Дженнифер Эстеп - Укус Паука

• Название: Укус Паука
• Автор: Дженнифер Эстеп
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

«Меня зовут Джин, и я убиваю людей».

Мое имя — Джин Бланко. В городе я известна как Паук. Я самый страшный наемный убийца на Юге (когда не занята в «Хлеву» приготовлением лучшего барбекю в Эшленде). Как элементаль Камня я слышу все от шепота гравия под ногами до колебаний ревущих Аппалачских гор над головой. Если нужно быстро сделать нож, то на выручку приходит и моя магия Льда. Но я не пользуюсь своими силами на работе, если нет крайней необходимости. Можете назвать это профессиональной гордостью.

Теперь, когда жестокая элементаль Воздуха обвела меня вокруг пальца и убила моего наставника, я вышла на тропу войны. И уничтожу любого, кто встанет на моем пути — и хорошего, и плохого. Может, я и выгляжу горячей крошкой, но всё равно играю за плохих парней. Вот почему у меня неприятности с тех пор, как невыносимо грубый детектив Донован Кейн согласился мне помогать. И меньше всего во время сражения с более сильной магией такому хладнокровному киллеру, как я, нужно отвлекаться на скабрезные мысли... Особенно когда Донован желает убить меня не меньше, чем врага.

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Куратор: LuSt (Ласт Милинская)        

Над переводом работали: LuSt, ЛаЛуна   

Редактирование: Bad Girl

Принять участие в работе Лиги переводчиков

http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

---

Гордон Джайлс был элементалом Воздуха, следовательно, он умел контролировать его потоки, чувствовать ветер, ощущать его вибрации точно так же, как я чувствовала камень. И он управлялся со своей стихией не хуже меня. В зависимости от того, насколько сильны врожденные таланты и наделявшая его сила, Джайлс с помощью магии Воздуха мог задушить меня прежде, чем я сумею прикончить его. Стоит ему захотеть, и он заставит пузырьки кислорода бурлить в моих венах. Сметет меня ветром. Или придумает сотню других способов.

Я внимательно изучила фотографию, прикрепленную к первому листу досье. Черные с проседью волосы Гордона Джайлса спадали на лоб, слегка касаясь очков в золотой оправе. Глаза за стеклами напоминали лужицы кобальтовых чернил. А само лицо напоминало мордочку хорька — вытянутую и тонкую. Поджатые губы. Острый подбородок. Резко очерченный нос.

Во взгляде финансиста сквозило нервное ожидание. Так смотрит человек, который знает, что по улицам ходят монстры, готовые в любую секунду наброситься на него. Убить такого настороженного типа будет гораздо сложнее, чем какого-нибудь рассеянного недотепу. Мне придется быть очень осторожной.

— И что же Джайлс такого натворил, что удостоился моего персонального внимания?

— Кажется, финансовый директор фабриковал липовые отчеты в «Хало индастриз», — сказал Флетчер. — Кое-кто узнал об этом и решил принять соответствующие меры.

— Приглядывают за ним? — спросила я.

Флетчер пожал плечами:

— Ничего об этом не знаю, но, по слухам, Джайлс занервничал и подумывает обратиться к копам, будто им есть дело до его безопасности.

Копы. Я фыркнула. Смех да и только. Большинство местных полицейских изворотливее горных дорог Эшленда. Чем просить у них защиты, лучше сразу повеситься и избавить своего соседа по камере от необходимости рвать вполне сносные простыни.

— «Хало индастриз», — пробормотала я. — Не одна ли это из компаний Мэб Монро?

— Мэб — главный акционер, — сказал Флетчер. — Управляют же компанией ее подручные: сестры Хейли и Алексис Джеймс. «Хало индастриз» детище их отца, Лоуренса. Многие годы он и его дочери держали этот семейный бизнес, пока Мэб не пришло в голову оттяпать у них часть акций. Отец умер от сердечного приступа спустя две недели после того, как Мэб вступила в свои права. По крайней мере, такова официальная версия.

— А неофициальная?

Флетчер пожал плечами.

— Поговаривают, что у отца имелась уйма проблем. Не удивлюсь, если сердечный приступ ему обеспечила Мэб Монро.

— Сердечный приступ? Это на нее совсем не похоже, — заметила я. — Обычно она своей магией превращает людей в кучку пепла, сжигает дотла их дома, ну и все в таком духе.

— Так-то оно так, — согласился Флетчер. — Но ведь Мэб могла поручить эту работу одному из своих мальчиков на побегушках с наказом, чтобы эта смерть выглядела естественной. Так или иначе, Лоуренс Джеймс мертв.

В Эшленде имелись и полиция, и правительство, но фактически городом управляла одна женщина. Мэб Монро. Мэб была элементалью Огня — сильной, могущественной, смертельно опасной. Но хуже того, она была не обычной элементалью. Мэб Монро обладала такой магией и такой властью, каких не было ни у кого из элементалов за последние пятьсот лет. По крайней мере, слухи об этом не утихали. И учитывая тот факт, что любой человек, рискнувший выступить против Мэб, рано или поздно умирал, я была склонна верить назойливым сплетням.

Фасад респектабельного, многоуровневого бизнеса скрывал преступную империю Мэб. Запугивание. Взятки. Наркотики. Похищения. Убийства. Мэб не брезговала ничем. Она упивалась кровью, как боров помоями. И повсюду у нее были шпионы. В полицейском управлении. В муниципальном совете. В мэрии. Полицейские, окружные прокуроры, судьи, да кто угодно — никто из хороших парней не задерживался в этом городе, если не переходил на темную сторону… и в задний карман Мэб.

Подобно всем ушлым предпринимателям, Мэб Монро скрывала свою истинную сущность под слоем культурной утонченности. Жертвовала деньги на благотворительность. Возглавляла мероприятия по сбору средств. Вносила свой вклад в развитие общества. И все ради того, чтобы ее не связывали с теми ужасами, что каждый божий день творились по ее приказу. Мэб всегда держала руку на пульсе, и в этом ей помогали два помощника, которые занимались ежедневной рутиной: адвокат Иона Макаллистер и Эллиот Слейтер.

Макаллистер расправлялся с неугодными Мэб людьми законными методами. Этот ловкий юрист хоронил несчастных под таким ворохом бумаг и чиновничьих проволочек, что большинство разорялись на услугах своих поверенных. Слейтер же называл себя советником по вопросам безопасности, но на самом деле этот великан был обычным головорезом в приличном костюме. Он заведовал приспешниками Мэб и наказывал тех, кто перечил элементали Огня — быстро, жестоко и неотвратимо, если только Мэб не снисходила до собственноручной расправы.

Среди большинства людей Мэб Монро слыла образцом элементальной добродетели, идеально сочетавшим в себе богатство и магию. Но те из нас, кто сталкивался с темной стороной жизни, понимали, что Мэб не знала жалости. Элементаль Огня вцепилась в Эшленд мертвой хваткой, запустила руки в каждую стОящую, прибыльную или выгодную сделку, но ей все было мало. Мэб только и делала, что повсюду совала нос и умножала свои богатства все больше и больше, словно деньги, власть и давление были жизненно необходимым ей кислородом. Проще говоря, Мэб была бандиткой, но наделенной такой магией, что любые ее требования тут же поддерживались, а прихоти исполнялись.

Никогда не любила дедовщины.

Но, несмотря на всю силу Мэб, люди продолжали плести против нее тайные заговоры. По несколько раз в год Флетчеру поступали предложения нанять меня, чтобы уничтожить Мэб Монро. За эти годы мы даже кое-что разведали о ней и пришли к выводу, что это будет самоубийственная миссия, и можно даже не трепыхаться. Даже если бы мне удалось пройти все уровни охраны и громил-телохранителей, Мэб всегда могла убить меня своими руками. Она не боялась применять огненную магию на деле. Так она и проложила путь к вершине преступного мира Эшленда — убивая каждого, кто мешал ее стремительному взлету.

Тем не менее, Флетчер завел целое досье на элементаль Огня, наблюдая за ее охраной, передвижениями, выискивая любую брешь в ее броне. По какой-то причине старик желал Мэб смерти, только пока что не придумал способа ее убить. По крайней мере, такого способа, который не вывел бы его из игры в блеске славы на пару с Мэб.

— Ты хочешь сказать, Гордон Джайлс был настолько глуп, что присвоил деньги одной из компаний Мэб Монро? — спросила я.

— Похоже на то, — пожал плечами Флетчер. — Заказчик не углублялся в подробности, а я и не спрашивал. Загляни-ка на последнюю страницу, там установлен срок.

Я заглянула.

— Они требуют выполнить заказ к завтрашнему вечеру? Ты хочешь, чтобы я управилась с заданием меньше чем за сутки? Это совсем на тебя не похоже, Флетчер.

— Взгляни на сумму.

Я скользнула взглядом вниз по странице. Пять миллионов. Вопрос отпал сам собой. Возможно, Флетчер и любил меня, как родную дочь, но свои пятнадцать процентов он любил не меньше. Хотя моя доля тоже была ничего.

— Неплохой куш, — признала я.

— Неплохой? Он в два раза больше твоей обычной ставки. — Смесь гордости и жажды наживы окрасила резкий голос Флетчера. — Заказчик уже внес пятьдесят процентов задатка. Выполни заказ и можешь уходить в отставку.

Отставка. Что-то такое вертелось в голове Флетчера с тех пор, как полгода назад я вернулась из Сент-Огастина со сломанной рукой и ушибом селезенки после неудачного задания. Старик все талдычил о моей отставке таким мечтательным тоном, будто где-то существовал мир, полный возможностей, двери которого, как по волшебству, распахнутся передо мной, стоит только отложить ножи. И придет этот мир на смену тупой и скучной реальности.

— Мне тридцать лет, Флетчер. Я высококлассный, хорошо оплачиваемый, востребованный специалист в своей области. Я отлично справляюсь с работой, меня не смущает кровь, а людям, которых я убиваю, воздается по заслугам. Зачем же мне уходить в отставку?

Более того, чем мне в этой отставке заниматься? Мой специфический набор навыков редко где сгодится.

— Затем, что в жизни есть и другие вещи, кроме как убивать людей и подсчитывать барыши, как бы это тебе не нравилось. — Его зеленые глаза схлестнулись с моими. — Затем, что ты не должна озираться по сторонам всю оставшуюся жизнь. Разве ты не хочешь пожить немного при свете дня, малышка?

Жизнь при свете дня. Типичная флетчеровская фраза — синоним нормальной жизни. Семнадцать лет назад я только об этом и мечтала и молила бога, чтобы в мире восстановилась справедливость, чтобы время повернулось вспять, и я смогла вернуться в ту безбедную, безопасную жизнь, что когда-то у меня была. Но я давным-давно не верю в сказки. Ничего кроме ноющей боли несбыточные мечты не приносят. Тот золотой сон, та слабая надежда, та сентиментальная часть моей души — все это умерло, сгорело и стало пеплом, как когда-то моя семья.