Роза Лагеркранц - Утешить Пейтера

• Название: Утешить Пейтера
• Автор: Роза Лагеркранц
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1983

---

— Если ты еще раз повторишь, что Матсик ворует, я тебе голову оторву! — предупредила она и выгнала Сусси из кафе.

Она гнала ее почти до самого берега, хотела поколотить эту писклю, но рука не поднялась, очень уж Сусси была симпатичная. Лучше снова пойти в поле и еще поплакать там без помех, горюя, что рядом с тобой совсем недавно был человек и вдруг его нет.

Так она сидела и горевала, когда опять явился Пейтер и сказал, что Матсик нашелся. Сам пришел домой как раз тогда, когда все искали его. Когда папа Анны, Матсика и Ивон, увлекшись пивом в кафе Бэкстрёма, надолго осел там.

— Матсик дома! — сказал Пейтер.

— А папа? — спросила Анна.

Она так ждала, что именно Пейтер придет с доброй вестью.

— Твой папа сидит в кафе, — сказал Пейтер. — Он пьяный!

— Ты тоже думаешь, что это Матсик унес пиранью? — спросила Анна, поднявшись на ноги, чтобы идти домой.

Но Пейтер только пожал плечами. Тогда Анна потянула его за рукав.

— До чего это ужасно, Пейтер, когда человек исчезает!

Но Пейтер промолчал. У него был усталый вид. Из-за поисков Матсика ему пришлось оставить телефон, и он, похоже, нисколько не радовался.

Анна бежала всю дорогу до дома, а там на кухне сидел ее младший братик, весь в сметане до самых ушей, и уплетал блины среди ночи. Она остановилась на пороге и смотрела на него. Никак не могла насмотреться. Матсик поднял глаза и поглядел на нее.

— Чего уставилась? — сказал он. — Никогда раньше людей не видала?

Он слизнул сметану с ножа, и мама погладила его по щеке. Но когда Анна спросила Матсика, куда он дел кровожадную пиранью Бэкстрёмов, Матсик сделал невинное и сердитое лицо. Потом показал на маму ножом и заявил:

— Дай еще чего поесть!

Тут на лестнице послышались шаги, и Матсик живо нырнул в постель. Притаился и сделал вид, что крепко спит. И когда пана вошел в квартиру, мама сказала шепотом:

— Не буди его! Он так сладко спит!

Но когда все в доме уснули, Матсик прошлепал по полу к Анне, чтобы полежать у нее на руке. И Анна подумала, как это чудесно, когда пропавшие люди опять находятся! Пусть даже они исчезали всего на один день.

В последующие дни Матсик то и дело исчезал, но каждый раз возвращался, так что она привыкла. А потом он и вовсе перестал исчезать, все больше торчал на базаре и разбирал камбалу, раскладывал плоских рыбин красивыми рядками и поглаживал их. Но Анна радовалась каждый раз, когда он приходил домой, хотя бы Матсик отлучался всего на десять минут!

А вот мама Пейтера по-прежнему не появлялась, и Анне все время приходилось думать о том, как его утешить.

…но тут Пейтер не стал больше слушать Сказал, что терпеть не может небылицы про русалок

Правда, иногда Анне надоедало утешать и заниматься поисками пропавших людей.

Иногда ей хотелось побыть одной. Тогда она бежала к церкви и садилась на узенькой боковой лесенке, которой почти не пользовались, той самой, что напротив старого дома. Сядет на верхней ступеньке и высыхает на солнце, когда захочется побыть одной после купания. Тихо-тихо сидит, словно статуя, и почти голая, как все статуи, только купальник на ней. Люди проходили мимо внизу и не замечали ее.

Однажды ее тут застал дождь. Сидя на церковной лесенке, она видела, как море и небо окутались в серую пелену и пелена эта стала надвигаться все ближе и ближе. Прохожие внизу заторопились домой, чтобы не промокнуть, когда хлынет дождь, только Анна сидела на месте, потому что ей ведь нравилось быть мокрой.

Сверху ей было видно каждого человека, который пробегал по улице. Вот пронеслась галопом Сусси, побледневшая от страха при первом же раскате грома. А вот мчится некто кудрявый и краснощекий и не подозревает, что Анна сидит здесь наверху. Она хотела окликнуть Пейтера, но вовремя зажала себе рот рукой — разве статуи могут кричать! Протопал Калле, любитель изводить девчонок. Пробежали Миа и Карин, и другие, совсем незнакомые люди. Все отчаянно торопились, а следом за ними явился дождь, гулкий и сильный дождь, и окатил все, что оставалось на улицах, площадях и лестницах.

И на улице перед малой церковной лестницей, где только что тарахтели сабо и шлепали сандалии, сразу стало тихо, только ливень шумел.

В первую минуту Анна даже не заметила пану Пейтера. Он медленно шел по тротуару, глядя себе под ноги. Как будто ему тоже дождь был нипочем. Внезапно он поднял голову и увидел Анну на лестнице. Он сразу узнал ее, но она продолжала сидеть недвижимо, точно окаменела.

— Что же ты сидишь под дождем совсем голая? — спросил он.

До этого дня он никогда с ней не заговаривал.

Тут же он скрылся, и Анна опять осталась одна. Она смотрела на море и думала о корабле «Каштановый лист»: а вдруг на самом деле есть корабль с таким названием?

В это время на пустынной улице, где только лужи да ручейки поблескивали, опять показался кто-то — длинноногий, в выцветших синих брюках. Странный человек, этот сын рыбака: все убежали с берега в город, а он устремился на берег!

Сперва она смотрела ему вслед, потом ей стало невмоготу сидеть неподвижно. Сколько можно изображать статую, к тому же она здорово замерзла! И, скатившись вниз по лестнице, Анна ринулась догонять обладателя синих джинсов, который одним махом перешагивал дождевые озера, тогда как она с упоением шлепала по воде и так увлеклась этим занятием, что несколько раз теряла его из виду, но тут же снова настигала, срезая путь переулками.

Камбала направлялся не к большому пляжу, куда ходили Матсик и все остальные, а к маленькому, куда Анна водила Пейтера. Подойдя к воде, он остановился под дождем и уставился на море, сунув руки в карманы. Затем последовало нечто непонятное, он столкнул на воду одну из вытащенных на камни лодок и влез в нее. «В такую погоду? — удивилась Анна. — Уж не спятил ли он?» Не может быть, ерунда какая-то, курам на смех! Да только какой тут смех — море белело барашками и волны так и норовили опрокинуть лодку. Видно, парень в самом деле помешался, потому что внезапно он встал и — уж не во сне ли ей это привиделось? — ухнул прямо за борт.

Как это понимать? И как тут надо действовать? Впрочем, сейчас было важнее действовать, чем раздумывать, к тому же Анна не знала, каким образом люди думают. Может быть, он верит в русалочек? И на какой-то миг Анна вообразила себя русалочкой, которой любые волны нипочем и которая спасает тонущих людей от гибели в морской пучине.

А через секунду она была всего лишь обыкновенной девчонкой-сморкуньей, которая давилась и фыркала морской водой где-то поблизости от качающейся на волнах то пропадающей, то вновь возникающей головы одинокого страдальца. Девчонка эта была такая маленькая и хлипкая, что сама едва держалась на поверхности, где уж тут других спасать. Она потеряла его из виду, наглоталась воды и отчаянно забила руками. И тут они внезапно увидели друг друга как раз в тот миг, когда Анна закричала дурным голосом, потому что начала сама тонуть по-настоящему.

После она часто пробовала как-то разобраться в том, что произошло. Иной раз спрашивала себя: бросилась бы она в воду за Камбалой, если бы не была русалочкой? А вот дальше вспоминать уже не хотелось, потому что не она вынесла его на берег на руках. Анна кричала во все горло, пока сын рыбака не схватил ее и не ударил по губам, чтобы не орала; она успела совсем обезуметь от страха, когда он добрался до нее. Он тянул ее и барахтался в воде, и Анна тоже тянула и барахталась, и когда было похоже, что сейчас они оба пойдут ко дну, она вдруг ощутила твердую опору под ногами, и он выпустил ее. Анна выкарабкалась на берег чуть живая и побежала прочь от воды. Около башни она обернулась. Камбала сидел в воде у берега. Дождь хлестал его, и он потерял очки. Больше Анна ничего не успела приметить, потому что ей опять стало страшно, и она побежала к дому Пейтера.

И вот она уже стучит в дверь к Пейтеру, вся лиловая от холода, и Пейтер, когда открыл, так удивился, что не сразу сообразил впустить ее, ведь она никогда не приходила к нему днем. Стоит в дверях и таращится. От ног Анны вниз по ступенькам крыльца бежали ручьи, и она не знала, что ему сказать.

— Я спа-сла человека! — вымолвила она наконец, стуча зубами. — Там оди-дин в во-воду упал.

Но Пейтер ей не поверил, похоже было, что ее слова вообще не доходят до него. Тогда она заплакала, заплакала против своей воли, но дождь выручил, поди разбери, что это катится по ее щекам — то ли горячие слезы, то ли холодные дождевые капли.

В конце концов Пейтер все же впустил ее. Она прошла через коридор и кухню в его комнату, оставляя ручеек на полу. Стоя на коврике Пейтера, вытерлась старым и несвежим полотенцем, потом сидела на кровати Пейтера и грызла полученную от него шоколадку. Потом он сказал:

— Сняла бы купальник! А то ведь всю подушку мне намочишь!