Гэв Торп - Коракс: Кузница души

• Название: Коракс: Кузница души
• Автор: Гэв Торп
• Жанр: Эпическая фантастика

Невзирая на разрушение планов Коракса по восстановлению своего легиона после Резни в зоне высадки, выжившие Гвардейцы Ворона остаются несломленными. Наткнувшись на подбитый корабль Несущих Слово далеко за линией фронта, они обнаруживают свидетельство нового альянса между предателями и миром-кузницей Констаниксом-2, а также узнают о новых ужасающих машинах войны, шагающих по полям боя всего сектора. Угроза слишком значительная, чтобы ее игнорировать. Примарх Коракс должен проникнуть в самое сердце жречества Механикум Констаникса, если хочет обрести союзников для грядущей войны, хотя ему, вероятно, придется столкнуться с правдой о собственной загадочной природе…

---

Рапторы Бранна показали себя хорошо, и на секунду командор испытал гордость, наблюдая, как они быстро и смертоносно прочесывают инженерную палубу. Рапторы прошли боевое крещение у Идеальной цитадели, а также в последующих стычках с силами Гвардии Смерти на Монеттане и в захвате нескольких военных кораблей предателей из Имперской Армии, которые были перехвачены в ходе атаки на Толингейст. С каждой битвой Рапторы накапливали ценный опыт.

Теперь они превратились из интуитивно лучших бойцов в дисциплинированных и умелых воинов. Даже те, кого обезобразили дальнейшие мутации генетического семени, сумели преодолеть свои трудности, и теперь сражались на равных с более чистыми собратьями. Бранн настолько привык к своим подопечным, что почти не обращал внимания на их уродства. Все они были просто Рапторами, хотя командор знал, что кое-кто в легионе не полностью им доверял.

Чувство гордости сменилось глубокой ответственностью. Рапторы, как те, что обладали совершенным телом, так и те, которые пережили страшные мутации, были новым поколением Гвардии Ворона: будущим легиона, как называл их лорд Коракс. Примарх явно не испытывал угрызений совести за то, чтобы использовать способности Рапторов, усиленные системами доспехов модели VI. Как и обещал Коракс, к Рапторам относились как к любым другим войскам с Освобождения, дав им возможность проявить себя в качестве легионеров.

Мощный взрыв впереди оборвал размышления Бранна. На долю секунду ему показалось, будто целостность плазменного реактора была нарушена, отделения его Рапторов силуэтами вырисовывались на фоне белого пламени, которое вырывалось из стен и потолка, создавая застывшую сцену.

Мгновение прошло, и Бранна захлестнул огонь. В ушах зазвенел сигнал, предупреждая об опасности высокой температуры, но системы доспехов отлично сдерживали пламя, закачивая охлаждающую жидкость из силовой установки доспехов во вторичные системы. Краска на броне пошла пузырями, а на коже выступил липкий пот, но серьезных повреждений удалось избежать. Пламя погасло через пару секунд, и командор оценил урон.

— Что это было? — потребовал он, направившись вперед. Рапторы, которые находились ближе всех к источнику взрыва, перенесли его не столь удачно. Изломанные останки пары его воинов лежали на вершине лестницы, где и произошел взрыв.

Уцелевшие Рапторы поднялись с палубы и отряхнулись.

— Самодельная бомба, командор, — доложил сержант Хайван. — Полагаю, снаряд для оборонительной турели.

— Атака самоубийцы, — добавил Стрекель, один из воинов Хайвана. — Бомбу нес один из рабов. Свихнувшийся ублюдок.

— А что им терять? — ответил Бранн, добравшись до лестницы. Ступени в десятке метров под ним превратились в растекшийся шлак, стены оказались забрызганы каплями расплавленной пластали. — Сохранять бдительность. Их будет еще больше. Рабов нужно уничтожать прежде, чем они взорвут себя.

По вокс-сети зазвенели сигналы подтверждения, когда Бранн заглянул в шахту. Лестничный пролет на верхнюю палубу был испепелен, из-за чего командор со своими воинами оказался ниже входа в залы главного плазменного трубопровода. Он взглянул на хронометр.

Осталось восемьдесят секунд. А от лорда Коракса по-прежнему нет вестей.

Рапторы рассредоточились по коридорам, с помощью ауспик-сканеров выискивая лестницу или лифт. На поминание мертвецов времени не теряли; каждый понимал, что разделит их участь, если они не успеют остановить перегрузку реактора.

Рапторы отличались спокойным, сдержанным фатализмом, который казался Бранну успокаивающим. Возможно, причиной послужила природа их основания, или, вероятно, на их поведение повлияло мировоззрение самого командора. Какой бы ни была причина, он считал воинов своей роты одними из самых хладнокровных в XIX легионе. Юношеский задор быстро уступил место крайней серьезности в свете галактической войны и немалой вероятности, что Рапторы могли стать последним поколением легионеров Гвардии Ворона.

Бранн знал, что его рота всегда будет наособицу от остальной Гвардии Ворона, несмотря на слова примарха и заверения других старших офицеров. Рапторы отличались не только физически, но и характером. В этом не было ничего нового. Среди воинов Коракса всегда существовали незначительные отличия. Были терране, которые сражались подле самого Императора, их наследие прослеживалось до самого начала Великого крестового похода. Однако, невзирая на славную историю, терране так и не обрели таких же уз, которые лорд Коракс разделял с теми, кто сражался за спасение Освобождения. Бывшие заключенные, и Бранн был всего одним из тысяч, принимавших участие в восстании, приняли Коракса за своего, сначала как защитники, а после в качестве последователей. Терране относились к Кораксу с трепетом и уважением, как к своему генетическому отцу, но они всегда были лишь воинами-слугами Императора и не могли считать себя ровней примарху.

А теперь к этой смеси добавились еще и Рапторы. Они делили между собой две черты: все Рапторы вступили в легион уже после того, как открылось предательство Гора, и не пострадали от резни в зоне высадки и последующих отступлениях с боем. Это отличало их и от тех, кто родился на Освобождении, и от терран. Они не были воинами Великого крестового похода; они служили более темной, но не менее важной цели. Рапторов тренировали не для умиротворения миров, которые не желали принять согласие, и не для искоренения чужаков, но ради единственной задачи — истреблять других космических десантников.

Выживших на Исстване все еще преследовали кошмары прошлого, они испытывали гнев и вину, несли бремя утраты, которое Бранн не мог с ними разделить. Возможно, по этой причине Коракс назначил Бранна командовать новыми рекрутами, надеясь, что тот почувствует единство духа с юным поколением, чего ему уже никогда не светит с выжившими после резни. Мудрый Коракс всегда видел, что творится на душе его воинов.

— Вражеские контакты, несколько сотен, — сообщил Клаверин, сержант одного из авангардных отделений. — Более десятка Несущих Слово возглавляют оборону, командор.

— Понял тебя. Уничтожить сопротивление. Доступ к плазменному залу — приоритетная цель.

Агапито зарубил очередного противника, мерцающее лезвие его силового клинка рассекло крапчатую бледно-синюю плоть, отвратительное, напоминающее собачье лицо человека разделилось ото лба до подбородка. Командор обрушил следующий удар на раба-мутанта с выпученными глазами и раздвоенным языком, вогнав меч в грудь странного существа.

— Еще сто метров! — рявкнул он и взмахнул клинком, подгоняя Гвардейцев Ворона.

Между Агапито и реакторным залом оставалась горстка Несущих Слово, но продвижение от этого не стало легче. Возможно, желая окончить свои презренные жизни, изуродованная команда хлынула в кормовую часть корабля, используя себя в качестве живого щита, чтобы не дать Гвардии Ворона добраться до реакторного зала. Это был не подлый план рабов, который заключался в том, чтобы забрать абордажные партии вместе с собой, но просчитанная жертва Несущих Слово. Плазменный реактор мог достигнуть критического состояния лишь в случае, если легионеры-предатели начали процесс сразу, как только их обнаружили.

Агапито слышал по вокс-сети доклады других отделений, которые двигались на соединение с Бранном и его Рапторами, пытаясь создать единую линию посреди массы защитников, чтобы атаковать залы трубопроводов и машинные отделения.

Мыслей об отступлении не было, как и указаний покинуть корабль. Разведка играла ключевую роль в войне, которую вела Гвардия Ворона — знание того, где враг слабее всего, а где силен, было основой стратегии Коракса. Корабль был слишком ценен, чтобы его потерять, и Агапито сражался, словно берсерк из XII легиона, дабы искупить проступок.

В конце концов Гвардия Ворона проложила путь сквозь толпу защитников, коридор наполнился расчлененными телами к тому времени, как легионеры достигли перехода, ведущего к главному реакторному хранилищу. Агапито отправил два отделения в арьергард, а сам повел остальных, около семидесяти воинов, прямо к пункту управления реактором.

Путь в дальнем конце коридора им преградили аварийные противовзрывные двери, но три мелта-бомбы Когтей пробили в них дыру, достаточно большую, чтобы бронированные легионеры проникли в сердце инженерных палуб.

Сержант Ховани вошел первым, опередив Агапито.

— Не стрелять! — рявкнул сержант, опуская болтер.

Впереди находилось отделение Рапторов — не обычных воинов в боевой броне, но уродливых, несчастных созданий, которые перенесли последнюю имплантацию генетического семени от примарха. Некоторые, слишком крупные даже для силовых доспехов, были просто закутаны в одежду. Другие могли носить комплекты брони, хотя и со значительными доработками.