Ари Штернфельд - Великое испытание

• Название: Великое испытание
• Автор: Ари Штернфельд
• Издательство: Издательство "Правда"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1951

Фантастический репортаж об одном из первых полетов в космос, осуществленном в СССР…

---

Во втором двигателе на исходе горючее: вот и он отпадает; мгновение летим по инерции, несносная тяжесть спадает с плеч, а затем она наваливается вновь.

Работает последний двигатель: еще 41 секунда ускоренного движения. Наконец они истекают. Струя газа становится все тоньше и тоньше. Двигатели поработали на славу. Достигнута максимальная скорость — 4 083 метра в секунду.

Мы не чувствуем перегрузки. Мое тело не весит столько, сколько оно весило на Земле. Я ничего не вешу. Как это неприятно!

Мы находимся на высоте 161 километра. Начинается второй этап путешествия. Теперь ракета летит лишь по инерции вверх, как громадный футбольный мяч, на высоту 539 километров. Отчетливо, как в сильный телескоп, видна часть земного шара, который кажется рельефным глобусом, разделенным на две половины: освещенную Солнцем и погруженную в тень.

Блестящим рожком тянется Байкал. Глаз охватывает все, что находится в радиусе 2 1/2 тысяч километров. Лежат города на просторах зеленой тайги. На севере, в Якутии, видны мелкие искры — молнии, прорезающие тучи. Вероятно, там гроза. Панорама так увлекательна, что от нее невозможно оторваться.

Сейчас за стенами кабины воздух сильно разрежен, его плотность в миллиард раз меньше, чем на Земле. Если бы человек на миг оказался за пределами корабля, то внутреннее давление разорвало бы его на части.

Температуру наружной атмосферы показывает световой зайчик, скользящий по шкале, прикрепленной к стене. Во Владивостоке в тени было 29 градусов тепла. Когда начался полет, зайчик стал падать. В этом не было ничего удивительного: чем выше, тем холоднее. На высоте 13 километров было 56 градусов холода; как в сильный мороз в Верхоянске. А затем… затем световой зайчик рванулся вверх. На высоте 60 километров он показал 75 градусов тепла! Температура обжигающих песков пустыни. Это наша ракета пересекала толстый слой озона — невидимую крепость, которая защищает планету, поглощая значительную часть вредоносных ультрафиолетовых лучей Солнца.

На этом не закончились приключения зайчика. Он вскоре снова нырнул вниз и на высоте 80 километров отметил температуру 75 градусов ниже нуля. Даже на полюсе холода — в Оймеконе — не бывает такой стужи. Это уже была граница стратосферы, за которой простирался необозримый океан разреженного до последнего предела воздуха — ионосфера. Самая верхняя часть атмосферы энергично задерживает ультрафиолетовые лучи Солнца и сильно нагревается. Поэтому зайчик скакнул наверх и показал 700 градусов жары — сколько излучает раскаленная болванка. В кабине мы этого не чувствуем: корабль сделан из материала, отражающего тепло и холод. Впрочем, из-за незначительной плотности воздуха на этой высоте и глыба льда нескоро бы растаяла.

Я еще не рассказал о том, как устроена верхняя часть ракеты. Мы находимся в планере со спрятанными крыльями, вставленном в корпус последнего двигателя. Топливо давно уже выгорело, но мы не отцепили двигатель, да он все равно по инерции поднимался бы рядом с нами.

Ракета описывает дугу. Мы достигаем ее высшей точки. Автомат резким звоном требует внимания. Желтый свет предупреждает, что скоро начнется спуск.

На потолке нашего подъема — на высоте 539 километров — ракета плавно поворачивает и летит вниз, как под откос. Настраиваю телевизор и снова вижу студию в институте. Директор говорит:

— Метеор! Весь город следил за вашим полетом. Огненная струя была видна две минуты после старта. Корабль, отражавший солнечные лучи, наблюдали, как малую планету. Потом он превратился в такое слабое пятнышко, что только в сильную подзорную трубу его можно было разглядеть. Счастливого плавания!

Предстоит третий, самый трудный этап. Приближалась тринадцатая, самая трудная минута.

В почти безвоздушном пространстве ракета падает вниз, под углом 40 градусов, и пикирует на Ангару. Машину надо выпрямить, иначе она врежется в Землю. Вот-вот вернется перегрузка, и мы ложимся на диваны.

Отцепляю последний двигатель. Позже мы узнали, что все двигатели благополучно приземлились. Затем постепенно выдвигаю крылья, чтобы увеличить их подъемную силу в крайне разреженном воздухе. Скорость планера все же очень значительна, и с каждой секундой она увеличивается. Не грозит ли опасность? Ведь метеоры, влетая в верхние слои атмосферы, раскаляются и сгорают. Бортмеханик уже пускает по трубкам, расположенным в обшивке, жидкий кислород, температура которого близка к 200 градусам ниже нуля.

Счетчик, показывающий число километров пройденного пути, вращается безудержу, словно осатанелый. Втягивая крылья, сообщаю планеру еще больший разгон. С неимоверной быстротой приближается Земля и суживается горизонт. Мы достигаем высоты 60 километров. Это очень сложно: никому не приходилось на такой бешеной скорости — свыше 4 километров в секунду — выходить из пикирования. Полминуты будет продолжаться переход к почти горизонтальному полету над Землей, и снова усилится перегрузка.

Уверенный в успехе, я сразу же до отказа выпускаю крылья планера и плавно выхожу из пикирования. Затем вновь вбираю крылья внутрь, потому что здесь более плотная, чем в верхних слоях, атмосфера.

Летим параллельно земной поверхности. Планер мчится в 12 раз быстрее вращения планеты — 4 200 метров в секунду. Солнце попрежнему бежит с запада на восток. Когда мы пролетаем над Красноярском, восходит серп Луны и так же стремительно в сопровождении звезд направляется на восток.

Левее нас — Омск, правее — Свердловск. Минуем Уфу и Куйбышев. На Волге, преображенной советскими людьми, — голубая цепь искусственных морей, могучие плотины, шлюзы и стройные здания гидростанций. Харьков, Каховское море, ленты каналов, лесные полосы…

Перелет от одного города до другого длится всего 2–3 минуты. Скорость постепенно падает, и я выдвигаю крылья. Солнце, Луна и звезды все медленнее и медленнее движутся с запада на восток. Но вот они остановились и, словно поняв свою ошибку, поворачивают обратно — с востока на запад.

Планер погружается в более плотные слои атмосферы. Черный фон неба светлеет, и гаснут звезды. Планер то взбирается наверх, как корабль на волны, и тогда кажется, что Земля проваливается, то мы опускаемся, и она встает дыбом.

Издали видна красавица Одесса. Остаточную скорость полета гасит небольшой реактивный двигатель, расположенный перед носом кабины. Он выталкивает вперед струю газа, которая тормозит спуск. Когда мы приблизились к глади Черного моря, то показалось, будто нам не удержаться на ее наклонной плоскости, на которую, как на гору, взбирались корабли. Садимся в Одесской бухте, еще несколько сот метров мчимся по инерции и останавливаемся у белоснежного маяка…

Итак, перелет по трассе Владивосток — Одесса окончен. Ракета перелетела 7 272 километра за 50 минут 54 секунды. Средняя скорость составляла 8 572 километра в час — в 7 раз быстрее звука. Киноаппараты, вмонтированные в обшивку планера, снимали перелет на пленку.

Сегодняшний день — самый необыкновенный в моей жизни. Мы вылетели из Владивостока в сумерки, в 21 час 17 минут, и, обгоняя время, в тот же день в 15 часов 8 минут прибыли в Одессу. Если бы этот перелет был совершен в новогоднюю ночь, то мы бы Новый год встречали дважды— во Владивостоке и в Одессе. Более 18 часов Солнце стоит над нами, а до захода осталось почти 6 часов. Итак, оно сегодня светит для нас 24 часа!

---

Журнал «Огонек», 1952, N 1