Евгений Тарле - Сочинения. Том 3

• Название: Сочинения. Том 3
• Автор: Евгений Тарле
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
• Жанр: История
• Год: 1958

 Евгений Викторович Тарле. Собрание сочинений двенадцати томах томах. Том III.

Содержание тома:

1. «Континентальная блокада». Том I.

---

Несмотря на этот приказ слово «Германия» не исчезает из французских официальных актов. Для этой главы я собрал те документы, в которых так или иначе затрагивается вопрос об экономических отношениях между Французской империей и «Германией». Читатель увидит, что дело идет больше всего о Франкфурте и Лейпциге; наши документы интересуются больше всего этими двумя пунктами, когда говорят о «Германии». Почти вовсе молчат документы (как молчит — мы констатировали это во введении — и специальная литература) о торговле Австрии и Пруссии с Францией, о сбыте французских товаров в этих двух странах.

Во введении говорилось уже, что Австрия не имела с Францией никаких прямых торговых сношений. Во все время царствования Наполеона в Австрии не переставал действовать старый запретительный тариф, и ни в 1805 г. после Аустерлица, ни в 1809 г. после Ваграма это положение вещей не изменилось.

Во-первых, и после Прессбургского, и после Шенбруннского мира политические обстоятельства были не таковы, чтобы можно было так диктовать законы Австрии, как они диктовались Пруссии после Тильзита. Во-вторых, налаженный торговый путь французов шел в Лейпциг, Гамбург, отчасти Франкфурт, и дальше уже французские товары переходили в руки германских купцов, которым и надо было считаться с австрийской таможенной стеной.

Что касается блокады, то Австрия пропускала нужные ей колониальные товары и препятствовала ввозу английских фабрикатов. В Австрии после первого момента беспокойства и внезапного возвышения цен на колониальные товары после объявления континентальной блокады сейчас же почти наступило успокоение, даже не успел никто и ощутить недостатка в этих продуктах[2].

Еще когда континентальная блокада существовала в полной силе — в самом начале 1813 г., — австрийцы с гордостью говорили о том, что они не знают свирепствующих всюду притеснений со стороны таможенных чиновников, «ведущих войну с Англией в карманах граждан»[3].

В Австрии (в частности в Богемии) промышленники горячо приветствовали берлинский декрет Наполеона, избавлявший их (как они надеялись) от тяжелой английской конкуренции: они были еще под впечатлением того, как англичане (контрабандой) ввезли в 1805 г. в Австрию хлопчатобумажных материй и пряжи на 1 миллион гульденов и притом, как рассказывалось, продавали этот свой товар на 30% дешевле истинной его стоимости (с целью задавить австрийскую индустрию)[4]. Тут же нужно заметить, что «бесчисленные предприятия» в Австрии погибли после падения Наполеона[5], когда английским товарам нужно было считаться лишь с одной таможенной стеной — австрийской, а не несколькими, воздвигнутыми на их пути Наполеоном.

Но это развитие самостоятельной австрийской (особенно богемской) промышленности при континентальной блокаде являлось в свою очередь неблагоприятным фактором для французов: богемские суконщики и фабриканты полотен сделались заметными конкурентами французских промышленников.

По всем этим и другим, как мы сейчас увидим, причинам представители французского торгово-промышленного мира даже при наиболее благоприятной для них политической конъюнктуре слабо надеялись на возможность проникнуть на австрийский рынок и утвердиться там.

Кончилась в 1809 г. победоносная война с Австрией, коммерсанты просят у императора разных милостей и льгот, сводящихся к приобретению ими австрийского рынка, и, однако, сами с сокрушением предвидят, что результаты все равно будут «посредственные» и особого оживления — торговой деятельности ждать нельзя. Почему? — 1) Потому, что Наполеон разорил Австрию войной. Они не говорят этого в таких выражениях, но смысл именно таков: австрийские деньги страшно пали в цене, аналогичная причина мешает французам торговать и в дружественной после Тильзита России, и в дружественной после Шенбрюнского мира Австрии[6]. 2) Есть и другая причина: чтобы прочно завоевать австрийский рынок, нужно уметь выделывать дешевле австрийцев, а, по признанию самих французов, этого на самом деле нет[7]; богемская фабрикация успешно конкурирует с французской всюду, где с ней встречается. И не только дешевизна рук, но и дешевизна сырья (особенно колониального) облегчали Австрии эту борьбу.

Мы не встречаем даже и упоминания о Франции ни в параграфе о вывозе, ни в параграфе о ввозе в «Genéral-Statistik des Oesterreichischen Kaiserthums», вышедшей в 1807 г. и составленной профессором Терезианской академии в Вене Bisinger’ом (Wien und Triest, 1807). Сказано, что Австрия вывозит продукты земледелия и скотоводства «в Германию и Италию», полотна — в Силезию, Саксонию, а «из Саксонии — в Испанию, Португалию и Америку»; вывозятся также сукна и шерстяные материи (куда — в точности не обозначено); есть и торговля с Левантом. Что касается до ввоза в Австрию, то Австрия получает хлеб и сырье из Баварии, из Волыни, Подолии и Украины, некоторые фабрикаты — из Германии. На какую сумму? Какие товары? — Обо всем этом говорится очень общо и неопределенно, даже без попыток цифровых указаний. Но, повторяю, Франция даже не названа; это молчание весьма понятно, если вспомнить, что запретительные австрийские тарифы больше всего направлены были именно против тех фабрикатов, которые могли бы составить сколько-нибудь серьезную статью импорта из Франции. В другом тогдашнем статистическом труде об Австрии единственным французским товаром, проникающим в «Германию», оказывается вино, но и оно идет обходным путем, через Гамбург (размеры ввоза не показаны)[8].

Что касается Пруссии, то здесь, конечно, со стороны правительства не могло быть и речи о том, чтобы отстоять сколько-нибудь высокие пошлины, которые препятствовали бы вторжению французских товаров. После войны и поражения в 1806–1807 гг. прусское правительство обязалось допускать, французские шелковые и бумажные материи при уплате пошлины в 10%, шерстяные и полотняные — при уплате пошлины в 8%.

Но немного пользы принес Франции этот пониженный тариф. При ужасающем обнищании Пруссии после войны 1806 г. она потеряла не только на все остальные годы наполеоновского царствования, но и дальше, в 1814 и следующих годах, сколько-нибудь серьезное значение в качестве рынка сбыта французских провенансов, прежде здесь сбывавшихся. Страна потеряла четыре миллиона жителей из девяти, которые насчитывались до Тильзитского мира; выплатила в разные сроки до одного миллиарда франков контрибуции; целые местности оставались еще годы и годы после войны в полнейшем запустении; кое-где (в Восточной Пруссии) население вымирало от недоедания[9]. При этих условиях было не до закупок предметов роскоши.

И действительно, в 1810/1811 бюджетном году в Пруссию было ввезено шелковых товаров всего на 317 979 талеров (да и общая сумма заграничного ввоза была равна лишь 2 367 917 талерам)[10]. В следующем 1811/1812 г. шелковых товаров было ввезено еще меньше — на 178 546 (а общая сумма заграничного ввоза была равна 993 879 талерам)[11]. Нечего и прибавлять, что: 1) нельзя считать, что весь этот ввоз шелковых материй шел из Франции — из «старых департаментов»: Берг, с одной стороны, немецкие присоединенные департаменты левого берега Рейна, с другой стороны, Швейцария, с третьей стороны, деятельно конкурировали с Лионом, Нимом и Туром всюду в Европе; 2) что касается ввоза в Пруссию бумажных, шерстяных, полотняных материй, металлических изделий, составлявших почти всю остальную сумму ввоза, то здесь и сомнений быть не могло, что Франция не может выдержать на этом рынке конкуренции с дешевыми силезийскими, саксонскими, швейцарскими, богемскими, бергскими товарами: ведь даже более близкие к Империи рынки средней Германии ускользали от экономического преобладания Франции вследствие успешной конкуренции перечисленных стран.

Само императорское правительство тотчас после Тильзита интересуется с коммерческой точки зрения не Пруссией, а германскими государствами, вошедшими в Рейнский союз. Наполеон приказал Шампаньи представить ему доклад о том, какие меры следует принять для распространения французских фабрикатов на рынках Рейнского союза. Шампаньи полагал, что торговые интересы Франции и Германии почти ни в чем не противоположны: Франция сбывает в Германии вина, водки, шелковые материи, предметы роскоши и моды. Этот сбыт, по мнению министра, еще надолго останется за Францией. Что касается сукон, то они будут в состоянии «с каждым днем приобретать все более и более обширный рынок», а бумажные материи «скоро будут в состоянии проникнуть в Германию». Эти оттенки выражения хорошо показывают, что в сбыте сукон министр вовсе не так уверен, как в сбыте стародавнего французского товара — предметов роскоши, шелковых материй и вин, а хлопчатобумажная французская промышленность не сделала еще и первых шагов к упрочению на немецком рынке[12]. Чего нужно требовать от государей Рейнского союза? — Свободы транзита, свободного торгового плавания по всему Рейну и свободы ярмарок. Но это и без требований уже налицо: ведь эти многочисленные и слабые германские государства и до сих пор не могли оградить себя серьезно таможенной стеной. Теперь их всемогущий «протектор» должен только смотреть, как бы они, соединенные им же самим в некоторое общее целое, не вздумали поставить препятствий французской торговле[13].