Ханс Хенни Янн - "Угрино и Инграбания" и другие ранние тексты

• Название: "Угрино и Инграбания" и другие ранние тексты
• Автор: Ханс Хенни Янн
• Жанр: Современная проза

---

Анна.

Почему вы присвоили себе право обращаться с вожделеющей женщиной как с кучей отбросов? Вы что же, признаете только подавляемое вожделение, непорядочность и институт брака?!

Шульц.

Простите, я оказался неподготовленным...

Анна.

Вы должны знать, что вожделение, алчность свойственны каждому человеку - и вопиют в нем.

Шульц.

Ради Бога, простите! Я был скотиной, свиньей и всем, чем вам угодно, я неслыханно вывозился в дерьме - иначе не принял бы вас за уличную девку... Однако поверьте мне: девки, обычные девки, занимающиеся своим ремеслом, как занимается ремеслом столяр или слесарь, - уродливы, уродливы, уродливы. Я не люблю писать шлюх - хотя бы из-за гримас, образуемых линиями их тел. Когда появились вы, я смутился: я вдруг перестал понимать, как выглядит чистота, я потерял себя, я подумал, что надо мной хотят посмеяться, хотят доказать, что все мои грезы - глупость. И я захотел сам посмеяться над этой остротой - захотел смеяться, смеяться.

Разве я вам об этом еще не говорил? Я не мог спасти себя, помочь себе выбраться из бездн собственной души... Так и получилось, что я выбрал двух толстых шлюх и потащил их с собой, чтобы увидеть обнаженными сразу и вас, и их.

Могу ли я не сказать вам, что пожалел о содеянном? Но и сказать это я не вправе, поскольку я-то хотел развлечься, хотел пошутить - нарисовать сразу трех проституток, толстых и похотливых, с растянутыми влагалищами. Я хотел посмеяться! Посмеяться... Но вы ведь помните, что случилось, когда они разделись, а ваше тело предстало предо мной чистым золотом, золотом... - я тогда принялся колотить обеих шлюх. Я их бил, до крови царапал их груди... Что тут началось!.. А потом я вдруг замер и все забыл, поймите меня! Я стоял, забыв обо всем, и смотрел на вас - как смотрят на нечто естественно-прекрасное, нечто такое, что существовало всегда. Я улыбался. Готов поклясться десятью клятвами, что улыбался и не понимал всей чудовищности этой красоты - именно потому, что она предстала чем-то само собой разумеющимся. Ох... Может, всему виной была моя пошатнувшаяся уверенность: мне еще раз показали - как нечто реальное и правдивое - всё то, о чем я прежде грезил, чтобы я наконец понял! Слышите? Чтобы понял! Я же оказался чересчур умным для такой красоты. Я ее увидел, и она меня не ослепила! Что мне теперь сказать?

Анна.

Что она вас не ослепила...

Шульц.

Не говорите так! Я снова нашел себя; теперь я обрел доказательство себе в помощь, неслыханный пример, и я должен написать его красками, чтобы он - словно демон, дух, привидение - воздвигся во устрашение людям. Ох, ох, ох! Меня пот прошиб, понимаете? Какие мысли лезут мне в голову!

Анна.

Говорите!

Шульц.

Я предполагаю, что сейчас начнется брачная ночь. Только я боюсь, что буду источать запах пота и всё испорчу - всё, всё! Ох, меня мучает страх, я ни в чем не уверен, вообще ни в чем. Я скотина, потеющая... Хуже того: я уже давно чувствую давление в мочевом пузыре. И должен облегчиться... Я скотина! И, скорее всего, останусь скотиной даже в брачную ночь. Анна (гладит его по волосам).

Не надо так волноваться, успокойтесь. Если вспотеете, я обмою вам тело своей слюной... Опущусь на колени и буду поддерживать ваш инструмент, пока вы не выпустите мочу... Почему вы со мной обращаетесь как с маленькой, будто я не понимаю таких вещей, будто сказала хоть слово о неприличии!

Шульц.

Ох, ох, теперь вы меня и этому научили: что скотское в нас для того и существует, чтобы мы могли вкусить превосходящее всякую меру счастье, как только захотим... Хотеть, хотеть... Главное - суметь захотеть, стать цельным, цельным!.. Кто бы поверил, что пот, мой гадкий пот подарит мне столь редкостное купание!

Анна.

Пойдемте же. Продолжая говорить, мы слишком распалим себя.

Шульц.

И слишком сильно вспотеем.

Анна.

Фу!

Шульц.

Проклятье, я ничего не понял, и у меня кружится голова... Я сейчас поведу себя как маленький ребенок и нарочно обмочусь, чтобы узнать, вправду ли она вылижет меня языком. Я потею, потею. Мне в самом деле очень жарко, и я чувствую себя совершенно, совершенно скованным!.. Я заперт в себе самом, закован в цепи! Я не могу вырваться из себя, поскольку ничего не понимаю.

Анна.

Пойдемте же, отпразднуем нашу свадьбу.

Шульц.

О да, это еще может помочь. Я хочу выплеснуться за пределы себя - своею кровью и своим сладострастием! Пойдемте, иначе я себя задушу. (Они поднимаются со скамьи, на которой сидели. Хельмут отдает Анне один из двух подсвечников, которые он держал.) Ох-ох, да снизойдут на меня облегчение и ясность... Пусть даже в сочетании с бессилием - бессилием и усталостью.

Хельмут.

Доброй тебе ночи, Госпожа! Радуйся, Жено! Только не позволяй ему тебя кусать, чтобы никакие отметины не остались на твоем теле навечно!

(Анна и Шульц заходят в одну из комнат.)

Хельмут (садится на скамью и ставит подсвечник на пол. Потом берет лютню и настраивает ее).

Я должен играть... Струны могут рваться, а сердца - ломаться... Дело струн - играть... а сердец - страдать... Или: Струны рвутся без причины, сердце - только от кручины. Струнам суждено звучать, а сердечку - тосковать... Или еще так. Струны от натуги лопнут - а певца любовь прихлопнет. Ах, струны заиграли - я, бедный, запеваю. Коль сердце сломалось в груди - скорее себя изведи. А коли не хватит мужества, пой о счастливом супружестве.

(Поет.)

Я, паж, тоскую во сне

И гибну напрасно,

Мужества нет во мне,

Чтоб высказать ясно:

Как я люблю Госпожу -

Пьянит она больше вина!

Но я только бедный паж,

В чем есть и моя вина.

Она сердится на меня и на мои песни, эта женщина! Она точно сердится на меня!.. Я ее испугал, я причинил ей зло, я ее оскорбил. Увы, увы! Госпожа, это плохие стихи... О, конечно, плохие, нелепые... бессмысленные, проклятые, плохо зарифмованные стихи! Ох, ох, ох, это не стихи для свадьбы, это -уличные романсы, дьявольские вирши!.. Прости меня. Я хочу пропеть гимн тем свечам, что горят в твою брачную ночь, наслаждаясь выпавшим им счастливым жребием - изливать свет на твое тело. Как бы я хотел быть свечой, что стоит подле тебя и пожирает саму себя, светясь - тебя, тебя освещая невиданным потоком жарко колеблющихся и рассыпающихся золотыми искрами лучей! Как бы я хотел быть хотя бы одной краской на твоем теле: красным пятнышком... и другим, белым. Я бы так старался сверкать, что превратился бы в священный нимб вкруг тебя и твоего тела... Одному Богу известно, почему я сижу здесь, подле этих одиноких свечей, которые долго и грустно смотрят на меня, испуская свой свет в темноту, откуда не приходит отклика, - и пою, пою и играю, в то время как те Богом благословенные свечи смотрят на твою свадьбу.

(Он поет.)

Свечи, нас не подведите -

У светильника в объятьях

Танец ангелов спляшите!

Танец, что напоминает

О любви и брачной ночи, -

Ночь любви он продлевает.

Золотом должно излиться

Пламя на тела влюбленных:

Госпоже пусть сладко спится.

Посмотрите, как пылают

Их тела в любовном танце, -

Пусть ваш жар не иссякает!

Таете вы? Тайте, тайте.

Танец - он и есть любовь!

Свет свой щедро расточайте.

Бедный паж, люблю я тоже.

Нет-Покоя - вот мой танец:

Мертвый, буду я все тот же!

(Плачет.) Умри я, она бы поцеловала меня, горевала бы обо мне, меня бы положили в красивый мраморный гроб и оплакали... Но я сижу подле этих одиноких свечей и даже не могу больше петь. У меня перехватило горло, гортань сухая, я не в силах придумать ни одной рифмы... Ох, хоть бы эта ночь скорее закончилась!

Я плачу?.. Почему же я не смеюсь?.. Моя Госпожа празднует свадьбу, а я не смеюсь? Я не кричу от счастья, не погибаю из-за переизбытка рифм и мелодий?.. Я ведь сижу перед дверью в брачный покой Госпожи! Песня - я должен найти хоть одну песню, песню! Небо на востоке алеет, начинается новый день! Мой милый день! Милый день! Теперь я могу петь.

(Он поет.)

Ночь позади, просыпайся скорей,

Твой взгляд мне сердце согреет!

Смотри, за окнами всё светлей,

И с гор теплый ветер веет.

Женщина, солнце глядит с высоты -

После блаженной ночи, -

Чтобы испить твоей красоты

И заглянуть тебе в очи.

Чтобы увидеть: ты мало спала

И все-таки не устала.

В любовных утехах ночь провела -

И сон от вежд отгоняла!

Ночь позади, просыпайся скорей,

Твой взгляд мне сердце согреет!

Смотри, за окнами всё светлей,

И с гор теплый ветер веет.

Он к нашему дому спешит сейчас,

Будет в окна к тебе стучаться,