Михаил Успенский - Богатыристика Кости Жихарева

• Название: Богатыристика Кости Жихарева
• Автор: Михаил Успенский
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-66410-8

Жил-был в городке Кислорецке, что стоит на реке Кислице, один мальчик. Звали его Костя Жихарев. Хороший был мальчик. Никогда не дрался – врачи запрещали. Надоело им, травматологам, Костиных приятелей лечить… Но был у Кости и один недостаток, уж больно он послушный. Скажут ему ребята во дворе: «Костян, а слабо тебе этот синий «вольво» перевернуть?» Он и перевернет, потому что не слабо. От такой бесхарактерности юного богатыря у родителей Кости одни неприятности. Вот и решили они его на летние каникулы отправить в деревню Малые Улёты к прабабушке его Патрикее Маркидоновне… Если бы заботливые родители знали, что из этого выйдет! Но ведь каким нормальным папе и маме придет в голову, что их чадо может отправиться во время оно, туда, где нас нет, а вот Колобки, двухглавые филины и богатыри – водятся…

---

И слышит страшные слова:

Я – гордая Смерть сотворенна,
От Господа Бога попущенна
По твою, по Аникину, душу…

Ну, сперва-то воин выделывался – я тебя, Смерть, не боюсь и вообще «ушибу»… Но провела Смерть невидимыми пилочками по жилочкам хвастуна – и завыл Аника, стал выпрашивать у Смерти отсрочку.

Сперва двадцать лет попросил. Потом десять. Потом год. Месяц. Неделю. День. Час. Минуточку. Секунд, миллисекунд и наносекунд тогда не знали, а то бы он и о них взмолился. Обещал построить лично для Смерти церковь и вместо безобразий заняться чисто благотворительностью…

Ну и выпросил, гад: слетели по его душу два ангела и вознесли. А должен был бы, по совести, на сковородку к чертям угодить.

Но это в стихе духовном, нравоучительном все так торжественно. А вот скоморохи Анику обсмеивали. Потому что образ хвастливого, но глупого и трусливого воина был знаком еще древним грекам и многим другим народам. В Италии его звали капитан Матамор, во Франции – капитан Фракасс… Хвастливый обжора сэр Джон Фальстаф – один из любимых персонажей Шекспира – его родня. Да что там – даже Яшка-артиллерист из «Свадьбы в Малиновке» и хромой полковник из знаменитого телефильма «Здравствуйте, я ваша тетя!» – его прямые потомки!

В русском же народном кукольном театре посмеялись не только над Аникой, но и над самой «гордой Смертью». После того, как она косой смахивала бедного хвастуна, выскакивал Петрушка с дубиной, глушил ее по черепушке и прятал в мешок.

Хотя само имя «А-ника» в переводе с греческого значит «Не-победимый»…

… – А почему он так прикинут? – спросил Костя. – Сфера на нем какая-то прикольная… Да он типа в юбке! И броник винтажный…

– Это греческий шлем, – сказал Колобок. – И юбка греческая. Кривой меч в руке – турецкий ятаган. А в таких кирасах еще на Бородинском поле воевали. Как раз так рисовали Анику на русских лубках… Эклектика называется!

– На каких таких… – начал было Жихарев, но вожатый уже ответил:

– Лубок – комиксу дедушка! Тихо! Шлем снимает! Он, кажется, решил тут привал устроить… Или просто коня попасти… Вот конь учует нас и заржет…

– Тебе-то чего бояться, – сказал Костя.

– За тебя, – сказал Колобок, – мне обещали башку отор… Тихо ты!

Костя прикусил язык и пригнул голову. И все бы ничего, но Аника решил перекусить! Копченым салом запахло! Чесночком! Лучком!

Хруст послышался! Бульканье!

– Сто пудов я его заборю, – прошептал Костя. – Я со взрослыми мужиками не раз уже боролся. Батю положить пока не выходит, а брата Серегу – делаю…

– Не будет он с тобой бороться, пырнет ножом, которым сало режет…

Жихарев-младший подавился слюной. Как бы не закашлять!

– Слушай, – прошептал он. – Аника же очкует, сам говорил! Надо его напугать!

– Ну и что? Такие с перепугу особенно опасны!

Но в животе у Кости забурчало так громко, что скрываться в траве уже не имело смысла.

Аника оторвался от сала и закрутил маленькой плешивой головой с бармалеевскими усами, ища источник звука.

– Хорошо, – сказал Колобок. – Возьми меня в зубы за хлястик кафтанчика и держи крепко – со стороны покажется, будто я и есть твоя голова. Потом встань…

Костя так и сделал.

Аникин конь заржал в испуге, сам же воин, сидевший на траве, вытаращил глаза и поднялся…

Перед ним действительно предстало жутковатое чудо – тело человеческое, но вместо нормальной головы страшная перекошенная рожа со сверкающими золотыми зубами. Другая рожа, на животе, дразнила Анику высунутым языком…

– Ты… кто? – спросил Аника дрожащим голосом. – Король Прусский али принц Хранцузский?

– Их бин Смерть твоя, герр обершарфюрер, – сказал Колобок. – Гордая притом.

Костя-то не мог видеть, испугался Аника или нет. Вдруг злодей поймет, что никакая это не гордая Смерть, а школьник из Кислорецка с Колобком в зубах? Он же не станет бороться по-честному…

И точно – славный воин пришел в себя.

– Какая-то ты нелепая… – с сомнением в голосе сказал он.

– Тебе и такой за глаза хватит, – сказал Колобок. – Передо мной маршалы плакали, генералиссимусы в ногах валялись – дай хоть войну закончить, дай хоть трубочку докурить…

– Где же, Смерть, коса твоя? – глумливо сказал Аника, и Жихарев сообразил, что их сейчас будут резать…

– Коса… – не менее глумливо хмыкнул Колобок. – Я с тобой и без косы управлюсь…

Страшным голосом закричал Аника, и Костя мотнул головой в сторону, чтобы отшвырнуть Колобка подальше и встретить врага глаза в глаза…

Но глаз-то противника он как раз и не увидел, потому что в них вцепились хищные кривые когти двуглавого филина. Сейчас Аника походил на шотландского гвардейца в высокой шапке из медвежьего меха.

Воин орал и пытался стряхнуть непрошеное украшение, а Кузьма-Демьян выкрикивал двумя голосами попеременке:

– Мало ли что! Тем более! Мало ли что! Тем более!

И от этих криков становилось еще ужаснее. Коня своего Аника не привязал – и тот скрылся за деревьями, бросил всадника…

Следом ринулся и седок – не разбирая пути, напролом сквозь кусты, вместе с Кузьмой-Демьяном на башке…

Костя, не думая, ломанулся за врагом, но подскользнулся и шлепнулся на траву.

– Это мой фирменный подкат, – сказал Колобок. – Я им на «Маракане» самого Гарринчу свалил…

Жихарев, продвинутый в области спорта, знал и про бразильский стадион «Маракана», и про Гарринчу. Он так удивился, что забыл про врага, и сказал только:

– Так ты, кроме глобуса, еще и мячиком успел послужить?

Колобок вздохнул:

– Не по своей воле ушел я из Большого Футбола – интриги, пьяные дебоши, договорные матчи… Хотели, между прочим, на меня кражу кубка «Золотая Богиня» повесить. Потом, конечно, реабилитировали. Какие раньше мастера кожаного мяча были! Одни имена чего стоили! Сэр Бобби Чарльтон, Дада, Понедельник, Беккенбауэр… А сейчас? Слушать противно: Кака да Фигу!

Костя опомнился:

– А меня-то ты зачем свалил?

– Нечего туда бегать. Ничего с ними не случится, – сказал Колобок.

– Я типа из-за филина парюсь, – уточнил Жихарев. – Бабаня же мне за него предъявит!

– Кузьма-Демьян – не птица Рух, не пропадет, – сказал Колобок.

– А птица Рух… А, вспомнил! Она тоже сказочная!

– Вот если птица Рух закогтит слона и поднимется с ним в воздух, – сказал Колобок, – тогда обоим каюк. Когти застревают в слоновьей шкуре. Устанут крылышки – и с ускорением свободного падения вас, друзья мои!

– Зачем же тогда Рух на слона наехал?

– Птенцов кормить…

– Так все равно же не накормит!

– Вот поэтому и говорят – «птичьи мозги»… Но это не про Кузьму-Демьяна сказано. Он Анику до первой ямы или оврага проводит, а потом к нам вернется.

– А воин… Он же теперь типа инвалид!

– Да не страдай. Не выдрал ему филин шары, хотя щечки-то хорошо поцарапал. Но шрамы к лицу храбрецу! А мы давай трофеи посчитаем, как полагается победителям…

Трофеи точно были. Ятаган, шлем, кинжал, а главное – седельная сумка с припасами!

Ятаган Костя воткнул в пенек, шлем водрузил на пенек же, взял в руку кинжал – сало резать.

Вместо скатерти позорный беглец расстелил на траве платок из плотной ткани. На платке была вышита летящая по небу толстомясая тетка в нижнем белье и с мечом. Вдоль каймы шла надпись, выполненная готическими буквами:

«Бессердечному Зигфриду от безутешной Брунгильды. Кого люблю – того дарю».

– Сентиментальный народ эти валькирии! – воскликнул Колобок. – А ты ешь, не церемонься… Вот, значит, кто Зигу-то, покойника, в спину копьем приласкал… Да, он бы с нами, дураками, запросто…

Костя поднял голову.

– Кушай, кушай, деточка, – поспешно сказал Колобок. – А то Патрикея Маркидоновна с меня взыщет, коли похудеешь!

Копченое сало при жизни принадлежало, видно, дикому кабану, потому что шкурка была не-про-же-вы-ва-е-ма-я и щетинистая. Костя ел сало с хлебом, луковкой закусывал, а потом шкурку резал преострым кинжалом на мелкие дольки – для филина.

Он так и заснул с кинжалом в руке…

Первый поединок

…А проснулся от голода.

– Я что – вчера все съел? – удивился Костя, потому что трофейный платок был пуст.

– Все подмел, – сказал Колобок. – Только не вчера, а позавчера. Ты полтора суток проспал…

– Ты опять гонишь, – сказал Костя. – Нет, поспать – это хорошо, но чтобы так беспредельничать…

– Видно, ты и вправду богатырских корней, – сказал Колобок. – Только успел в былинную область попасть, а уже метаболизм меняется. Метаболизм – это…

– Это я знаю, – сказал Костя. – Тренер им заколебал. Обмен веществ.

– Иди умойся, – сказал вожатый. – Вон в той низинке ручеек… И воды набери!