Мария Барская - Сладкий обман

• Название: Сладкий обман
• Автор: Мария Барская
• Издательство: Гелеос: Клеопатра
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: ISBN 5-8189-0775-9

Редкая женщина может сказать о себе: «Я абсолютно счастлива»! А вот Катюша повторяет эту фразу чуть ли не каждый день. Но… у судьбы свои планы.

Как не потерять веру в себя, в людей, в свое будущее, когда приходится жить с чувством, что крылья, которые росли у тебя за спиной, вдруг превратились в беспомощные обрубки. Что заноза, которая засела в сердце, не будет вынута оттуда никогда. Что волшебная сказка, которая так помогала жить, оказалась «испорченной», с плохим концом.

Катюшу ждут серьезные испытания, и только надежда — та самая, что живет в сердце любой женщины, поможет ей справиться со своей бедой… и может быть, даже встретить настоящего принца!

---

Мама, конечно, не преминула про Михаила спросить. И Тошка еще подбавил, радостно ей сообщив, что папа в такую долгую командировку уехал, что даже тапочки свои увез. У мамы глаза на лоб вылезли, и она очень выразительно на меня посмотрела. Тошка унесся в комнату, а она осведомилась:

— Это как понимать в смысле тапочек?

Я, к счастью, моментально нашлась:

— Да выкинула я их просто, пока Миши нет. Они старые были, а он не решался с ними расстаться. Завтра новые, кстати, куплю.

— А я уж подумала нехорошее.

Надо, наверное, было ей сразу сказать, но я пока еще не готова. Измучает ведь. Обсуждать примется, разбирать нашу жизнь по косточкам, так что отложим это удовольствие на потом. Мне сперва надо нервы привести в порядок.

Тошка уже увлеченно возился с игрушками, по которым успел за неделю соскучиться. Мне в ответ на «до свидания» лишь рукой махнул, и я ушла.

Доехала до супермаркета, купила для поднятия тонуса кое-что вкусное на ужин. Поразмыслив, добавила в корзинку красивое дорогое пирожное и бутылку красного вина. Имею право себя побаловать.

Вышла. И, в кои-то веки не торопясь, направилась к дому. Откуда-то сбоку раздался резкий автомобильный гудок. От неожиданности вздрогнула и шарахнулась.

— Катя! — радостно крикнули мне из джипа.

Юра!

— Вы меня напугали, — недовольно сказала я, подойдя к машине.

Он смутился:

— Извините. Не хотел. Просто увидел вас и решил подвезти.

— Я вообще-то пройтись хотела. Такая неделя выдалась напряженная…

— Тем более садитесь. Что с сумками-то гулять.

Сумки у меня были совсем легкие, однако я забралась в салон.

— У вас-то как дела, Юра?

Он вздохнул:

— Ничего хорошего. Я в тот же день зашел в квартиру и сразу вышел. Как в поддых дали. Знаете, казалось, все в душе перегорело. А переступил порог и понял: все это время ждал, что Наташа вернется. Ужас. Там все так, будто она только вышла. Не смог находиться долго. Вот сегодня предпринимаю новую попытку. Хочешь не хочешь, надо разбираться. Можно, конечно, нанять кого-то и выкинуть все подряд, но ведь как… Там ведь и книги ее любимые, и фотографий много… Ниночке на память о маме надо оставить.

Я смотрела на него, и сердце сжималось от жалости. У него, Юрия, сейчас снова было такое же лицо, как тогда, когда он катал по двору коляску. Ну как ему хоть немного помочь в его горе?

— А ваши родственники… Может, они? Кажется, теща у вас была.

— Она очень болела последний год и недавно скончалась. Тесть в ужасном состоянии. Держится из последних сил, но таким испытаниям я его подвергать не могу. Нет уж, это моя обязанность.

Он произнес последние слова так, будто ему предстояло взойти на Голгофу. И я вдруг, совершенно неожиданно для самой себя, вызвалась:

— А хотите, я с вами поеду и вам помогу?

Он изумленно вскинул на меня глаза.

— Вы? Да неловко мне как-то. Вас, вероятно, семья ждет, муж, сын.

Я снова, совершенно неожиданно для себя, ответила:

— Тошка на два дня у мамы. А муж от меня ушел. Совсем ушел. В прошлую субботу. К другой женщине.

Он опешил:

— Извините, не знал.

Тут меня буквально прорвало:

— Я и сама не знала! Он мне ничего не сказал. Вроде просто ушел. Мол, плохо ему со мной жить. А потом мне знакомые сказали, что у него другая женщина, и она ждет ребенка.

— Ситуа-ация, — протянул Юрий. — Весьма для вас гнусная.

— Куда уж гнуснее, — согласилась я. — Теперь понимаете, домой совсем даже не хочется.

— Я-то как раз понимаю, — кивнул он. — Ну раз так сложилось, поехали.

Юрин дом стоял через двор напротив моего, и квартира у него была, как у нас, только словно в зеркальном отражении.

К тому моменту, как мы поднялись на лифте, прошли по общему коридору и, отомкнув входную дверь, ступили в прихожую, лицо у Юрия окончательно побелело и окаменело.

За все это время он не вымолвил ни слова, видимо, готовился к новой встрече со своим прошлым, которое не отпускало его.

Он застыл в прихожей, и я застыла рядом. Не бежать же впереди него! Глянув ему в лицо, я поняла: ему сейчас станет плохо. Вон даже губы побелели, и крылья носа затрепетали от того, что он судорожно втягивал воздух. Так же выглядел мой покойный отец перед очередным сердечным приступом.

Повинуясь мгновенному импульсу, я крепко схватила его за руку:

— Юра, Юра, держитесь. Сейчас все пройдет.

Он словно очнулся и ответил мне растерянной и неуверенной улыбкой:

— Ничего, ничего. — Я потащила его за собой на кухню. — Водички попьете.

Он покорно, на каких-то негнущихся ногах, будто робот, поплелся за мной.

Я силой усадила его на стул и кинулась к шкафчику под мойкой. Там, действительно, в сушилке стояли чашки. Схватила одну из них, хорошенько слила воду из крана, наполнила и поставила на стол перед Юрием:

— Пейте.

Он было потянулся к чашке, однако, глянув на нее, отдернул руку, словно его ударило током.

— Наташина любимая чашка.

Он уронил голову на руки и горько разрыдался.

— Уйдите, не смотрите, простите меня, — сквозь рыдания говорил он.

Однако я не ушла, а, стоя с ним рядом, легонько гладила его содрогающийся затылок.

— Поплачьте, поплачьте, вам легче станет. И не стесняйтесь. Стесняться вам нечего. Что же стыдного, что вы до сих пор любите свою жену. Это нормально. Любая женщина о таком может только мечтать. Я бы таким мужем только гордилась. И ваша Наташа вами наверняка гордится.

Я говорила и говорила. Всхлипывания его становились все реже и реже. Наконец, продолжая прятать от меня лицо, он нашарил в кармане куртки платок, вытер лицо, шумно высморкался и, по-прежнему отворачиваясь от меня, тихо сказал:

— Извините, ужасно глупо вышло.

Я положила ему руку на плечо.

— Юра, это нормальная человеческая реакция. Вы же не робот.

— Когда Наташа умерла, не плакал. И когда Ниночку из роддома брал — тоже. И после слез не было. А сейчас вот… Как накатило.

— Верно, те самые слезы, которые вы тогда сдерживали, накопились за столько лет. Вот вашу плотину и пробило. Вероятно, пора.

— Знаете, Катя, а вы ведь правы. И впрямь немного полегче стало, когда ее наконец оплакал.

— Юра, у меня с собой есть вино, — вдруг вспомнила я.

— Наташу помянем? — как бы ни к кому не обращаясь, задумчиво произнес он.

— Да, если хотите. Ой, у меня и еда есть.

Он поднял на меня покрасневшие глаза и улыбнулся:

— О женщины. На все случаи жизни у вас выход найдется. Но я-то хорош: мало того, что время у вас отнимаю, так еще и ужина лишу.

— Я с запасом купила, на двоих хватит. Заодно и мое прошлое проводим, оно ведь тоже навечно ушло, вместе со всеми моими иллюзиями. — Почему-то с ним мне было говорить об этом совершенно нетрудно.

— Забыл, что у вас тоже беда. — Он вдруг взглянул на меня с укором. — Вы что, одна собирались пить? Вот это не дело.

— Успокойтесь, я не алкоголик. Просто больше было не с кем. А горе утопить так хотелось.

Он резко поднялся со стула, порывшись в ящике, достал штопор и откупорил бутылку. Я в это время распаковала контейнеры с салатами, копченой осетриной и семгой. Юрий, похлопав дверцами шкафчиков, нашел два больших бокала. Затем, чуть подумав, поставил третий.

— Для Наташи.

Я кивнула и нарезала хлеб.

Мы сидели, пили, ели, и вскоре Юрино лицо обрело цвет. И говорил он теперь совершенно нормально. Кажется, тяжесть, давившая ему душу, и впрямь ушла вместе со слезами.

Он взахлеб рассказывал про свою Ниночку.

— Знаете, когда она родилась, я думал, она подрастет и превратится во вторую Наташу. А на самом деле ничего подобного. Ни в нее, ни в меня пошла. Скорее похожа на мою бабушку. И внешне, и характером. Она вечно была такая веселая, оптимистичная, общительная. И рыженькая. — Он внимательно посмотрел на меня. — Как вы. Разве только чуть посветлее. Они бы с вашим Артамоном смотрелись как близнецы. Я еще прошлый раз обратил внимание. — Он осекся и, смешавшись, добавил: — Но я вас совсем, кажется, заболтал. А дело не ждет, да и вы устали. Пойдемте посмотрим. Может, подскажете, что со всем этим делать.

В двух комнатах была только мебель — шкафы и стенка. Пустые. Все вещи оказались сложены в третьей, самой маленькой комнате.

— Тут жили Наташины дальние родственники, — объяснил Юрий. — Видимо, они и перенесли все наше сюда.

Я огляделась. В углу — пыльные стопки книг. А посредине комнаты громоздились коробки — поменьше и побольше. Юрий заглянул в одну из них.

— Фотографии, — произнес он, однако рассматривать их не стал. Просто, закрыв коробку, добавил: — Это я с собой увезу.

Глянул в коробку побольше.

— Ее вещи. Одежда. С ней-то что делать? Выкинуть?

Он жалобно глядел на меня. Кажется, я поняла, что можно сделать.

— Знаете, Юра, в конце нашей улицы есть часовня?