Стивен Кинг - Заклятие параноика (сборник)

• Название: Заклятие параноика (сборник)
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Иностранный детектив

Когда в обычную жизнь приходит безумие, когда подступает со всех сторон ослепляюще черная тьма, тогда – вместе с безумием – приходит Смерть. Смерть многолика и неуловима. Смерть таится везде: в мирном студенческом городке и на спокойной глади лесного озера. Смерть ухмыляется из старинной рамы антикварного зеркала. Смерть скрывается во взглядах и в пожатии рук. Смерть несет с собою безумие, и безумие несет с собою Смерть…

Перевод: Наталья Рейн, Н. Эристави, Ирина Гурова, Виктор Вебер, Александр Корженевский

---

Он снова рассмеялся, держа руки по-прежнему на коленях, и на этот раз на лице его промелькнуло что-то вроде раздражения. Минуту спустя он взял с перил стакан с минеральной и отпил немного.

– Ты не поехал, – сказал я.

– В тот раз нет.

Он рассмеялся, но теперь смех его стал уже мягче.

– Она, должно быть, заметила что-то в моем лице, потому что вдруг как-то сразу снова стала сама собой. Перестала быть похожей на студентку и превратилась в Офелию Тодд. Потом взглянула в свою записную книжку, словно только что ее заметила, и положила рядом.

«Я бы с удовольствием, миссус, но мне надо закончить здесь, и потом жена готовит к ужину жареное мясо», – сказал я.

«Понимаю, Хоумер. Просто меня немного занесло. Со мной это частенько случается. Уэрт даже говорит, что постоянно. – Затем она вроде как выпрямилась и добавила: – Но предложение остается в силе. Так что я готова в любой момент. Поможешь в случае чего толкнуть машину, если мы где-нибудь застрянем. – Она рассмеялась. – Сэкономишь мне пять долларов».

«Я когда-нибудь вашим предложением воспользуюсь, миссус», – сказал я, и она поняла, что я сказал это серьезно, а не просто из вежливости.

«И прежде чем ты решишь, что сто шестнадцать миль до Бангора – цифра нереальная, возьми карту и проверь, сколько дотуда по прямой».

Я закончил с плиткой и отправился домой есть остатки вчерашнего ужина: никакого жареного мяса жена, разумеется, не готовила, и, я думаю, Офелия Тодд знала это. Когда Меган легла спать, я достал линейку, ручку, карту штата и занялся тем, что мне посоветовала Офелия. Все-таки как-то это меня захватило. Я прочертил прямую линию и подсчитал расстояние с учетом масштаба карты. Признаться, я был здорово удивлен. Потому что, если двигаться из Касл-Рока до Бангора по прямой, как летят птицы в ясный день – когда не нужно объезжать озера, огороженные участки леса, что принадлежат деревообрабатывающим компаниям, болота, когда можно пересекать реки там, где нет мостов, – получается, подумать только, всего семьдесят девять миль плюс-минус какая-то мелочь.

Я даже подпрыгнул на месте.

– Проверь сам, если не веришь, – сказал Хоумер. – Я, пока не убедился, тоже не думал, что штат Мэн так мал.

Хоумер отхлебнул еще минеральной и посмотрел на меня.

– Следующей весной Меган как раз уехала погостить к брату в Нью-Хэмпшир, а мне нужно было идти к дому Тоддов снимать зимние ставни и навешивать сетчатые экраны на окна и двери. Прихожу, а ее маленький «мерседес» уже там: Офелия приехала раньше мужа. Она подходит к дверям и говорит:

«Хоумер! Ты пришел навешивать экраны?»

А я возьми и ляпни:

«Нет, миссус, я пришел узнать, как насчет поездки в Бангор коротким маршрутом».

Она посмотрела на меня как-то невыразительно, и я уже подумал, что она забыла наш разговор. Чувствую, у меня лицо краснеет, знаешь, как вот когда ляпнешь что-нибудь не то. Собрался уже извиняться, но тут она улыбнулась той самой прежней улыбкой.

«Стой здесь, я сбегаю за ключами. И смотри не передумай!»

Через минуту она вернулась с ключами.

«Если мы застрянем, увидишь, где водятся комары размером со стрекозу».

«В Рэнгли, миссус, я видел комаров побольше воробья, – сказал я, – но, думаю, мы оба весим чуть-чуть больше, чем они могут с собой унести».

Она рассмеялась.

«Я тебя предупредила, Хоумер. Поехали!»

«Но если мы не доберемся до места через два часа сорок пять минут, – напомнил я, – вы собирались купить мне бутылку «Айриш Мист».

Водительская дверца была открыта. Офелия еще не успела сесть и одной ногой стояла на земле. Она посмотрела на меня, потом сказала:

«Хоумер, черт побери, это уже старый рекорд. Я нашла дорогу еще короче. Мы будем в Бангоре через два с половиной часа. Забирайся в машину. Едем!»

Хоумер снова замолчал. Руки его лежали на коленях неподвижно, глаза потускнели. Может быть, внутренним взором он опять видел этот двухместный «мерседес» цвета «шампань», стоящий на крутом въезде к участку Тоддов.

– Она остановила машину у дороги и спросила, не передумал ли я.

«Погнали», – сказал я.

Она вдавила педаль газа, и после этого я не очень хорошо помню, что происходило дальше. Прошло немного времени, и я уже просто не мог оторвать глаз от нее. Что-то в ее лице появилось такое странное, Дейв, что-то дикое, свободное, и я даже испугался. Она была невероятно красива, и я буквально влюбился в нее. Кто угодно влюбился бы, любой мужчина и, может быть, даже любая женщина, но все-таки я ее немного боялся, потому что выглядела она так, словно могла убить силой взгляда, если бы глаза ее оторвались от дороги и она вдруг посмотрела бы на тебя, отвечая тем же чувством. На ней были джинсы и старая белая рубашка с закатанными рукавами – я еще подумал, когда пришел: наверно, мол, собиралась красить что-нибудь на террасе, – но спустя какое-то время мне начало казаться, что она окутана в белые одежды, словно богиня из какой-то старой книги.

Хоумер задумался, глядя на озеро, и лицо его потемнело.

– Как та охотница, которая гоняла по небу луну…

– Диана?

– Угу. Только вместо луны у нее была машина. Офелия выглядела для меня именно так, и я клянусь тебе, меня словно молнией поразило – так я в нее влюбился. Но я боялся даже шевельнуться, хотя лет мне было тогда поменьше, чем сейчас. Я бы, наверно, не прикоснулся к ней, будь мне всего двадцать… хотя в шестнадцать лет я бы, наверно, осмелился. И умер бы, посмотри она на меня с тем же чувством во взгляде, что испытывал тогда я.

Она казалась мне той женщиной, что преследует луну по всему небу, перегнувшись через край колесницы… Белые невесомые одежды бьются на ветру серебряной паутиной, и волосы отброшены назад, а на висках видны маленькие темные ямочки… Она гонит лошадей и кричит, не обращая внимания на то, как они дышат: «Быстрее! Быстрее! Быстрее!»

Мы ехали какими-то лесными дорогами, и первые две или три я еще знал, но потом пошли совсем незнакомые. Надо полагать, все эти леса никогда не видели подобного зрелища: кроме грузовиков и снегоходов, туда никто, наверно, и не забирался. Ее маленький «мерседес» гораздо уместнее выглядел бы где-нибудь на бульваре, а не в лесу, где он пулей несся мимо деревьев, разбрызгивая из-под колес грязь, взбираясь на холмы, срываясь в лощины, пронизывая пыльные зеленые полосы прорывающегося сквозь кроны послеполуденного света. Верх машины Офелия откинула назад, и я ощущал запахи леса – старые, удивительные запахи чего-то забытого и нетронутого. Когда мы пролетали по уложенным кем-то в болотистых местах гатям, между бревнами сочилась черная грязь, и Офелия смеялась, как ребенок. Кое-где стволы совсем сгнили, потому что на некоторых из этих дорог люди – кроме Офелии, конечно, – не появлялись лет пять или десять. Мы были там одни, нас никто не видел – только птицы и какие-нибудь, может, звери. Кроме звука нашего мотора, то низко ревущего, то снова высокого, когда Офелия дергала ручку переключения передач, я не слышал ничего. И хотя я знал, что где-то недалеко есть люди – в наши дни уже не осталось совсем глухих мест, – мне начало казаться, будто мы провалились во времени и вокруг действительно никого, как если бы мы остановились и я влез на дерево, но увидел, что во все стороны только лес, лес и лес. А Офелия улыбалась и продолжала гнать машину; волосы ее развевались на ветру, глаза блестели. Мы вылетели на дорогу у Пика Пятнистой Птицы, и я понял, где мы, но она свернула, и сначала мне еще казалось, что я узнаю места, но потом я и думать про это забыл. Мы ехали по каким-то лесным просекам и вдруг выскочили, клянусь, на отличную мощеную дорогу с указателем «Автострада Б». Ты когда-нибудь слышал про дорогу в штате Мэн, которая называется «Автострада Б»?

– Нет, – ответил я. – По названию это что-то британское.

– Угу. И по виду тоже. Над дорогой всюду нависали кроны деревьев, что-то вроде ив. Офелия еще сказала: «Здесь осторожнее, Хоумер. Месяц назад одно из них чуть не выдернуло меня из машины. Веткой так хлестнуло, что остался ожог». Я сначала ее не понял и хотел уже переспросить, но тут заметил, что, хотя ветра и не было, ветви деревьев раскачиваются и пригибаются вниз. Внутри ветвей за зеленью угадывалось что-то черное и мокрое. Я глазам своим не верил, но потом одна из веток сорвала с меня кепку, и я понял, что мне это не снится.

«Эй, – крикнул я, – ну-ка отдай!»

«Поздно теперь, Хоумер, – сказала Офелия, смеясь. – Скоро выскочим на свет. Все в порядке».

Но тут еще одна ветка дернулась вниз, на этот раз с другой стороны, и попыталась ее схватить. Клянусь тебе. Офелия пригнулась, но ветка успела вцепиться ей в волосы и выдрала целый клок.

«У-у-у, больно!» – вскрикнула Офелия, но тут же засмеялась.

Машину чуть повело, когда она пригнулась, и я мельком увидел, что там творится в лесу. Боже правый, Дейв! Там все шевелилось, словно живое. Трава колыхалась, узловатые сросшиеся стволы будто корчили рожи. И я заметил какую-то тварь, сидящую на пне. Очень похожую на древесную лягушку, но только ростом с большого кота.