Софья Бенуа - Грета Гарбо. Исповедь падшего ангела

• Название: Грета Гарбо. Исповедь падшего ангела
• Автор: Софья Бенуа
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0198-8

Грета Гарбо – одна из самых романтических и самых загадочных фигур в мировом кинематографе. Гарбо была необыкновенно красива: пропорции ее лица соответствовали пропорциям лиц античных статуй, а пропорции тела – образцу античной красоты Венеры Милосской. Эта северная женщина с классическими чертами лица, стала символом той женственности, которую мужчинам не дано постичь.

Гарбо никогда не давала интервью, не подписывала автографы, не присутствовала на премьерах своих фильмов и не отвечала на письма поклонников. Полвека она одиноко прожила в Нью-Йорке, избегая репортеров и выходя на улицу в темных очках, закрывающих лицо. Великая актриса так и осталась «таинственной Гарбо». И только немногим авторам удалось рассказать всё о её многочисленных любовных связях. Эта книга-сенсация о личной жизни звезды Мирового кинематографа ХХ столетия.

---

Переломный момент для Битона наступил в конце 1926 года, когда случай свел его с «весьма изобретательным молодым человеком, красавцем-эстетом с внешностью Адониса» Стивеном Тенантом. Этот авантюрист с обширными связями ввел нового друга в мир, о котором тот грезил. «Настойчивость, с какой Сесиль сам добивался для себя признания, не ускользнула от внимания Стивена и его окружения – им было прекрасно известно, кто такой Битон, и они с радостью приняли его в свой круг. В некотором роде он стал для них новой забавой. Вскоре каждая молодая шикарная лондонская дама желала получить сделанный Сесилем портрет, а «Вог» был только рад поместить эти творения на своих страницах. Сесиль нажил себе еще более весомый капитал на своем успехе, устраивая всевозможные выставки. Когда Битон почувствовал, что Лондон уже лежит у его ног, то решил, что пора отправиться на покорение Нового Света».

* * *

Будучи в Нью-Йорке, Сесиль Битон на вечеринке, устроенной Мюриэл Дрейпер, впервые познакомился с Мерседес де Акостой. Это была обычная вечеринка и обычная, привычная для подобного общества публика: «несколько лесбиянок да одаренных молодых людей». 13 декабря 1928 года Мерседес ушла с вечеринки в обществе Битона.

Как позднее вспоминал сам фотограф, «Мерседес была очаровательна, без умолку болтая своим хрипловатым голосом. Было в ней нечто мужеподобное, однако она была очаровательна, добра, умна, интересна, и я знал, что в Нью-Йорке она станет одним из моих близких друзей».

Что такое «близкий нью-йоркский друг» в пору безграничной свободы отношений, мы уже знаем… И ведь действительно Мерседес до конца своих дней оставалась дружна с Сесилем.

По воспоминаниям Мерседес, Сесиль Битон в ту пору покорения им Америки был «ужасно худощавым и стройным. Он чем-то напоминал покачивающуюся на ветру тростинку или иву, отчего создавалось впечатление какой-то особой хрупкости… Сесиль и несколько других молодых людей довели эту моду едва ли не до произведения искусства». Так мы докопались до истоков на анорексичную и почти бесполую моду. Полагаю, истинные психиатры вывели бы формулу подобной навязанной обществу красоты, обнаружив ее начало в дегенеративности, – увядании тела и духа, воспевании самой смерти, разнаряженной в шелка и драгоценности… «Я верю, – говорила Мерседес, – что со временем его книги, картины и фотографии в глазах потомков станут наиболее ярким воплощением нашей эпохи».

Сесиль Битон прочно стал в Голливуде на ноги и только тем и занимался, что беспрестанно фотографировал всевозможных звезд.

В январе 1930 года Сесиль уехал в Палм-Бич, и вскоре он там повстречал Мерседес. Два закадычных друга обрадовались встрече и, как и прежде, принялись сплетничать, получая удовольствие перемывая косточки знакомых и незнакомых людей. Х. Виккерс подтверждает: «Сесиль с удовольствием предался с ней злословию о кошмарном сборище нью-йоркских лесбиянок, он вспоминал: «Мы посмеивались над ними за их занудную верность друг дружке, их серьезность, убожество, бедность и полное отсутствие юмора». Мерседес, как никогда, соответствовала своей удивительной внешности, в которой воистину есть нечто грозное. Что еще более важно, Мерседес, которой еще предстояла та роковая встреча с Гарбо, снабдила Сесиля сногсшибательными слухами о звезде-затворнице: «Мерседес была очаровательна, умна, бесконечно забавна и остроумна. Я рассказал ей голливудские новости, а она мне наговорила всякого о Гарбо, отчего я пришел в неописуемый восторг и едва не купил себе билет назад в Голливуд, чтобы только снова увидеть ее».

Из всех полученных на актрису характеристик, из всех сплетен и разговоров Сесиль понял одно: Гарбо – идеальная женщина, она предельно хороша собой, наделена редкой физической притягательностью и хороша в постели, а к тому же, поговаривают, ей нет равных в умении целоваться. Да, о такой женщине стоит мечтать… И Сесиль мечтал о ней несколько лет, даже тогда, когда жил в Англии.

Впрочем, он не изменял своему принципу: «Мои отношения с мужчинами куда романтичнее, нежели с женщинами». И в прекрасной Гарбо он – как и другие люди подобного дегенеративного склада природы – видел прежде нечто среднее между женщиной и юношей. Вот что он сам записал в своем дневнике еще в октябре 1923 года: «Мое отношение к женщинам следующее – я обожаю танцевать с ними, водить их в театр и на частные просмотры, говорить с ними о нарядах, спектаклях и женщинах, но в действительности мужчины нравятся мне куда больше. Мои отношения с мужчинами всегда были куда более романтичными, нежели с женщинами. Мне ни разу не приходилось любить женщину, и не думаю, что это когда-либо произойдет и я испытаю те же чувства, что и к мужчине. Я действительно ужасный, ужасный гомосексуалист, хотя и пытаюсь изо всех сил не быть им. Я изо всех сил пытаюсь быть хорошим, а не дешевым и омерзительным… ведь насколько приятнее быть нежным и обыкновенным и спать в одной постели, но на этом все кончается. Все остальное мне просто отвратительно, и все-таки это ужасно трудно…»

Еще в годы учебы в Хэрроу Сесиль Битон стал любовником некоего Эдварда Ле Баса. Сесиль позже признавался, что в школе был немного женоподобным и даже пользовался… пудрой и губной помадой. После Хэрроу Сесиль познакомился с Керлом Ленгом. Затем, в Кембридже, Сесиль пережил еще несколько интимных приключений, особенно когда принимал участие в любительских постановках. Он был предметом пристального внимания со стороны гребца по имени Бен Томас и других молодых мужчин. Большинство тех, что были не прочь таким образом развлечься, в конце концов предпочитали жениться на светских барышнях.

Зато в Америке Сесилю выпала возможность пережить первый короткий роман с женщиной. Затем – еще и еще… пока в этот ряд не попала прекраснотелая Гарбо.

В то время, когда шалун Сесиль писал, что «голубые» – «они пугают меня, вселяют в меня отвращение, и я столь живо представляю самого себя во многих из них; а ведь для того, чтобы сбросить с себя это печальное и смехотворное предназначение, требуется всего лишь капля твердости и решительности», фотограф был страстно увлечен любовником своего врага, дизайнера и декоратора Оливера Месселя, – Питером Уотсоном. Как раз во время этой «битвы за любовь» Сесиль Битон впервые встретился с Гарбо.

Глава 7 Мерседес де Акоста. «Я не мальчик и не девочка»

В Голливуде 20—30-х годов ХХ века лишь узкий круг «причастных» и «посвященных» ведал обо всем, что там творилось, в то время как широкой публике мало что становилось известно. Роман Греты Гарбо и Мерседес де Акоста как раз и был одним из таких загадочных голливудских секретов, о котором официальные представители студии предпочитали ничего не рассказывать.

Нераспространению слухов способствовал и замкнутый образ жизни звезды, Грета Гарбо избегала шумных голливудских вечеринок и официальных мероприятий. Но это не говорит о том, что «светская затворница» вообще на них не бывала. И вот во время одного из выходов в «свет», на небольшом приеме, устроенном в начале 1931 года польской сценаристкой Залькой Фиртель, Гарбо познакомилась с Мерседес де Акостой, поэтессой, драматургом и автором ряда киносценариев, которая вскоре стала ее самым близким, самым задушевным товарищем.

Летом 1931 года Гарбо и Мерседес уединились на озере Сильвер-Лейк, в горах Сьерра-Невады, в небольшом домике, принадлежавшем актеру Уоллесу Бири. Там, вдали от посторонних глаз, они в течение некоторого времени предавались идиллии. «Как же описать шесть последующих волшебных недель?» – томно вопрошала в своих откровенных записках Мерседес. Любопытно, с какой настойчивостью все эти люди стремились увековечить себя, своих любовников и своих случайных партнеров в дневниках и книгах. Словно тем самым они стремились развратить весь мир. Так маньяк пытается утянуть за собой в ад всех окружающих…

Эта новоявленная Сапфо не была бы поэтессой, если бы не воздала оду ногам своей возлюбленной Гарбо: «… их цвет был не просто цветом загара, как то обычно бывает; нет, просто кожа приобрела легкий золотистый оттенок, и нежнейшие волоски, покрывавшие ее ноги, тоже стали золотистыми. Сами ноги были классической формы. …они обладали той совершенной формой, какую мы находим у греческих статуй».

Гарбо попросила Мерседес написать для нее какой-нибудь сценарий, душевную историю любви. Новый проект получил название «Совсем отчаявшись». Сценарий был зарегистрирован на «МГМ» в январе 1932 года, в нем рассказывалась история девушки, чья мать спрыгнула со скалы. В этом киноповествовании присутствуют автобиографические нотки: когда Мерседес было четырнадцать, ее отец – седовласый почтенный старик – покончил с жизнью, сбросившись с высокой скалы.

Однако из-за того, что героиня Гарбо должна все время на экране появляться в мальчишеском одеянии, кинобоссы дали отбой. Заведующий постановочной частью киностудии возмущался: «Мы годами создавали образ Гарбо как великой блистательной актрисы, и вот теперь вы лезете со своим сценарием, желая нарядить ее в штаны и сделать из нее что-то вроде мартышки».