Сергей Михеенков - Остановить Гудериана. 50-я армия в сражениях за Тулу и Калугу. 1941-1942

• Название: Остановить Гудериана. 50-я армия в сражениях за Тулу и Калугу. 1941-1942
• Автор: Сергей Михеенков
• Жанр: Биографии и Мемуары

Армия, разбитая, разметанная по брянским лесам и калужским полям мощными ударами танковых дивизий Гудериана, в считаные дни буквально воскресла из небытия и остановила танковый клин, который, казалось, уже невозможно было остановить в его движении на Москву. Южное крыло «Тайфуна» было обрублено под Тулой и Калугой. 50-я армия Брянского, а затем Западного фронта потеряла своего командующего – героя Испании генерала Петрова. Но ее возглавил другой генерал. Железной рукой он восстановил дисциплину, и вскоре враг понял, что зимовать под Тулой и на Оке ему не придется. Затем потрясающе мощный бросок на Калугу, который одновременно рассек фронт немецких войск и вернул воюющей стране старинный русский город на Оке. Забытые страницы нашей военной истории, неизвестные документы, возвращенные судьбы…

Новая книга известного писателя и историка, лауреата литературной премии «Сталинград» Сергея Михеенкова. Читатель уже знаком с его предыдущими книгами нашей серии: «Серпухов. Последний рубеж» (2011), «Трагедия 33-й армии» (2012), «Кровавый плацдарм» (2012), «Дорога смерти» (2013).

---

Началось отступление. В ночь на 8 октября остатки дивизии снялись с позиций. Но противник уже перекрыл пути отхода. В ходе боев в окружении к частям 217-й дивизии присоединились воины сводного полка, сформированного в августе 1941 года в Брянске.

Бывший секретарь партийного бюро этого полка H.A. Соболев вспоминал: «Полк формировался в казармах 5-го полка связи. Бывшего командира батальона, на базе которого формировался полк, капитана Храмовского назначили заместителем командира полка. После оставления Брянска мы отступали с боями до Тулы. Нам пришлось вести ожесточенные бои в районе Подбожье, Воткино, Рига, Кудеяр, Крапивна, Сорокино, Новый Путь, Белёв. В городе Одоев мы встретились с командиром и комиссаром (т. Анисимов, т. Карцев) 740-го стрелкового полка 217-й дивизии, и наш Брянский полк влился в состав 740-го полка и отходил к Туле в его рядах. Тов. Храмовский стал командиром 1-го батальона 740-го полка. После освобождения Ясной Поляны на подступах к г. Щёкино он погиб».

217-я стрелковая дивизия вышла из окружения наиболее боеспособной – 1428 человек с 16 орудиями, 6 минометами.

Почти всем дивизиям, выходившим организованно, с обозами, пришлось вести бой на переправах через Рессету.

Вот как выходила 260-я стрелковая дивизия.

Утром 11 октября передовой отряд сбил заслон противника и вышел к Хвастовичам. В Хвастовичах к тому времени уже были немцы. Все дороги к Рессете, мосты и броды были либо заминированы, либо контролировались гарнизонами и танками. К переправе вышли с боем. Бой длился 12 и 13 октября.

Из воспоминаний офицера 839-го артполка 260-й стрелковой дивизии Якова Гельфандбейна: «Под сильным артиллерийским и минометным огнем, под непрерывной бомбежкой, насквозь промокшие, отощавшие от недоедания, но сильные ненавистью к врагу, наши воины чуть ли не в рукопашной схватке прорвались к реке и форсировали ее. Прорыв дался ценой больших потерь. Но впереди вновь был противник. Тогда дивизия резко меняет направление на северо-восточное, на Белёв, и после отчаянного боя 17 октября 1941 г. прорывает фронт, 20 и 21 октября переправляется через р. Оку у Белёва, а 23 октября сосредотачивается в районе Арсеньево».

Дивизия отступала по нескольким параллельным дорогам. 839-й артполк оторвался от стрелковых полков, связь с ним прервалась. Пунктом сбора частей дивизии было назначено село Нехочи. Но вскоре выяснилось, что крупный населенный пункт Подбужье на пути к Нехочам занят противником. У деревни Семёново на полдороге к Нехочам образовалась большая пробка. Ее начали бомбить немецкие самолеты. А немного погодя показалась мотопехота. И тут командир артполка отдал приказ: орудия уничтожить, лошадей расстрелять.

1028-й стрелковый полк тем временем вышел к Хвастовичам. Разведка, высланная вперед, сообщила: немцы. Решили атаковать. Обойти этот крупный населенный пункт, райцентр Орловской области (ныне Калужской области) было невозможно. К тому же от Хвастовичей шла прекрасная дорога на село Красное. В Красном был мост через Рессету, за которым открывался путь на Волхов и Карачев. 12 октября полк атаковал Хвастовичский гарнизон, смял его, но закрепиться без тяжелого вооружения и артиллерии не смог. Немцы контратаковали и рассеяли полк.

Небольшими группами, численностью до взвода, полк впоследствии собрался в Белёве. Часть пошла на укомплектование других дивизий. На сборных пунктах долго не задерживали: покормили, пополнили нужные бланки, хорошо, если помыли в бане, а то и отправляли тут же, со старыми вшами в новые окопы.

Гудериан, основной неприятель 50-й армии, в своих мемуарах написал:

«2-й танковой армии была теперь поставлена задача нанести удар на Тулу.

Успешно завершив бои в районах Брянска и Вязьмы, группа армий «Центр» добилась тем самым еще одного крупного тактического успеха. Вопрос о том, в состоянии ли она продолжать наступление, чтобы превратить этот тактический успех в оперативный, являлся наиболее важным со времени начала войны вопросом, стоявшим перед высшим командованием германской армии».

Тон приказов и распоряжений, которые отдавал командующий 2-й танковой армией своим генералам и солдатам, был более уверенным и бодрым. Это после поражения, пережив трагедию крушения и армии, и рейха, Гудериан задним числом подпустил в «русские» главы своих мемуаров настроение некой неуверенности, при этом переводя стрелки все на того же козла отпущения – Гитлера.

«2-я танковая армия продолжала наступление на Тулу», – написал Гудериан сразу после завершения брянско-вяземской главы.

На Оке в те дни создавалась оборона. Окопы занимали те самые 10 процентов, уцелевшие после разгрома 50-й армии под Брянском, Хвастовичами и Карачевом. Казалось бы, для окончательного разгрома этих жалких остатков, не обеспеченных артиллерией и минометами, достаточно было еще одного хорошо организованного танкового нажима, и они рассеются как туман; Тула падет и откроется дорога на Москву – прекрасные шоссе и железная дорога.

Но, как говорят на Руси, скоро сказка сказывается… Тщательно разработанным планам германского командования по захвату Москвы, а также Тулы так и суждено было остаться на бумаге. Не дорубил «быстроходный Гейнц» лес, не постарался, пренебрег, а он на Руси, как известно, отрастает скоро…

26 октября 53-й армейский корпус вышел передовыми подразделениями к Оке. На следующий день танки Гудериана были уже в районе Плавска. 28 октября 43-й армейский корпус достиг Одоева. До Тулы оставалось менее 30 километров.

В этот день Гудериан получил текст пожелания, переданного фюрером: «захватить нашими подвижными батальонами» мост через Оку восточнее Серпухова. И Серпухов, и мост через Оку, о котором грезил Гитлер, находились перед фронтом левофланговой 4-й полевой армии. Впоследствии Гудериан напишет в своих мемуарах по поводу берлинских пожеланий следующее: «Подвижных батальонов» уже не было. Гитлер жил в мире иллюзий».

И далее: «29 октября наши головные танковые подразделения достигли пункта, отстоящего в 4 км от Тулы. Попытка захватить город с хода натолкнулась на сильную противотанковую и противопехотную оборону и окончилась провалом, причем мы понесли значительные потери в танках и офицерском составе».

Началось сражение за Тулу.

Перед началом штурма Тулы 2-я танковая армия была усилена 43-м корпусом генерала Хейнрици.

Но неожиданно продвижение вперед танковых, моторизованных и армейских корпусов 2-й танковой армии Гудериана застопорилось.

Фельдмаршал фон Бок с беспокойством записал в своем дневнике: «По большому счету, остановка наступления 2-й танковой армии означает приостановление наступления на всем фронте группы армий».

Туман в один миг будто рассеялся. И они увидели, что ровные столбики, вышедшие из болота, движутся на них полукольцом, охватывая с флангов. А значит, их больше, с ужасом понял Отяпов. Но теперь надо было думать уже о другом. А лучше вообще ни о чем не думать, чтобы не мешать ни себе, ни своим товарищам.

В какой-то миг Отяпов успел увидеть, как Гусёк обогнал его и, держа винтовку со штыком на вытянутых руках, чтобы она была длиннее, кинулся в расступившийся туман, но тут же упал, то ли споткнувшись, то ли сбитый с ног пулей или ударом немецкого приклада. И это его спасло от другого приклада, который немного запоздал и только чиркнул металлической накладкой по каске Гуська.

Отяпов боялся потерять винтовку. Он уже не думал ни о лейтенантах, ни о своих боевых товарищах Курносове и Гуське – винтовка стала его и командиром, и напарником. Он перехватил ее одной рукой поперек цевья, другой за шейку приклада и расчищал перед собой пространство, круша все, что выступало из тумана и преграждало ему путь к переправе, к разбитому мосту.

Рукопашная закончилась так же неожиданно, как и началась. Отяпов застал себя стоящим на коленях. Перед ним лежало тело человека, которого, должно быть, он сбил с ног минуту назад. Одето оно было в темно-зеленую шинель с погонами. Рядом лежала винтовка с примкнутым широким белым штыком, похожим на нож.

– Живой? – Кто-то знакомый наклонился к нему, заглянул в лицо, нелепо улыбнулся.

– Ну что ты головой трясешь? Как конь перед бороздой… – сказал другой.

Кому это говорили? Неужто ему, Отяпову? Он потрогал свою голову. Ничего, голова была в каске, каска цела, голова тоже.

– Пошли, пошли…

А голоса хоть и знакомые, а будто издали доносятся до него.

Вот и лейтенант. Тот, первый, злой, в кожаной куртке. Теперь у него в руке немецкий автомат. Смеется. Довольный. Видать, повезло ему, по шее не попало. А где другой, молодой, с ППШ?

Под сосной складывали убитых. Знакомых среди них никого нет. Как нет? Вот лежит, голова разбита, затылок словно косой срезан. Вот твой лейтенант, боец Отяпов. Тот, кто тебя в бой повел. Кто первый в свалку кинулся.

Болела спина. Болело плечо. Болела левая рука.

– На вот, переобуйся. Далеко ли ты, разутый, уйдешь? – Опять этот голос. Голос хороший, сердечный. А рассмотреть лицо человека, который так заботливо разговаривал с ним, Отяпов не мог. Перед глазами плавал разноцветный туман. Как будто бабочки с диковинными крылышками порхали в жаркий июльский полдень над сырой лесной дорогой…