Борис Царегородцев - Второй шанс адмирала Бахирева

• Название: Второй шанс адмирала Бахирева
• Автор: Борис Царегородцев
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-227-04501-0

Летом 1915 года у острова Готланд Русский флот нанес серьезное поражение немецким кораблям, и случилось это благодаря нашему современнику, сознание которого немыслимым образом переместилось в весьма важную фигуру той кампании – контр-адмирала Бахирева. Он предпринял попытку немного переиграть Первую мировую войну, подтолкнув к производству некоторые военно-технические новинки уже сейчас, а не через год или два, как было в реальной истории, и предотвратить таким образом события Февраля 1917 года, а потом и Октябрьскую революцию…

---

6 декабря 1916 года Михаил Коронатович получил чин вице-адмирала. Над Россией сгущались сумерки, приближались смутные революционные события.

21 августа 1917 года Бахирев возглавил Морские силы Рижского залива. Пожалуй, именно опыт и авторитет адмирала Бахирева во многом повлияли на то, что флот в тяжелейших условиях 1917 года оказался на высоте.

Приказом № 37 от 12 января 1918 года адмирал Коронат был уволен со службы без права на получение пенсии. Пришлось на пороге 50-летия стать заведующим учетным отделением Центрального народно-промышленного комитета. И это был не самый худший вариант. В начале августа 1918 года Бахирева арестовали, и он провел в тюрьме чуть больше семи месяцев, его освободили 13 марта 1919 года. А вскоре Михаил Коронатович стал сотрудником оперативного отдела Морской исторической комиссии (Морискома).

Там он написал в двух экземплярах подробное описание рижских боев до эвакуации. Этот отчет – «Командующий Морскими силами Рижского залива вице-адмирал М.К. Бахирев», – датированный 11 июля 1919 года и написанный четким уверенным почерком, в настоящее время хранится в РГАВМФ в фонде р-1579 «Исторический отдел Главного Морского Штаба».

После провала наступления генерала Юденича на Петроград прошла новая волна арестов. 17 ноября 1919 года по обвинению в участии в белогвардейском заговоре арестовали и Бахирева. За два дня до ареста его уволили из Морискома, а еще чуть раньше Михаил Коронатович отказался от попытки бегства в Финляндию, которую ему предлагали.

В.К. Пилкин писал, что об аресте Бахирева было сообщено Верховному правителю с просьбой взять заложников, и, может быть, именно поэтому на заседании 9 января 1920 года Коллегия ВЧК постановила: «Бахирева Михаила… расстрелять, приговор привести в исполнение по особому постановлению Президиума ВЧК, оставив Бахирева в качестве заложника на случай террористических актов со стороны агентов белогвардейцев».

Особое постановление не заставило долго ждать, и через неделю, 16 января 1920 года, Михаила Коронатовича, адмирала Короната, расстреляли.

Несколько выдержек из воспоминаний контр-адмирала Пилкина о Бахиреве

Бахирев среднего роста, коренаст, несколько по-медвежьи неуклюж и косолап, что называется «неладно скроен, но крепко сшит». Одеваясь перед зеркалом, улыбаясь, говорил: «Есть еще красивые адмиралы в русском флоте» – и, смеясь, добавлял: «А мой портной Каплан говорит: «Трудно на вас шить, ваше превосходительство».

Крепко сшитый Бахирев молодым офицером на канонерской лодке «Манджур» в китайских водах заболел чумой… Страшная болезнь! Но он выздоровел по крепости организма. Понадобилась, разумеется, операция. В маленькой каморке судового лазарета канонерки растянули на столе бедного Короната. Двое матросов сели ему на ноги, двое держали руки. Военврач Косоротов, именуемый кают-компанейцами Косоротушкой, с засученными рукавами и скальпелем в руке, едва ли не поддавший, радостно декламировал: «О, радость! Я знал, я чувствовал заранее, что мне лишь суждено свершить столь славный подвиг! Близок уже час торжества моего, ненавистный соперник лежит распятый предо мной. Не трудясь и не заботясь, я намерений достигну»…

Ни о каких, конечно, «анестезиях» речи не было.

«Мучительно ли было? – спрашивал я Бахирева. – Как вы перенесли операцию?»

«Плевал все время доктору в рожу!»

Косоротов оказался на высоте, вылечил Бахирева. Обыкновенно Косоротушка молчаливо сидел в кают-компании с рюмкой марсалы перед собой. Бывало, к нему тщетно взывал какой-нибудь мичман: «Доктор! Доктор!»

В ответ – молчание.

Опять: «Доктор! Доктор! Я болен».

Косоротушка подымает приветственным жестом рюмку с марсалой: «Твое здоровье, мичман» – и опять погружается в раздумье. Пациентов своих и их недуги он знал хорошо.

Впоследствии единственное, чем страдал Бахирев, – похмелье. Мне случалось слышать на «Петропавловске», которым я командовал, как мой адмирал взывал по утрам к своему верному, несмотря ни на какие «революции», вестовому: «Качалов! Качалов! Подыхаю! Подыхаю!»

«Обойдется, ваше превосходительство, не впервой!»

И действительно, на следующий день, бывало, Михаил Коронатович, веселый и бодрый, еще до подъема флага заглядывал ко мне в каюту со словами: «Бокал вина, капитан».

Михаил Коронатович был умным, простым и добрым человеком. Михаил Петрович Лазарев говорил о Нахимове: «Чист сердцем и любит море». Так же можно было охарактеризовать и Бахирева. Многие считали его весьма незаурядным человеком.

Завзятый холостяк, однако веселые морские дамы, по возможности с большими шляпками, веселили его сердце, правда, чувствуя бесполезность, не атаковали с матримониальными мотивами. Он с многими поддерживал дружеские отношения, любил эпатировать публику, например громко рассказывая где-нибудь в театре во время антракта, как от него сбежала жена с драгунским корнетом. Будучи командиром «Рюрика», он поселился не в каюте, полагавшейся ему по штату, а в одной из офицерских, поскольку ему нравилась жизнь кают-компании. На вопрос «Почему так?» отвечал: «Да отсюда, видите ли, голоса из кают-компании слышатся». Как командир, по уставу не мог столоваться в кают-компании, но столовался не со штабом, а у себя, хотя и скучал в одиночестве, радовался, когда я, командир «Цесаревича», приезжал к нему на «Рюрик», и зачастую посылал за мной катер, приглашая обедать.

Со службой Михаила Коронатовича на «Рюрике» связан один комичный эпизод. Однажды, когда к ним на «Рюрик», которым он командовал, привезли институток, из института благородных девиц, мичманы и лейтенанты разобрали всех и повели показывать корабль, осталась их смотрительница, Коронат ходил по каюте, тер руки, смотрел в иллюминатор и вдруг произнес: «Мадам! Может, начнем с пивка и закончим приятное знакомство в недурной постели?!» Это, вероятно, анекдот, как вспоминали сослуживцы, но анекдот, похожий на Короната.

За кормой «Петропавловска» на Гельсингфорсском рейде в каких-нибудь двух кабельтовых находился остров Брэнд-Эри с хорошим рестораном. Бахирев любил иногда там завтракать. Но ему непременно нужен был компаньон. Флаг-капитану, как он меня именовал на английский манер, выпадала обязанность его сопровождать. «К началу занятий будем дома», – обещал он. Так обыкновенно и бывало, правда, иногда к нашему столику подсаживалась бойкая, веселая, остроумная эстонка, очень недурная собой.

«Иоганна, – говорил ей Бахирев, – ты сегодня прехорошенькая, глаза у тебя сегодня как два сапфира. И можно было с тобой посидеть в будуаре, но я сегодня занят сильно». Она хохотала и отшучивалась.

Бахирев пользовался огромной популярностью на флоте, ему доверяли, к его мнению прислушивались. Представитель старых морских традиций, он двадцать лет провел на корабле. Высшему начальству не импонировали некоторые его качества, возможно, поэтому, несмотря на достоинства, его кандидатура в качестве командующего флотом не рассматривалась. После революции команды на митингах выбирали себе начальников. Посудили-порядили и выбрали себе Бахирева. Михаил Коронатович вышел на палубу и спросил: «Вы мне доверяете?» В ответ галдят: «Доверяем! Доверяем!» – «А я вам не доверяю, – заявил Бахирев, – до чего себя довели, царь от вас отрекся». И спустился в каюту. Команда постановила: лучшего не найдешь, и другого не выбрала.

«Управляют Россией Советы рабочих и солдатских депутатов, – говорил Михаил Коронатович, – а следовало это дело поручить Совету флагманов и капитанов».

Возможно, действительно так?

Глава 1 Во попал!

I

Все началось в один из выходных дней, выпавших мне среди недели. Как обычно, в выходные я сплю до обеда, благо никто не мешает. Светка – гражданская жена – на работе. А мне что остается делать по этому случаю? Правильно, ни хрена не делать, только отсыпаться. Скоро пять лет, как мы со Светкой вместе, а детьми не обзавелись, хотя мне уже тридцать пять стукнуло. Вон у старшего брательника трое пацанов. На прошлой неделе приходили меня поздравлять – племянники, блин, мужики! Я всегда представлял племянников малолетками. Например, как у моей сестры, у нее дети еще малые – старшему только двенадцать, младшему шесть, вот с ними я чувствую себя именно дядей. А тут старшему Василию двадцать восемь, на каких-то семь лет младше меня, и второй племяш уже армию отслужил, да и что той армии – год. У нас с ним дни рождения в один день, оба мы ноябрьские, праздничные, так сказать, я семьдесят пятого, он – десятью годами позже. Сейчас этот день в ноябре, так широко не празднуют, как когда-то в моем детстве, да и новый, придуманный вместо него еще не слишком прижился в народе.

Вы спросите: почему такая маленькая разница в возрасте? Да у нас с братом разница в пятнадцать лет, ему уже полтинник, есть у него еще один сын, семнадцатилетний оболтус, вот с ним я чувствую себя дядей. Правда, старшие двое тоже дядей величают, но слышать это от них как-то… даже слов не подберу, особенно от Василия, который стал недавно папашей. А я вот пока не папаша. Понимаю, надо что-то предпринимать в этом направлении, родня уже все уши прожужжала. А как же, у деда было трое, нас у отца трое, у брата с сестрой по трое. У дядек по отцу также по трое. Все они говорят, Бог троицу любит. Даже у племянника первенец – пацан. У меня один ответ: дескать, они за меня выполнили план по продолжению рода Мосуновых. А они предупреждают: захочешь на старости обзавестись, а как поднимать будешь, на ноги ставить? Времени-то хватит? И кто тебе, старику, стакан воды подаст напиться. Ага, они уж подадут тебе напиться, как же! Скажут – вставай, старый хрен, сам напьешься и нам принеси, и лучше не воды, а водки.