Андрей Ракитин - Химеры Эрлирангорда (Химеры - 3) (фрагмент)

• Название: Химеры Эрлирангорда (Химеры - 3) (фрагмент)
• Автор: Андрей Ракитин
• Жанр: Научная Фантастика

---

-- Я знаю теперь вам цену. Всем и каждому.

Магистры стояли полукругом, свесив буйные головы, как нашкодившие первоклашки перед грозным завучем. Потом Роханский Всадник вскинул желтые глаза:

-- И дорого за нас дадут?

Алиса промолчала, уткнувшись подбородком в сведенные руки. Можно было рассказать им всем, чего стоила их великая мужская дружба и верность присяге, можно было рассказать очень многое... Канцлер попинал сапогом снег.

-- Дрянь ты, -- в общем молчании сказал он, сказал лениво, без злобы, просто уточняя факт. -- Со всеми бабскими вывертами и великой любовью.

У Алисы задрожали губы. Никто и не подумал вмешаться, заставить его замолчать -- ни Ярран, ни Борк, -- вообще никто, -- и это было отчаянно больно, больней даже, чем смерти, вызванные то ли нелепой случайностью, то ли трусостью этих людей.

-- В-вы намерены учить меня жизни?

-- Я намерен уйти в отставку. -- Серебряная с изумрудом Канцлерская звезда полетела в снег, утонула в сугробе, пробив глубокую лунку. -- Не думаю, что вы станете меня удерживать.

Алиса проводила взглядом сутулую канцлерскую фигуру.

-- К черту, -- сказала она и захлопнула дверцу кареты.

АРИШКА.

... И я не тот, ничуть не лучше всякого,

И вы -- не та. Есть краше в десять раз.

Мы просто одиноки одинаково,

И это все, что связывает нас...

28 ноября, 1894 год.

Стрешнево, округ Эрлирангорд.

фабрика _Пролетарская Победа_.

-- Сядь и сиди! -- От толчка Дага Аришка почти упала на жесткое автобусное сиденье. Привалилась плечом к стеклу и как-то сразу заснула, хотя всегда терпеть ненавидела спать на ходу.

Она заснула, и ей приснилось море. Но сначала в этом сне она долго то брела, то бежала по сухой выжженной земле, и низкие кустики степной полыни хлестали ее по исцарапанным лодыжкам. А потом степь перешла в галечный пляж. Аришка дотащилась до воды и с облегчением плюхнулась у полоски сухих водорослей, обозначавших кромку прибоя. Здесь не было гальки и песка тоже не было: что-то среднее между тем и другим. Море потрудилось на славу, превратив камни в мелкую крошку. Ее забавно было перебирать в руках. Попадались обломки раковин, матовые осколки стекла и перемолотые временем и прибоем человеческие кости. Откуда они здесь взялись, Аришка не знала, но было это, видимо, так давно, что теперь не имело значения.

Становилось жарко, и неплохо было бы искупаться. Но оказалось, что вязкая лень давно и прочно опутала Аришку своими невидимыми веревками. Ну вот, подумала Аришка, наверное, я так и останусь здесь навсегда, и лет через триста мои косточки смешаются с этим песком, и никто никогда и не вспомнит, что был такой человек. И Алесь, наверное, не сильно огорчится.. через триста лет... а может, даже обрадуется.

Автобус тряхнуло, но сон, вопреки ожиданиям, никуда не исчез, и Аришка покорно принялась его досматривать. Там, во сне, она, наоборот, проснулась от того, что на лицо упала тень. Аришка повернула голову -- совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы увидеть Дага. Даг сидел перед ней на корточках, упираясь в колени локтями, русоволосый и загорелый, Аришка ни за что не узнала бы его, встретив в толпе, но тут был сон, и она понимала, что это -- Даг. Он перебирал зубами сухую травинку, и Аришка вяло удивилась, где это он ее раздобыл: здесь, на берегу, росли только полынь и низкие акации с длинными твердыми шипами -совсем как в Эйле.

-- Греешься? -- Даг задумчиво прищурил серый глаз.

-- Греюсь, -- призналась Аришка. -- А что?

-- Вставай, -- сказал Даг. Голос у него был -- не поспоришь.

Аришка попыталась испугаться:

-- А что случилось?

-- Случилось, -- ответствовал Даг туманно, и она вдруг камим-то странным чутьем поняла: Алесь.

И проснулась с отчетливым ощущением беды.

За окнами автобуса все так же убегали назад мокрые елки и пустые, едва припорошенные снегом поля. Даг нависал над ней, уцепившись за поручень, и по лицу его было видно, что приходится ему ой как несладко. Тем более, что другой рукой Даг чудом удерживал за ошейник обалдевшего Лобо. Волк вертел головой, насколько это вообще выходило у него в такой давке, клацал пастью, и его короткий хвост яростно молотил по Аришкиным коленям. Счас он кого-нибудь цапнет, сонно подумала Аришка, то-то будет скандал, и тогда их троих наверняка высадят. И так уже шипят: собака, мол, в автобусе... Во-первых, не собака, а волк, а, во-вторых, хозяевам что, пешком ходить? Они, между прочим, и за собачий билет деньги платили...

-- Этот волк, мадам, еще никого и никогда в жизни не укусил без надобности, -- проникновенно сказал Даг какой-то тетке. Тетка поняла и отстала.

-- Даг, -- позвала Аришка.

-- Чего?

-- А что было там, на вокзале?

На лице Дага возникло нехорошее выражение.

-- Не знаю. Отстань, -- бросил он, и Аришка как-то сразу поняла: врет. Сделалось обидно и пусто, и она отчетливо пожалела, что не послушалась тогда Алесьа и не вернулась. Интересно, он простит ее, если она приедет?

-- Даг!

-- Холера, ну что еще?!

-- Я не холера. Я Аришка. Долго еще?

-- Четыре остановки.

-- Тогда знаешь, Даг, я не поеду дальше. Я сейчас сойду.

-- Пжалста...

Аришка заворочалась, впечаталась локтем в соболью шапку дамы с переднего сиденья, отдавила лапу волку и все-таки встала. Но тут автобус дернулся на повороте, и Даг получил свое. Приятного в этом было мало, Даг зашипел и согнулся, а обретший долгожданную свободу Лобо пошел косить граждан. И хотя свободного места в автобусе было немного, народ разбежался. Довольный Лобо уселся возле кабины водителя, свесив язык, а Аришка схлопотала по шее.

-- Дурак! -- Аришка разрыдалась и выдала Дагу краткую и на удивление цензурную характеристику его моральных качеств. -- Я домой хочу! Я Алеся люблю, он меня хоть по морде не лупит! А ты... ты...

-- А я, стал быть, сволочь немеряная... Лобо, место! Извините, граждане, за семейную сцену.

Граждане сочувственно закивали и плотней сомкнули ряды. А Даг стал занудно объяснять, какая Аришка дура, и что нужна она Алесю, как дельфину лифчик, не ждет он ее и даже не надеется, и что нет у Аришки ни денег на билет, ни документов, что, по причине военного положения в столице, может привести к последствиям...

Аришка проглотила эту тягомотину безропотно и спросила, выжав из себя все ехидство, на которое была способна:

-- Ты что, знаешь всех Александров в Метральезе?

-- По мне что Алесь, что Сидор... Любой от тебя сбежит через пять минут.

-- Может, и ты сбежишь, а? -- жалостно попросила Аришка.

-- ... Поймают на первом же полустанке, изнасилуют, отправят в распределитель, потом расстреляют. А я пальцем не шевельну за тебя заступаться. Убей Бог, не пойму, зачем мне жалеть малознакомую истеричку. То люблю, то не люблю... синематограф.

-- И откуда ты такой взялся, всемогущий, чтоб за меня заступаться? У меня, между прочим, муж -- мэр. А ты кто?

-- Кот в манто.

Аришка надулась и замолчала, подумав, что именно так отвечал на ее выверты Алесь. Вот же угораздило!

Поселок назывался _Фабрика Пролетарская Победа_. Что такое фабрика и что -- победа, Аришка понимала очень даже хорошо. Во всяком случае, фабрика виднелась на взгорке, за узенькой и непонятно почему не замерзшей речушкой. Над серо-стальной водой был переброшен шаткий мостик, от него убегала протоптанная в сугробах тропинка -- вверх, к фабричным корпусам из красного кирпича. С торцовой стены одного из цехов скалились выщербленными улыбками сложенные из смальты три дебелых красавицы с сувоями полотна в могучих руках. Видимо, ткачихи и пролетарки. Понятное дело, с такими женщинами победа этим загадочным пролетариям была обеспечена.

Аришка думала обо всем этом, рассеянно плетясь за Дагом по улице -- все вверх и вверх, мимо лиственничной аллеи и сквера с малопонятной скульптурой посередь громадной, как _чертово колесо_, клумбы. Клумба была забросана лапником, но кое-где сквозь хвою проклевывались озимые сорняки. В глубине сквера пряталась почта, над крыльцом лениво полоскался флаг, почему- то красный, а не двухцветный, как положено. Табличка над почтовым ящиком извещала, что _выемка писем производится трижды_. В неделю, в месяц или в год - - никто не уточнял.

-- Задворки цивилизации, -- в ответ на Аришкино недоумение отозвался Даг.

-- Кошмар... Неужели здесь люди живут?

-- Живут, -- сказал Даг. -- И ты будешь.

Дом стоял на отшибе, заслонясь от сторонних людских взглядов кронами огромных тополей. В их вершинах запуталось больное зимнее солнце. Где-то на задах, в зарослях одичавшей не то малины не то смородины, истошно вопили коты.

-- Прошу! -- Даг пинком распахнул перед Аришкой хлипкую подъездную дверь. -- Хоромы, правда?

-- Хоромы, -- вяло согласилась она.

-- Я рад, что тебе нравится, -- совершенно искренне сказал Даг. -- Потому как именно здесь ты и будешь жить. Во всяком случае, до тех пор, пока твой Алесь за тобой не явится.

-- А откуда он узнает, что я здесь?

-- А мы ему телеграмму отобьем. _Молнию_. Ты адрес не забыла?