Карл Юнг - Душа и миф. Шесть архетипов

• Название: Душа и миф. Шесть архетипов
• Автор: Карл Юнг
• Жанр: Психология

Серию «Бестселлеры психологии» продолжает сборник ранее не переводившихся работ одного из самых значительных философов и психологов XX в. — Карла Густава Юнга. Настоящее издание отличается от многих других «осевой» темой, неслучайность которой позволяет увидеть в новом свете основные элементы философии Юнга. Проблема мифа — от «Введения в сущность мифологии», написанного на античном материале, до «Архетипики мифа», составленной из работ, охватывающих широчайший географический и тематический ареал, - разворачивается предельно полно и разнообразно. Читатель знакомится с такими архетипами коллективного бессознательного, как Младенец и Дева, Мать и Возрождение, Дух и Трикстер. Книга предназначена для тех, кто интересуется теорией и практикой самопознания.

---

Мандалы, созданные для таких мистических целей, для определенного рода внутренней «перестройки» и реорганизации, могут быть начертаны на песке или же на полу храма, где происходит инициация. Они также могут быть воплощены в виде конструкций, часто гигантских размеров, таких как Боробудур - известная святыня и место буддийского поклонения на Яве. В буддийской мандале просматривается нечто еще более древнее: мифология о построении мира. Круги и квадраты, начертанные из общего центра, и в древней Италии, и на буддийском Востоке, появляются в качестве идеального, плана par excellence, согласно которому построено все4. Ему следуют все малые миры (города) и святыни, ибо на нем основаны и макрокосм, и микрокосм (человек).

Это то, что может сообщить об известных ему фактах историк религии. Остальные факты добавлены психологом. Профессор Юнг давно открыл, что современный человек, который ничего не знает о восточных таинствах, рисует или видит во сне мандалоподобные фигуры, когда он находится на пути к целостности, к слиянию противоположностей. Мы бы могли назвать этот процесс «перестройкой» или реорганизацией индивидуума. Профессор Юнг назвал его «индивидуацией». Со всей осторожностью, свойственной его эмпирическому методу исследования, он уверяет нас, что мандала является «автономным психическим фактом, характеризующимся постоянно повторяющейся феноменологией, остающейся неизменной, где бы она ни встречалась». Мандала-символ для него - это «вид атомного ядра, о внутренней структуре и первичном значении которого мы ничего не знаем»5. Но наиболее важно то, что он говорит об этом в своем комментарии к китайской книге «Тайна Золотого Цветка»: «Такие вещи не могут быть выдуманы; они должны снова вырасти из темных глубин забвения, если они существуют для того, чтобы выразить высшие предчувствия сознания и глубочайшие интуиции духа, и таким образом, способствовать слиянию уникальности сознания в том виде, в каком оно существует сегодня, с древнейшими пластами жизни».

«Начало» в мифологии означает две вещи. Как содержание повествования или мифологемы оно является «дающим почву»: (Begründung), как содержание действия оно является «основывающим» (Gründung) город или мир. В любом случае оно означает возвращение человека к его собственным началам и поэтому появление чего-то первоначального, насколько оно доступно ему в форме первобытных образов, мифологем и церемоний. Все три проявления могут быть проявлениями одной и той же вещи, одной и той же мифологической идеи. Но где же тогда происходит отпочкование определенной мифологической идеи, такой, как мандала, которую и по сей день продолжают изображать с одинаковым значением и на Востоке, и на Западе (и, однако, без всякой связи между ними) и которая, возможно, лежала в основе Римской церемонии основания города? Есть ли в таком случае смысл в поисках определенного исторического первоначала в определенном месте и в определенное время, если это начало обнаружило себя как безусловное первоначало?

Этот вопрос особенно уместен в связи с определенным свойством мандала-планов, а именно четким делением на четыре. Даже в буддизме четырехчастность оказывается чем-то космическим. Четыре элемента, которым она соответствует, и в Индии и в Греции соответствуют делению мира на четыре стороны. И если в Греции это могло быть наследием праиндоевропейских времен, то в Индии - наследием строго индоевропейским. Очень просто было бы связать четырехчастность с четырьмя основными делениями. И это вполне возможно буддийской мандале. Адепт, как говорит Циммер, «вызывает лучи, окрашенные как четыре стороны света, - голубым, зеленым, красным и желтым - исходящие из голов Махашухи, чью форму он сам принял своим глазом сознания. Цвета доказывают, что его чувство всеобщего сопереживания пронизывает весь космос». Здесь, по-видимому, изначальный процесс проведения осей, исходя из четырех сторон, меняет направление. Теперь мы видим схождение лучей к четырем сторонам света, которые были «основаны» лишь благодаря данному факту. С другой стороны, четырехчастное деление плана Рима могло предстать как результат процесса, указанного первым,- естественной ориентации север-юг и запад-восток, а четырехчастное деление небес- как общая основа мандала-планов.

Это очень острый вопрос. Не следует ли искать исток четырехчастного деления все-таки не в человеке, а в большом мире? И если так, то в какой части мира? Вернер Мюллер верно подчеркнул в своем уже упоминавшемся исследовании римских и греческих поселений, что горизонт мог быть источником только круга, но не четырехчастного деления. Естественные границы нашего поля зрения формируют совершенно замкнутое кольцо. Только на далеком Севере горизонт удобно использовать как космические часы, стрелкой которых является солнце. Курс солнца и сектор горизонта совпадают по-настоящему только, если смотреть с полюса. Чем далее на Юг, тем позднее солнце достигает положения над основными пунктами. Римские писатели об искусстве землемерия предостерегают против ориентации по восходящему солнцу и размещения осей четырехчастного деления таким способом. Следует ориентироваться по меридиану, а для точного деления использовать специальный инструмент - gruma (этрусская форма греческого гномона). Но откуда возникло принуждение мастерить подобный инструмент? Потребность сохранять традицию, которую, согласно Мюллеру, латиняне принесли с далекого Севера, или от потребности, с которой началось всякое точное деление,- мысленное видение правильных форм? Происхождение gruma из Греции через этрусков говорило бы в пользу последней точки зрения или, по крайней мере, в пользу сочетания обеих потребностей.

Теория коллективного бессознательного, созданная профессором Юнгом, допускает, в принципе, обе возможности. Мандалы, которые он обнаружил в сновидениях и рисунках современного человека, могут быть отражением как древнего наблюдения за небесами, так и универсального человеческого принуждения. Определенные элементы в серии видений и сновидений, которые он рассматривает в «Психологии и алхимии», казалось бы, указывают на космическое происхождение символа мандалы. В одном из сновидений этот символ возникает как «часы с маятником, которые идут без гирь, время от времени останавливаясь» (с. 100), а, следовательно, как мировые часы, каковыми для нас является небо. В «Великом видении» присутствует отчетливое упоминание о мировых часах, трехмерных и состоящих из вертикального и горизонтального кругов с тройным и в то же время единым ритмом. На сновидца это производит впечатление самой совершенной гармонии, о которой мы можем говорить как о «гармонии сфер».

Хотя в принципе вполне возможно, что в этом видении коллективное бессознательное сновидца припомнило генетический опыт переживания неба предками, профессор Юнг тем не менее не верит в прямое космическое происхождение четверицы. Он находит в четверице свойство того «центра» целостности человека, который он рассматривает как результат индивидуации и называет «самостью». Но кроме числа 4 он нередко находит и другие числа, например, число три, особенно у мужчин. Он считает, что, по-видимому, «обычно явный упор приходится на четыре, как если бы существовала значительно большая статистическая вероятность четырех»6. Из-за возможных вариаций чисел он отвергает идею четырех небесных четвертей, но с необходимыми оговорками допускает существование космического происхождения совсем иного рода: по его словам, он видит странный lusus naturae* в том, что основным химическим составляющим физического организма является углерод, который обладает валентностью четыре. Более того, продолжает он, алмаз - в восточных текстах символ законченной индивидуации (мы упоминали «алмазные» стены буддийской мандалы)- представляет собой, как мы знаем, кристаллизированный углерод. Если это нечто большее, чем просто «шутка природы», то, как подчеркивал Юнг, поскольку феномен четверицы является не просто изобретением сознательного разума, но «спонтанным продуктом объективной души», фундаментальная тема мифологии может быть понята только в соотнесении с неорганическим в человеке.

* Шутка (игра) природы (лат.)

Однако у нас есть пример четырехчастного деления, более приближенный к сфере сознания - происхождение организма как такового. Это третий шаг в его эволюции. Первым был союз отцовского семени с материнской яйцеклеткой для формирования зиготы. Если эти двое, вместе с бесчисленными предками, как бы заключающимися в них, составляют относительное αρχή, то пришествие иного существа, зиготы, означает его абсолютное αρχή. Вторым шагом было последующее деление на два, начало сегментации; и третий шаг - это точное деление на четыре и ступень четырех клеток, которая повторяется снова и снова в дихотомической прогрессии. Таким образом, в жизни индивида есть период, когда его развитие происходит как бы на основе геометрического плана - своего рода мандалы.