Отто Фридрих Больнов - Философия экзистенциализма

• Название: Философия экзистенциализма
• Автор: Отто Фридрих Больнов
• Жанр: Философия
• ISBN: ISBN 5—8114—0120—5

Предлагаемая работа известного немецкого философа вполне  годится на роль визитной карточки мыслителя. Она знаменует собой начало развертывания его творчества, сохраняя при этом дистанцию от самых ранних произведений, не раз переиздавалась и обрела жизнь за рубежом. По отношению к экзистенциальной философии О. Ф. Больнов выступает и как систематизатор, и как модернизатор, и как "посвященный", не  желающий «скатываться к далекому от жизни объективизму» и  утверждающий, что «окончательное единство исходит все же из плоскости  экзистенциального». Для кого предназначена работа? В первую очередь речь, безусловно, идет об университетской среде и ученых. Настоящее издание, пусть и с небольшим запозданием, адресуется всем тем, кто специально  интересуется экзистенциальной философией и не откажет себе в удовольствии  ознакомиться с интерпретацией ее ключевых понятий в настоящем  переводе; наряду с этим данное сочинение может найти широкий отклик в студенческой аудитории и у всех тех, кто стремится разобраться в  концептуальных построениях этой известной философии — в силу  систематичности, сжатости, доходчивости его можно воспринимать в качестве учебника по одному из разделов западноевропейской мысли XX века.

---

Неудивительно, что в поисках «новой» теории познания Больнов вынужден определить понятия практики и истины. Практика понимается им как жизненный опыт индивида, а истины для духовной и практической областей жизни различны. В первом случае истина очеловечивается, человек творит свои истины, существующие в экзистенции, а во втором — прагматизируется. Плюральность истины в дальнейшем срабатывает в развитии герменевтики применительно к педагогике и с объяснением сути «теории научения». Герменевтическая педагогика интерпретирует саму ситуацию, «озаряющую» аналитика и ведущую его к пониманию более высокой абстракции, философско-герменевтическая и феноменологическая интерпретация переживаемой в человеческом опыте воспитательной действительности как «основного воспитательного текста*, основана на сведении социального к «микросреде». Поскольку внутренняя свобода является высшей нравственной ценностью (нравственный идеал), нравственное воспитание направлено у Больнова на выработку «способности сопротивляться» внешнему жизненному миру, сохранение внутренней свободы и «неприкосновенности» своей таинственной экзистенции. Экзистенциальные добродетели как бы способствуют воспитанию «аристократов духа», а народные массы должны быть воспитаны в духе «простой нравственности», «общечеловеческих» нравственных ценностей. По сути — это оправдание индивидуализма, конформизма и обывательской «душевной активности», это призыв к самовоспитанию, направленному на сохранение «чистоты и неприкосновенности собственной экзистенции», повторяющий в известном смысле позицию К. Ясперса.

Как отмечалось, Больнов предлагает формы воспитания разделить на постоянные (традиционные методы воспитания, которые применимы к бытию, разуму и духу) и непостоянные, которые диктуются «экзистенциальным ядром человека» (включая факторы случайного, фатального и иррационального). По его мнению, природе человека имманентно присуща абсолютная свобода, которая направляет духовное развитие человека не плавно, а хаотичными кризисными скачками. Реализация экзистенции (как суть подлинного воспитания) осуществляется посредством непостоянных форм воспитания, таких как фатально-экзистенциальная «встреча»; внезапное «пробуждение — призыв» как иллюзорный аналог религиозного пробуждения; обыденное «наставление»; сознательная "включенность" в конфликтную ситуацию, связанная с выбором; неуправляемый фатально молниеносный «кризис» как «очищение-выбор», ведущий к подлинному существованию. Они пробуждают нравственные силы человека, актуализируют априорные нравственные потенциальные возможности, заложенные в экзистенции. Разум как стержень воспитания поддерживается иррациональными «озарениями» в процессе духовно-нравственного становления личности.

Воспитательному процессу способствуют благоприятный эмоциональный настрой, комплекс «педагогической атмосферы» между воспитателем и воспитуемым, свободный дух воспитательного процесса, чувство доверия. Нравственные ценности усваиваются в общении как форме «нравственного совершенствования в языке». Так язык объявляется универсальным средством нравственного воспитания, а степень владения им непосредственно влияет на нравственное воспитание, на строительство «убежища» от кризисного мира. Только в языке осуществляется герменевтическое понимание, и «опредмечивается человек», как бы врастая своими добродетелями и пороками в предначертанные языком формы. Слово определяет, освещает путь поведения человека и развития добродетелей. Воспитание нравственности осуществляется в беседе, через пробуждение к речи, к способности к суждению (как добродетели и духовной ценности), т. е. пониманию и интерпретации моральных ценностей и ситуаций, что отделяем человека от влияния извне, проблематизирует собственную внутреннюю свободу и делает человека нравственным существом. Больнов как бы стремится научить человека понимать и объяснять моральные отношения исходя из его экзистенциально-феноменологического описания. Так на арене появляется ницшеанский термин «наверстывание», которому придается метафизический смысл. «Структура времени человеческой жизни» и смысл человеческого бытия, подобно петле, воспроизводит в памяти прошлое, возвращается к нему к изначальной точке, погружается в него как в свою незавершенную возможность, как в собственную нереализованную сущность. Эта противоречивость внутренней сущности человека и своего фактического состояния разрешается в перспективе поворота, возвращения к своей собственной сущности. Наверстывание осуществляет себя в повторении (оно хорошо представлено у Кьеркегора в « Повторении », у Ницше в « Так говорил Заратустра», а затем у Деррида в «Рассеивании» и у Делеза в «Различии и повторении»), в той экзистенциальной сфере, где повторение становится возвращением, воспоминанием, «формой экзистенциального удвоения» исчезнувшего счастливого прошлого, того, что удалось человеку. «Эта возможность повторного начинания составляет глубокую сущность человеческой жизни».

В принципе здесь видна некоторая перспектива преодоления хайдеггеровской концепции времени, в которой человек обращен в будущее, в страх неведомого грядущего. Человеку предлагается мгновение сегодняшней жизни и повторение, «наверстывание» радостей прошлого через воспоминание. Жизнь человека и истории в целом становится сама собой только в этой цепи повторяющихся само-интерпретаций. Так «героический пессимизм» открывает тайный смысл «доверия »(« безопасности ») к бытию без трагического будущего, поскольку «требование постоянной решимости есть ложная и роковая героизация», в которой и проявляется существенный источник экзистенциального напряжения. Эмоциональная убежденность в ценности житейской мудрости, утверждение «разумной» меры и «доверия» к существующему бытию в собственном «доме» — вот пафос нового экзистенциализма О. Ф. Больнова. Один иэ первых «реформаторов» экзистенциализма Габриэль Марсель также заявлял о бесперспективности этой философии, основанной на страхе, и рассуждал о ее обновлении «путем размышления о надежде и радости». Только возможно ли с этими рассуждениями улучшить реальную жизнь?

В любом случае, для прояснения собственных позиций, мы оказываемся перед необходимостью прочтения самих произведений автора. Для специалистов и изучающих современную философию такая возможность позволит дать конструктивный комментарий, расширить обзор европейской традиции философствования и в конечном итоге будет способствовать адекватному пониманию глубин отечественной философской мысли.

А. С. Колесников, Ю.А.Сандулов

Примечания

1

Systematische Philosophie, hrsg. von Nicolai Hartmann, Stuttgart und Berlin 1942.

2

Systematische Philosophie, hrsg. von Nicolai Hartmann, Stuttgart und Berlin 1942.

3

За данными о литературе по поводу дальнейшего развития можно обратиться также: Deutsche Existenzphiloeophie, Bibliographische Einfuhrungen in das Studium der Philosophie, hrsg. v. 1. M. Bochenski, Nr. 23, Bern 1953. Согласно ориентирующему введению, там подобраны сочинения важнейших представителей работы их учеников и важнейшие дискуссионные статьи приблизительно 350 наименований, так что настоящее сочинение может быть освобождено от подробных ссылок на литературу. Цитирование в нем по возможности осуществляется согласно первому изданию используемых текстов.

4

0. F. Bollnow, Rilke. Stuttgart 1951, 2 AufL 1956.

5

0. F. Bollnow, Neue Geborgenheit. Das Problem einer Uberwindung des Existentialismus. Stuttgart 1955, 2 AufL 1960. Краткий набросок постановки вопроса содержит статья: Das Problem einer Uberwindung des Existentialismus. Universitas, 8. Jahrg. 1953,8.461 ff.

6

J. F. Angelloz, Rainer Maria Rilke, Paris 1936, S. 322. Cp. Ders., Rilke, Paris 1952, S. 9.

7

Urs von Balthasar, Apokalypse der deutschen Seele. Studien zu einer Lehere von den letzten Haltungen, Bd. Ш. Die Vergottlichung des Todes. Salzburg-Leipzig 1939.

8

K. Jaspers, Existenzphilosophie. Berlin, Leipzig 1938.

9

К. Jaspers, Philosophie. Berlin 1932, далее цитируется лишь с нумерацией тома и страницы.

10

10 М. Heidegger, Sein und Zeit, 1. Halfte. Halle a. d. Saale 1927, далее цитируется как SuZ. С 7-го издания 1953 г. зафиксирован отказ от продолжения второй половиной.

11

Ср. прежде всего М. Heidegger, Vom Wesen des Grundes. Festschrift fur E. Husserl, Halle a. d. Saale 1929, S. 100. Что касается более поздних хайдеггеровских представлений см. здесь М. Heidegger, Platons Lehre von der Wahrheit. Mit einem Brief uber den "Humanismus". Bern 1947.

12

Peter Wust, Der Mensch und die Philosophie. Einfuhrung in die Existenzphilosophie. Munster 1946.

13

Ср. с этим прежде всего R. Guardini, Rainer Maria Rilkes Deutung des Daseins. Eine Interpretation der "Duineser Elegien". Munchen 1953.