Джон Толкиен - Две твердыни

• Название: Две твердыни
• Автор: Джон Толкиен
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1990
• ISBN: 5-05-002397-1

Известный британский писатель в своей философской сказочной повести, составляющей вторую книгу эпопеи «Властелин Колец», отстаивает идеи человечности, готовности к подвигу и самопожертвованию во имя родины, преодоления национальной розни и культурного единения народов:

Языком образов, созданных на материале валлийских легенд, ирландских и исландских саг, скандинавской мифологии и древнегерманского эпоса, автор недвусмысленно заявляет, что победа добра в мире и в человеческой душе зависит от самого человека.

---

— Тут у них был долгий привал, — сказал он, — однако же изрядно они нас опередили. Боюсь, что ты прав, Леголас: трижды двенадцать часов, не меньше, прошло с тех пор. Если они прыти не поубавили, то еще вчера под вечер добежали до опушки Фангорна.

— И на севере, и на западе только и видать, что траву в дымке, — пожаловался Гимли. — Может, заберемся на холмы — вдруг оттуда хоть лес покажется?

— Не покажется, — возразил Арагорн. — Холмы тянутся к северу лиг на восемь, а там еще степью все пятнадцать до истоков Онтавы.

— Тогда вперед, — сказал Гимли. — Лишь бы ноги не подвели, а то что-то на сердце так и давит.

Бежали без роздыху, и к закату достигли наконец северной окраины всхолмья. Но теперь они уж не бежали, а брели, и Гимли тяжело ссутулился. Гномы не ведают устали ни в труде, ни в пути, но нескончаемая и безнадежная погоня изнурила его. Угрюмый и безмолвный Арагорн шел за ним следом, иногда пытливо склоняясь к черным отметинам. Один Леголас шагал, как всегда, легко, едва будоража траву, словно летучий ветерок: лориэнские дорожные хлебцы питали его сытней и надежней, чем других, а к тому же он умел на ходу, с открытыми глазами забываться сном, недоступным людям или гномам, — эльфийским мечтанием о нездешних краях.

— Взойдемте-ка на тот вон зеленый холм, оглядимся! — позвал он усталых друзей и повел их наискось к лысому темени последней вершины, высившейся особняком. Тем временем солнце зашло, и пал вечерний сумрак. Густая серая мгла плотно окутала зримый мир. Лишь на дальнем северо-западе чернелись горы в лесной оправе.

— Вот тебе и огляделись, — проворчал Гимли. — Зато уж здесь как-никак, а заночуем. Крепко что-то похолодало!

— Северный ветер дует, от снеговых вершин, — сказал Арагорн.

— К утру подует восточный, — пообещал Леголас. — Отдохните, раз такое дело. Только ты, Гимли, с надеждой зря расстался. Мало ли что завтра случится. Говорят, поутру солнце путь яснит.

— Яснило уж три раза кряду, а толку-то? — сказал Гимли.

Холод пробирал до костей. Арагорн и Гимли засыпали, просыпались — и всякий раз видели неизменного Леголаса, который то стоял недвижно, то расхаживал взад-вперед, тихо напевая что-то на своем древнем языке, и звезды вдруг разгорались в черной небесной бездне. Так проплыла ночь, а рассвет они встретили вместе: бледная денница озарила мертвенно-безоблачное небо; наконец взошло солнце. Ветер дул с востока, туманы он разогнал и обнажил угрюмую равнину в жестком утреннем свете.

Перед ними далеко на восток простерлось ветреное раздолье Ристании. Эти степи они мельком видели много дней назад, еще плывучи по Андуину. На северо-западе темнел Великий Лес Фангорн; до его неприветных опушек было не меньше десяти лиг, а там холмами и низинами стояло в мутно-голубой дымке несметное древесное воинство. Дальше взблескивала, точно поверх серой тучи, высокая вершина Метхедраса, последней из Мглистых гор.

Из лесу, между крутыми берегами, струила ключевые воды еще узкая и быстрая Онтава. К ней сворачивал след орков от всхолмья.

Арагорн пригляделся к следу до самой реки, потом проводил взглядом реку к истокам и вдруг заметил вдали какое-то пятно, смутное перекати-поле на бескрайней зеленой равнине. Он кинулся на землю, прижался к ней ухом и вслушался. Но рядом стоял Леголас: из-под узкой, длинной ладони он увидел зорким эльфийским оком не тень и не пятно, а маленьких всадников, много-много всадников, и копья их поблескивали в рассветных лучах, точно мелкие звезды, сокрытые от смертных взоров. Далеко позади за ними вздымался и расхлестывался черный дым.

Пустая степь хранила безмолвие, и Гимли слышал, как ветер ворошит траву.

— Всадники! — воскликнул Арагорн, вскочив на ноги. — Большой отряд быстроконных всадников близится к нам.

— Да, — подтвердил Леголас, — всадники. Числом сто пять. У них желтые волосы, и ярко блещут их копья. Вожатый их очень высок.

— Далеко же видят эльфы, — с улыбкой сказал Арагорн.

— Тоже мне далеко, — отмахнулся Леголас. — Они от нас не дальше чем за пять лиг.

— За пять лиг или за сто саженей, — сказал Гимли, — все равно нам от них в степи не укрыться. Как, будем их ждать или пойдем своим путем?

— Ждать будем, — сказал Арагорн. — Я устал, и орков мы не нагоним. Вернее, их нагнали раньше нашего: всадники-то возвращаются вражеским следом. Может, они встретят нас новостями.

— Или копьями, — сказал Гимли.

— Три пустых седла, но хоббитов что-то не видать, — заметил Леголас.

— А я не сказал — добрыми новостями, — обернулся к нему Арагорн. — Добрые или дурные — подождем, узнаем.

Слишком были бы заметны и подозрительны их черные силуэты на палевом небе; и они неспешно спустились северным склоном, облюбовали у подножия блеклый травянистый бугорок, укутались в плащи, сели потеснее.

Налетал пронизывающий ветер. Гимли было не по себе.

— А что ты про них знаешь, Арагорн, про этих коневодов? — спросил он. — Может, мы здесь сидим и ждем, пока нас убьют?

— Народ мне знакомый, — отвечал Арагорн. — Заносчивые они, своевольные; однако ж твердые и великодушные, слово у них никогда не расходится с делом; в бою неистовы, но не кровожадны, смышленые и простоватые: книг у них нет, лишь песни помнит каждый, как помнили их в седой древности сыны и дочери человеческие. Давно я здесь, правда, не был и не знаю: может, их подкупили посулы предателя Сарумана или подкосили угрозы Саурона. С гондорцами они искони в дружбе, хоть и не в родстве: некогда их привел с севера Отрок Эорл, и они, наверно, сродни обитателям краев приозерных, подвластных Барду, и лесных, подвластных Беорну. Там, как и здесь, тоже много высоких и белокурых. И с орками тамошние и здешние враждуют.

— А Гэндальф говорил, есть слух, будто они здесь данники Мордора, — заметил Гимли.

— Боромир этому не поверил, я тоже не верю, — отозвался Арагорн.

— Сейчас разберетесь, чья правда, — сказал Леголас. — Их вон уже слышно.

Вскоре даже Гимли заслышал, как близится топот копыт. Всадники свернули от реки к всхолмью и мчались по черному следу наперегонки с ветром.

Издалека звенели сильные, юные голоса. Вдруг они общим громом грянули из-за холма, и показался передовой: он вел отряд на юг, мимо западных склонов. Длинной серебристой вереницей мчались за ним кольчужные конники, витязи как на подбор.

Высокие, стройные кони с расчесанной гривой, в жемчужно-серых чепраках, помахивали хвостами. И всадники были под стать им, крепкие и горделивые; их соломенно-желтые волосы взлетали из-под шлемов и развевались по ветру; светло и сурово глядели их лица. Ясеневое копье было в руках у каждого, расписной щит за спиной, длинный меч у пояса, узорчатые кольчуги прикрывали колени.

В строю по двое мчались они мимо, и хотя иной из них то и дело привставал в стременах, озирая окрестность по обеим сторонам пути, однако же безмолвные чужаки, следившие за ними, остались незамеченными. Дружина почти что миновала их, когда Арагорн внезапно поднялся и громко спросил:

— Конники Ристании, нет ли вестей с севера?

Всадники мигом осадили своих скакунов и рассыпались вкруговую. Трое охотников оказались в кольце копий, надвигавшихся сверху и снизу. Арагорн стоял молча, и оба его спутника замерли в напряженном ожидании.

Конники остановились разом, точно по команде: копья наперевес, стрелы на тетивах. Самый высокий, с белым конским хвостом на гребне шлема, выехал вперед; жало его копья едва не коснулось груди Арагорна. Тот не шелохнулся.

— Кто вы такие, зачем сюда забрели? — спросил всадник на всеобщем языке Средиземья, и выговор его был гортанный и жесткий, точь-в-точь как у Боромира, у гордого гондорского витязя.

— Я зовусь Бродяжником, — отвечал Арагорн. — Я пришел с севера. Охочусь на орков.

Всадник соскочил с седла. Другой выдвинулся и спешился рядом; он отдал ему копье, обнажил меч и встал лицом к лицу с Арагорном, изумленно и пристально разглядывая его.

— Поначалу я вас самих принял за орков, — сказал он. — Теперь вижу, что вы не из них. Но худые из вас охотники, ваше счастье, что вы их не догнали. Бежали они быстро, оружием их не обидели, и ватага была изрядная. Догони вы их ненароком, живо превратились бы из охотников в добычу. Однако, знаешь ли, Бродяжник, что-то с тобой не так. — И он снова смерил усталого Следопыта зорким, внимательным глазом. — Не подходит тебе это имя. И одет ты диковинно. Вы что, исхитрились спрятаться в траве? Как это мы вас не заметили? Может, вы эльфы?

— Есть среди нас и эльф, — сказал Арагорн. — Вот он: Леголас из Северного Лихолесья. А путь наш лежал через Кветлориэн, и Владычица Цветущего Края обласкала и одарила нас.

Еще изумленнее оглядел их всадник и недобро сощурился.