Дмитрий Попов - Оранжевая принцесса. Загадка Юлии Тимошенко

• Название: Оранжевая принцесса. Загадка Юлии Тимошенко
• Автор: Дмитрий Попов
• Издательство: Издательство Ольги Морозовой
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-98695-017-8

«Леди Ю», «Жанна д'Арк», «Газовая принцесса», «Железный ангел Майдана» — нет на постсоветском пространстве ни одного политика, которому журналисты дали бы столько прозвищ и о котором сочинили бы столько легенд. Миф «Тимошенко» соединяет в себе правду и ложь, сплетни врагов и безграничное восхищение друзей, эротическое возбуждение публики и запах денег. Кто же она на самом деле, эта женщина с железным характером, тихим голосом, сияющими глазами и знаменитой косой «а-ля кубанский каравай»? На этот вопрос пытаются ответить журналисты Дмитрий Попов и Илья Мильштейн, живущие в Мюнхене.

Документальный триллер о невероятной судьбе Юлии Тимошенко — девочки из днепропетровской «хрущевки», олигарха, контролировавшего четверть украинской экономики, члена правительства, поставившего на колени крестных отцов страны, заключенной СИЗО, звезды антипрезидентских демонстраций, оранжевой революционерки, премьер-министра и вновь грозной оппозиционерки — читается на одном дыхании!

---

Впрочем, очень быстро становится ясно, что министр Кирпа поторопился.

Большинство дел обернулось пшиком. Никто из центральных фигур прежней власти так и не предстал перед судом. И не потому, что обвинения лживы, а по той причине, что они слабы. Механизм коррупции достаточно сложен; разматывание подобных дел требует от следователей огромного опыта и мастерства. А традиции отсутствуют, поскольку в постсоветской Украине (как и в советской) прокуратура, лишенная самостоятельности, была верной служанкой партии власти. Кроме того, новая власть тысячами нитей связана с прежними правителями. По разные стороны баррикад находятся прежние и нынешние партнеры по бизнесу. Практически любое крупное дело об экономических преступлениях времен Кучмы может стать опасным для самих революционеров и их союзников.

Что же касается несчастного Гонгадзе, то главные подозреваемые надежно защищены и от серьезного расследования, и от суда. Кучма, видимо, получил неприкосновенность согласно неким «тайным протоколам» круглого стола в Мариинском дворце, хотя Ющенко и клянется общественности, что никаких гарантий уходящему президенту он не давал. Бывший глава президентской администрации, а ныне спикер Рады Литвин правильно повел себя в дни «оранжевой революции», он фактически стал союзником Ющенко и главным гарантом легитимности его победы. Поэтому про Гонгадзе его тоже никто не спрашивает.

Конечно, в тоталитарной стране пересажать, а то и перестрелять политических противников для президента — не проблема. Однако в демократическом государстве о расстрелах не может быть и речи. Что же касается дел о коррупции, то они слишком часто рассыпаются в судах. Потому что нужны улики. В итоге перед судом предстают лишь «стрелочники» — исполнители преступных приказов. Ни председатель Центризбиркома Кивалов, ни дирижеры фальсификаций в администрации президента и в кабинете министров наказаны так и не будут.

Бессистемная и шумная кампания борьбы с коррупцией приобретает нелепые и даже карикатурные черты телевизионного шоу.

Новый президент в каждом выступлении говорит о высокой нравственности новой власти. От государственных чиновников и членов их семей он строго требует отказа от предпринимательской деятельности. При этом общество видит: все «финансисты революции» во главе с Порошенко получили государственные посты, но из бизнеса уйти не спешат. В лучшем случае каждый из них формально переписывает свои фирмы на отца, жену или еще кого-нибудь из родни. Как некогда это делала Юлия Тимошенко, уходя из ЕЭСУ в депутаты. Как это вообще принято в элитных постсоветских кругах.

Ющенко нервничает. Порой его заявления совсем уж абсурдны. Например, он публично запрещает чиновникам ходить в баню. Его порыв понятен: так называемые «конюшни» — символ закулисной власти эпохи Кучмы. Редкий случай: тут Юлия Тимошенко полностью солидарна с ним.

ГАИ становится «любимым врагом» новой власти. Дело в том, что президент — заядлый автолюбитель, немало настрадавшийся от милицейского произвола. А тут еще, как назло, несчастный гаишник с сиреной и мигалкой неловко выруливает навстречу президентскому кортежу. Обозвав гаишную машину «дискотекой на колесах», Ющенко в тот же день подписывает указ об упразднении дорожной автоинспекции. ГАИ в стране больше не будет. Страна, которую гаишники достали так же, как и президента, в шоке: а кто за порядком-то на дорогах будет следить?

Вообще после победы Ющенко озабочен тем, чтобы скорректировать свой образ рефлектирующего и робкого политика, доказать свою жесткость и способность к решительным поступкам. Отсюда — скоропалительная ликвидация ГАИ. В этом же — главная цель двух его визитов на недружественный восток страны.

И в Донецке, и в Днепропетровске он кипел гневом и пытался запугать областной актив. Собрав местное начальство, он часами ругался, «тыкая» отдельным чиновникам. Речь шла все о том же — о коррупции старой власти и о высокой морали, воплощенной в лице власти новой. Такого Ющенко страна не знала. И немного оторопела. Зал молчал, угрюмо и с недоброй иронией поглядывая на Виктора Андреевича. Материться Ющенко не умеет. Публично ругаясь, он производит довольно жалкое впечатление.

Освоившись в кабинете Кучмы, Виктор Андреевич начал всерьез ощущать себя строгим, но справедливым отцом всех украинцев. Ему дано право карать и миловать. Правда, следует признать, что милует Ющенко гораздо чаще, чем карает, — от собственной природы все-таки никуда не уйдешь. Но и здесь доходит до смешного. Президенту докладывают, что где-то на западе силовики перестарались, арестовав по подозрению в контрабанде его старого знакомого, владельца местной гостиницы. Ющенко звонит в областное управление Службы безопасности, представляется и требует освободить задержанного. Сотрудник СБ, полагая, что его разыгрывают, посылает Виктора Андреевича по матушке и бросает трубку. Терпеливый Ющенко, слегка удивившись, вновь набирает номер. Признав наконец своего президента, собеседник попадает в больницу с сердечным приступом.

Общество в растерянности наблюдало за непродуманными, судорожными действиями властей. Панибратское отношение президента к законам, включая конституцию, его готовность прибегнуть к «телефонному праву» уж очень напоминали недавнее прошлое. Все громче звучали сомнения в том, что, начиная революцию, лидеры оппозиции всерьез не подготовились к управлению страной после победы. Профессиональной замены для 18 тысяч изгнанных чиновников в Украине просто нет. Бюрократическое делопроизводство, и при Кучме-то не особенно эффективное, грозило и вовсе остановиться.

И все-таки главной причиной беспокойства стали отношения во властной команде. Тимошенко не уставала публично клясться в верности президенту Ющенко. Тот расхваливал профессионализм своего правительства. Однако признаки раскола в новой власти постепенно становились все более заметными.

С самого начала роли в высшей власти распределились так. Премьер-министр наводит порядок в стране. Президент «парит над схваткой», но остается верховным арбитром с правом решающего голоса в конфликтных ситуациях. Тимошенко днюет и ночует в своем рабочем кабинете, где для нее даже установлена полевая кровать. Ющенко совершает визиты за рубеж, собирая награды и кредиты. Она разгребает мусор, накопившийся в стране за минувшее десятилетие. Он озабочен восстановлением украинских национальных традиций и символизирует светлое будущее страны. Она, как все премьер-министры при Кучме, отвечает за провалы и неудачи новой власти. Он — автор самых популярных проектов.

Если речь, например, заходила о многочисленных социальных программах, то принято было говорить о «правительстве Ющенко», а вовсе не о «правительстве Тимошенко».

Социальные программы стоят огромных денег. Где их взять? Ответ премьер-министра прост: необходима глобальная ревизия результатов приватизации при Кучме.

Этот пункт плана Тимошенко больше всего обсуждался в прессе — как в Украине, так и за границей. Утопия обросла таким количеством эмоциональных комментариев и мифов, что постепенно забылось не только то, ради чего затевалась ревизия приватизации, но и сама суть предложений премьер-министра. Критики говорили о «реприватизации». Наряду с «популизмом» именно «реприватизация» стала ключевым словом в оценках действий Тимошенко.

Между тем о реприватизации речь вовсе не шла. Речь шла о «дооценке». Идея заключалась в том, чтобы на аукционах определить реальную стоимость предприятий, перешедших при Кучме в собственность десятка финансово-промышленных кланов страны. Их нынешним владельцам Тимошенко оставляла шанс доплатить разницу между прежней ценой и той, что будет установлена на торгах. Она прекрасно понимала, что речь идет о миллиардах.

Подтверждением ее правоты стал аукцион, на котором уже после ее изгнания с поста премьера было продано одно-единственное предприятие. Комбинат «Криворожсталь», принадлежавший олигархам Пинчуку и Ахметову, принес бюджету почти 5 миллиардов долларов. При Кучме завод стоил зятю президента и крестному отцу Донбаса всего 900 миллионов. Заплаченная индийским сталелитейным магнатом Лакшми Митталом сумма превосходила совокупный доход от приватизации за все годы украинской независимости.

А Тимошенко говорила о 3000 предприятий, на которых необходима дооценка.

Конечно, цифра повергла в шок и президента, и либеральных экономистов. Магия числа с тремя нулями надолго овладела Украиной, внушая одним революционное воодушевление, другим — священный ужас. Ющенко поспешил сгладить негативный эффект и, не отказываясь от идеи премьера в принципе, просто-напросто зачеркнул в устрашающей цифре два нуля. Речь шла уже о 30 предприятиях. От правительства он потребовал как можно скорее составить список сомнительных сделок, чтобы снять напряжение в стране.