Петр Киле - Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

• Название: Таинства любви (новеллы и беседы о любви)
• Автор: Петр Киле
• Жанр: Современная проза

Таинства любви отнюдь не сводятся к сексу, - это таинства жизни, таинства природы, таинства женственности, таинства вдохновения, что предстает поэзией и красотой во всех их проявлениях. Новеллы и беседы о любви - это, если угодно, Новый Декамерон.

---

Милая, прекрасная женщина, жена и мать, “прокутившая” вчерашний вечер у него, счастливо засмеялась, опуская трубку.

Солнце уже ушло в сторону. Небо, как вчера, в редких хлопьях облаков синеет, и откуда-то идет частый и крупный снег. Он помнил о Галке, а ее уже два года нет на свете. Где-то ее могила, и на нее падает, падает снег.

Нет! Приходила к нему сама Галка, только лучше и прекраснее, какой не была и никогда не будет.

Как-то приехала Людмила Ефимовна к сыну (произвести уборку, хотя Саня всегда протестовал, снести белье в стирку, пополнить запасы продуктов в холодильнике) и застала Саню в ровном, светлом настроении, в каком чаще всего он пребывал в детстве, а с годами все реже и реже.

“Ага!” - подумала Людмила Ефимовна и со вниманием осмотрелась. Бывало, что греха таить, она не без смущения обнаруживала в холостяцкой квартире сына следы пребывания, даже проживания женщины или просто ее присутствия в его жизни. С одной особой Людмила Ефимовна познакомилась (это была студентка, приезжая, большая модница и, кажется, вполне серьезный человек) и даже ожидала, что Саня на ней женится.

Нынче никаких явных следов женщины Людмила Ефимовна не нашла, кроме особенного порядка и атмосферы тихого уюта и ожидания. Саня при случае мог навести порядок в своей квартире не хуже, чем мать. Ковры, освещение, музыка, книги - как будто все здесь уже вне времени... Сам Саня тих и прост.

- А, мама, - сказал он, продолжая сидеть за столом и поминутно делая поправки в какой-то рукописи, - опоздала! Я даже белье снес и получил. Даже холодильник разморозил и загрузил. Ну как?

- Молодец! Ты кого-нибудь ждешь? - Людмила Ефимовна задала вопрос так, как бы случайно. - Я выпью чаю. Ты будешь?

- Да, если ты не станешь меня ни о чем расспрашивать.

- Напускаешь туману и хочешь, чтобы я молча пила чай с тобой? Зачем я приехала? Ты же знаешь меня: мне нельзя загадывать загадки, я после ночей не сплю и все думаю... когда думать не о чем... Это мучительно.

- Не бойся, ничего страшного не случилось. Скорее всего, все уже кончилось. Так, небольшой эпизод из “Тысячи и одной ночи”. Нет, пожалуй, два эпизода, - Саня бросил карандаш и вышел из-за стола, - или три…

- Сразу три загадки! – воскликнула Людмила Ефимовна, весьма располневшая и моложавая, с хорошим цветом лица. – Милый мой, я не дервиш или кто там, чтобы разгадывать твои загадки.

- Ну хорошо. Представь себе: я, оказывается, был влюблен – и не на шутку – в одну девушку, этакое нелепое создание в светлых очках… еще в ту пору, когда я работал киномехаником… Ну да, я помнил о ней, как, впрочем, помню о многих…

- Ты ее встретил?

- Да, если хочешь… Я ее встретил и узнал, что она умерла два года тому назад.

- От кого ты узнал? – встревожилась Людмила Ефимовна.

- От нее. Она была здесь.

- Саня! Ты шутишь? – испуганно взмолилась Людмила Ефимовна.

- Я же тебе сказал: эпизод из сказки. А в сказках все возможно. Разве нет?

- Допустим. – Собравшись духом, Людмила Ефимовна решила все выслушать.

- Она была здесь. Это была она… и не она, а лучше, красивее и несравненно умнее, какой я ее помнил.

 Наступал вечер, и квартиру Сани осветило ярким отраженным светом от окон напротив, точно все люди внимательно всматривались в его жизнь.

- У нее тяжесть была на сердце, а держалась так непринужденно и просто, читала стихи к месту совершенно, как в арабских сказках… И, знаешь, пока она принимала ванну, я уснул – от счастья, от ее близости, а проснулся утром – ее нет.

- Так это всего лишь сон? – с облегчением рассмеялась Людмила Ефимовна.

- Нет, не сон. Около полудня она позвонила… Как я и предполагал, она замужем, у нее двое детей, с мужем у нее разлад… Но, кажется, потеряв ее на одну ночь, муж решил помириться с нею…

- Штучка, - проговорила невольно Людмила Ефимовна.

- Не спеши. Утверждает, что она младшая сестра той, что умерла два года тому назад. Похоже, что так и есть. Галка была что гадкий утенок, а она… Ах, мама, более совершенной женщины я не встречал в своей жизни! Да нет, внешне, может быть, ничего особенного. Но для меня она – Галка, в которую я был влюблен, не ведая о том, Галка в ее идеальном развитии, тихое, живое совершенство. Я люблю ее!

- Бедный мой мальчик! Галка не Галка, а двое детей… и муж.

- Ах, при чем все это! Она одарила меня нашей нечаянной встречей на Невском, своим внезапным появлением здесь, своим присутствием в мире. Она чудесный, милый идеал! Я даже не знаю ее имени. Ведь я все время принимал ее за Галку. Я не знаю, где она живет. Может быть, даже не в Ленинграде. У меня одна надежда: возможно, она позвонит…

- С какой стати ей звонить? Обещала, что ли?

- Нет. Но я люблю ее! И она не может не помнить обо мне!

- Ну, Саня! Муж, дети… И особа, мне сдается, довольно-таки двусмысленная…

- Ты была во сто крат двусмысленней, чем она, однако я люблю тебя, мама! – Саня, сидя за столом на кухне, схватился за голову.

Бедная Людмила Ефимовна опешила, всплакнула и успокоилась.

- Что же теперь будет, Саня? – спросила она. – Как бы мне хотелось взглянуть на нее хоть одним глазом! Я верю: она милая, славная, добрая, умная. Именно такая, какая тебе нужна. Совершенство, милый идеал.

 Лучи света гасли за окном. Во всем доме установилась странная тишина.

- Мне хорошо пока, мама. Есть такое выражение: жду и надеюсь…

- Как ты похож на своего дядю в молодости!..

- Кстати, вы не смотрели телепередачу с его участием?

- Нет. Но нам все уши уже прожужжали… Олег Павлович Букин. Отец твой удивлен и шокирован. То твердил – помнишь? – он ушел в песок, а теперь говорит: жила, далеко пойдет. Я всегда в него верила – и рада за него. Мне кажется, ты, Саня, чего-то затоптался на месте, замешкался… Посоветуйся с дядей!

- О, я теперь его побаиваюсь.

- Это хорошо, Саня! А то не верим мы ни в бога, ни в дьявола и слепо следуем нашей природе и моде. Надоело уже как-то.

- Как папа? – спросил Саня.

- Все так же. Пессимист страшный. Все ему не то, все ему не так. Тоскует по деревне, хотя отроду там не жил… Ну и иные мировые проблемы, - рассмеялась Людмила Ефимовна и засобиралась домой. – Светланка обожает отца, только боюсь, как бы она не заразилась его нытьем.

- Ты на машине?

- Да. Не подбросить ли тебя куда?

- Кабы я знал – куда!

 Саня Букин продолжал ходить на работу, гулять на свадьбах своих товарищей, успевших пережениться, а сам все чего-то ждал, к чему-то готовился. Все чаще он стал предаваться воспоминаниям детства и юности, словно ему уже много-много лет, и нет-нет в его памяти всплывала Галка…

“Галка! Галка! Где ты?” - взывал он, забывая о том, что она в могиле.

А сестра ее – какая бы она ни была в жизни – осталась в его грезах недоступной мечтой, милым идеалом, которым он невольно мерил молодых девушек и женщин, и ни одна не выдерживала сравнения. Красивых по природе или модно одетых было много на свете, но та интимно, человечески была близка ему.

Иной раз в толпе он замечал женщину, очень похожую на Галку, то есть на ее сестру. Вообще у молодых матерей есть что-то общее, находил он, - таинственная, нежная серьезность, какая-то женская детскость или детская женственность, как в мадоннах Рафаэля.

 Однажды Букин забрел в Эрмитаж и узнал Галку в “Мадонне Конестабиле”. Тонкое лицо, маленький подбородок и рот… Сестра ее имела чуть более соразмерные, по-современному совершенные черты.

Почему ей не позвонить? Однажды вечером, по настроению, просто так… Не могла же она забыть его, совсем не думать о той ночи, она, вдумчивая, восприимчивая, с готовностью произносящая стихи…

 Так прошел ровно год. Он помнил число и отметил про себя годовщину. Он сидел дома. И вдруг звонок.

- Саша! – Ее голос.

- Я слушаю, - проговорил он сухо.

- Это я, не узнали? Галка.

- Узнал. Только никто на свете не ведает, кроме нас, о том, что нынче даже в могилах установлены телефоны и можно разговаривать с потусторонним миром.

Она рассмеялась.

- Ты, Саша, прелесть. Если хочешь знать, я тебя люблю.

- Да, да. Как сказано у поэта:

 Пускай холодною землею
       Засыпан я,
О друг! Всегда, везде с тобою
      Душа моя.

- Очень мило! – с живостью отозвалась она.

 Что мне сиянье божей власти
         И рай святой?
Я перенес земные страсти
         Туда с собой.

 Но, уже вкладывая для себя прямой смысл, Саня Букин продолжал:

 Коснется ль чуждое дыханье
        Твоих ланит,
Моя душа в немом страданье
         Вся задрожит.

 Случится ль, шепчешь засыпая
         Ты о другом,
Твои слова текут пылая
         По мне огнем.

 - Саша, ты меня пугаешь…