений.

Оказывается, "атомный" приоритет Уэллса тоже не представляется очевидным. Совсем недавно историки фантастики обнаружили забытое всеми произведение, в котором впервые, видимо, говорилось о сверхоружии. Одновременный взрыв всех его запасов способен был не только разнести вдребезги земной шар, но даже сообщить заметный импульс Солнечной системе! Появился роман англичанина Роберта Кроми "Удар судьбы" в 1895 году — и, разумеется, прошел незамеченным. Мало того, что в Англии бушевали страсти вокруг уэллсовской "Машины времени", — у читателей той поры уже сформировались кое-какие представления о мере научной достоверности, пусть и в фантастике!