Александр Широкорад - Русь и Польша. Тысячелетняя вендетта

• Название: Русь и Польша. Тысячелетняя вендетта
• Автор: Александр Широкорад
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-070503-0, 978-5-271-34364-3

Русско-польские связи имеют тысячелетнюю историю. Первые контакты русских и поляков, зафиксированные летописцами, относятся ко второй половине X века. Пясты и Рюриковичи вместе охотились, вместе пировали. Почти все польские князья имели родню на востоке. Но почему два славянских племени превратились из добрых соседей в антагонистов? Где кроются истоки конфликтов между русскими и поляками?

Об этом и многом другом читатель узнает из книги Александра Широкорада «Русь и Польша. Тысячелетняя вендетта».

---

В ночь с 20 на 21 сентября 1610 г. бояре впустили в Москву королевские войска гетмана Жолкевского. Для переговоров с королем под Смоленск бояре отправили делегацию во главе с непонятно кем — Филаретом (Федором Романовым). Нет, давайте разберемся. В 1606 г. монах Филарет был назначен Лжедмитрием I ростовским митрополитом, а Лжедмитрий II произвел его в патриархи. Даже после бегства Лжедмитрия II из Тушина и до захвата Волоколамска царскими войсками, то есть в течение 5 (пяти!) месяцев, Филарет считал себя патриархом и подписывал патриаршьи грамоты.

11 декабря 1610 г. под Калугой на охоте касимовские татары убили Лжедмитрия II. Его сторонники разбежались. Марина Мнишек, будучи на последнем месяце беременности, нашла приют у атамана Ивана Заруцкого. Вскоре она родила «царевича» Ивана.

Утро вторника 19 марта 1611 г. в Москве началось как обычно — в городе было тихо, купцы отперли лавки в Китай-городе и начали торговлю. В это время на рынке пан Николай Козановский велел извозчикам идти помогать втаскивать пушки на башни. Извозчики отказались, поднялся шум, раздались крики. В Кремле находилось несколько сотен немецких наемников, перешедших к полякам при Клушине. Услышав шум, они решили, что началось восстание, выскочили на площадь и стали избивать москвичей. Их примеру последовали поляки, и началась резня безоружных людей.

Валишевский писал: «…поляки сначала произвели страшную резню; затем, чтобы доставить себе простор, они прибегли к злосчастному средству, которое силой предания послужило примером для других защитников этого города. Говорят, Салтыков первый поджег свой дом в Белом городе, и к вечеру вся эта часть, где укрепился уже Пожарский, была в огне. На другой день поляки для расширения защищавшего их от ополченцев огненного круга и открытия прохода подкреплению, которого они ожидали со стороны Можайска, зажгли еще пригород Москвы, Замоскворечье»[75].

3 июня 1611 г. после двадцатимесячной (!) осады пал Смоленск. К этому времени число его защитников уменьшилось в 10 раз, остальные погибли в бою и от инфекционных болезней: «…в крепости хозяйничают конные и пешие солдаты, рубят, режут, убивают всех, кто им попадется, молодых, старых, девушек, женщин и детей, без разбора, без пощады. Весь город наполнен трупами… Маршал Дорогостайский старался потушить пламя, чтобы спасти имущество, богатства, серебро, золото и иные драгоценности; но ни приказания, ни просьбы, ни обещания не могли остановить разъяренных солдат, которые толпами грабили и убивали людей»[76]. Замечу, что эти строки принадлежат не русскому квасному патриоту, а современнику-поляку.

Постепенно русские люди начали понимать обман Сигизмунда. Для борьбы с поляками и освобождения Москвы было сформировано ополчение Прокопия Ляпунова.

Ополчение Ляпунова осадило Москву. Однако состав ополчения был неоднороден. Прокопий Ляпунов имел неосторожность включить в ополчение тушинских казаков и в том числе из отряда Ивана Заруцкого. 22 июля 1611 г. тушинцы подняли мятеж и убили Ляпунова. Командование первым ополчением попадает в руки тушинских «бояр» Трубецкого и Заруцкого.

История создания второго, нижегородского, ополчения Минина и Пожарского общеизвестна.

27 октября (4 ноября по н.с.) 1612 г. польский гарнизон в Москве капитулировал. Вместе с поляками сдались и московские бояре, сотрудничавшие с поляками. (Замечу, что патриарх Гермоген, князь Андрей Васильевич Голицын и ряд других представителей аристократии были убиты поляками в Кремле.) В числе сдавшихся аристократов были все члены семейства Романовых, включая шестнадцатилетнего стольника Михаила Федоровича. Участвовал ли стольник непосредственно в боях против ополченцев, до сих пор неизвестно. Любопытно, что чин стольника соответствовал чину генерал-майора!

Князь Пожарский сделал большую глупость, позволив кремлевским сидельцам — боярам — разъехаться по своим вотчинам. Михаил Романов с матерью уехали в направлении Костромы.

Вскоре в Москве тушинские бояре с помощью казаков устроили переворот, позже названный «всенародным избранием на царство Михаила Федоровича»[77].

Замечу, что Михаил Романов был самым неудачным кандидатом на престол. Во-первых, сам Миша все детство и юность провел под строгой опекой тетушек, а затем матери. Позже за него правили поначалу мать, а с 1618 г. — отец. Официальные историки за 300 лет правления Романовых не сумели найти каких-либо личных заслуг царя Михаила.

Во-вторых, Романовы были на редкость беспородны в отличие от десятков князей Рюриковичей — природных правителей России. Брак же его троюродной бабки Анастасии Романовны с царем Иваном Грозным не давал Романовым никаких прав на престол. В XI–XVI веках десятки князей Рюриковичей (включая потомков Калиты) женились на боярышнях, но никто из их родни не вступал на княжеский или царский престол. (Годунов — исключение. Мы о нем уже знаем.)

В-третьих, Михаил Романов целовал крест королевичу Владиславу и формально являлся его подданным. Замечу, что Д. М. Пожарский и еще несколько князей Рюриковичей не целовали крест ни Владиславу, ни Тушинскому вору.

В-четвертых, отец Михаила Филарет находился в руках поляков. И Михаил, и его мать инокиня Марфа были готовы пойти на все, дабы вернуть отца и мужа.

Сейчас 4 ноября — день сдачи польского гарнизона и семейства Романовых — в РФ объявлен Днем всенародного единства.

В ход пошла старая романовская мифология. Увы, после избрания Михаила ни о каком «примирении» и речи не было. Наоборот, весной 1613 г. по всей России от Соловецкого монастыря и до Дикого поля с новой силой заполыхала война всех против всех. Потери русского народа в ходе Смуты никто не считал, но можно смело утверждать, что 1 января 1613 г. по 1 декабря 1618 г. на Руси погибло не меньше людей, чем в первые 8 лет Смуты.

Фактически война 1613–1618 гг. распадается на целый ряд больших войн и несколько десятков малых. Так, в центре, а затем на Нижней Волге до мая 1614 г. царские войска воевали с Иваном Заруцким, при котором находились «царица» Марина и «царевич» Иван.

Замечу, что король Сигизмунд в конце 1612 г. взял «тайм-аут» на целых пять лет — радные паны и римский престол категорически отказались давать деньги королю. Посему царские и королевские войска до 1618 г. имели лишь боестолкновения местного значения.

Подлинным бедствием для Московского государства стали походы польско-казацкого отряда Александра Лисовского. Шляхтич Лисовский был отпетым бандитом и за «подвиги» в Польше во время рокоша был приговорен к смертной казни заочно. Кстати, позже король Сигизмунд III простил пана за аналогичные «подвиги», но уже на Руси.

Отряд Лисовского на службе Тушинского вора поначалу невелик — около 600 человек, но после взятия Карачева он удвоился за счет подхода поляков и малороссийских казаков. Любопытно, что в числе лисовчиков был и шотландский поручик Георг Лермонт, перебежавший впоследствии к Пожарскому и ставший родоначальником рода костромских дворян Лермонтовых.

Главным преимуществом Лисовского была мобильность. Весь его отряд был конным, да и к тому же многие лисовчики имели запасных лошадей. В 1615 г. Лисовский совершил рейд вокруг Москвы радиусом 200–300 км.

Хитроумные советники предложили инокине Марфе послать ловить лисовчиков… Дмитрия Пожарского. С Лисовским, безусловно, надо было кончать, но был ли смысл давать такое поручение Пожарскому? Князь был многократно ранен, что не давало ему возможности, подобно Лисовскому, сутки и более непрерывно скакать, меняя лошадей. А как без этого словить лисовчиков? Тут нужен был не стратег, а лихой гусар типа Дениса Давыдова.

Царь Михаил и его окружение были заинтересованы в том, чтобы знаменитый воевода осрамился и не поймал Лисовского, а в случае удачи тоже не велика заслуга — поймать грабителя.

11 июля 1615 г. Лисовский с ходу взял город Карачев. Испуганный орловский воевода Даниил Яблочков решил оставить город и уехал в Мценск. Лисовчики ворвались в беззащитный Орел и сожгли его дотла.

В сентябре 1615 г. в местечке Царев Брод в 3 км от Орла произошла жестокая битва между лисовчиками и князем Дмитрием Пожарским. Русским удалось отбить все атаки лисовчиков, а на следующий день лисовчики были уже далеко — они бежали к Кромам. Пожарский же тяжело заболел. Он передал командование вторым воеводам, а сам на телеге был отвезен в Калугу.

Без Пожарского войско потеряло боеспособность. Отряд казанцев самовольно ушел в Казань, а воеводы с оставшимися ратниками побоялись продолжать преследование лисовчиков. И Лисовский свободно прошел под Ржев Володимиров, который с трудом удержал воевода боярин Федор Иванович Шереметев, шедший на помощь Пскову. Отступив от Ржева, Лисовский пытался занять Кашин и Углич, но и там воеводам удалось удержать свои города.

После этого Лисовский не нападал уже на города, а пробирался как тень между ними, опустошая все на своем пути: прошел между Ярославлем и Костромой к Суздальскому уезду, потом между Владимиром и Муромом, между Коломной и Переяславлем-Рязанским, между Тулой и Серпуховом до Алексина. Несколько воевод отправились в погоню за Лисовским, но они лишь бесплодно кружили между городами, не находя лисовчиков. Только в Алексинском уезде князь Куракин один раз сошелся с Лисовским, но тот без существенных потерь ушел. Так Лисовскому удалось уйти в Литву после своего поразительного в военной истории и надолго запомнившего в Московском государстве круга.