Дональд Спото - Мэрилин Монро

• Название: Мэрилин Монро
• Автор: Дональд Спото
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26746-0

О Мэрилин Монро написано больше, чем об аварии в Карибском море, которая чуть ли не стала причиной ядерной войны. Белокурая красотка, секс-символ Америки, она вскружила голову многим мужчинам. Перед вами книга одного из самых известных биографов — Дональда Спото.

Подробный иллюстрированный рассказ о красивой и талантливой женщине, которая была самой популярной американской киноактрисой 50-х гг., снискала себе славу и известность не только в США, но и далеко за их границами, а ушла из жизни в 36 лет...

Книга «Мэрилин Монро» — это воспоминания людей, которые близко знали актрису. Автор рассказывает о непростой жизни и всемирной славе голливудской звезды, о ее ранней смерти, которая до сих пор окружена слухами, тайнами и интригами…

---

Как сказал Ли, Мэрилин должна просто открыть свое подсознание. Говоря в целом, это был умный совет, и для актрисы в нем присутствовало определенное интеллектуальное очарование; однако в других отношениях он оказался роковым. Дело в том, что анализ психики человека надлежит вести в подходящем для него темпе и периоде времени, а не под нажимом, не из уважения к гуру, не в качестве учебной дисциплины или средства для достижения конкретной цели. Ранние годы жизни Мэрилин Монро были сплошным запутанным клубком утрат, растления и унижения, в чем она сама отдавала себе отчет только частично. И в то время как отдельные люди оказываются серьезно ограниченными в своих возможностях, если не пытаются противиться подавляемым чувствам и воспоминаниям, другие не в силах этого сделать или же делают только тогда, когда чрезвычайно страдают. Это аксиома, что внутренняя жизнь каждого человека образует собой его собственное неделимое и цельное достояние, что существуют определенные указания, но нет строгих правил достижения психического здоровья или зрелости. Поэтому навязывать неподходящую систему упражнений или заставлять заниматься самоанализом человека малоустойчивого или слишком впечатлительного чревато огромным риском. И именно такой опасности подверглась Мэрилин, когда отправилась на поиски психиатра, которого Ли Страсберг одобрил бы и который — в этом она также должна была иметь уверенность — не оторвет ее от Милтона Грина и их нового кинопредприятия.

Ее выбор не стал неожиданностью. На протяжении двух недель решение было принято, и Мэрилин начала по три, четыре, а зачастую и пять раз в неделю ездить из своего номера в «Глэдстоуне», что на Восточной девяносто третьей улице, в кабинет психотерапевта доктора Маргарет Хохенберг, которая несколько лет лечила Милтона Грина.

«Милтон не только рекомендовал актрисе этого доктора, — подтвердила Эми. — На самом деле он даже отвез ее к Хохенберг, хотя поначалу испытывал сомнения, опасаясь, что две женщины не смогут поладить». Высокая и толстая пятидесятилетняя венгерская иммигрантка, белые волосы которой были заплетены в тугие косицы, Маргарет Герц Хохенберг решительным образом взялась за лечение своей новой пациентки. Она изучала медицину в Вене, Будапеште и Праге, работала в психиатрических больницах для тяжелобольных, а потом специализировалась в психоанализе — всё это прежде, чем в 1939 году доктор Хохенберг приехала в Нью-Йорк и открыла частную практику. «Мне нравится с ней разговаривать», — вот всё, что Мэрилин сказала Эми на эту тему.

Итак, 1955 год должен был стать годом, когда явление под названием «Мэрилин Монро» — блистательная и сексуальная кинозвезда — окажется отставленной в сторонку; пренебрегли при этом и фигурой Джин Харлоу, которая неким символическим образом направляла жизнь Мэрилин. Вместо этого почти удалось создать женскую версию Марлона Брандо, поскольку Монро начала строить из себя драматическую актрису: она разгуливала по Нью-Йорку в синих джинсах или обычных брюках, в майке с рукавами или без и лишь слегка подкрашенной, если вообще накладывала на себя макияж. Но под всем этим скрывалась всего лишь личинка или, если хотите, куколка — нечто по-прежнему незрелое и детское. Перестав являть миру накрашенное лицо, этот плод замысловатых и хитроумных операций, Мэрилин хотела неясным пока способом стать, как говорится, подлинной личностью; и, чтобы достигнуть этого, она всё начала с нуля — будто бы до сих пор и не было никакой Мэрилин Монро.

Выполняя эту задачу, Мэрилин очутилась в особо трудной ситуации, поскольку вместо прежней искусственности на свет явилась новая, более утонченная опасность. Артистка считала, что сейчас она уже независима, что наконец она занимается чем-то ради самой себя, а не для того, чтобы удовлетворить других. Это была самая горькая иллюзия в ее жизни.

Глава пятнадцатая. Февраль—декабрь 1955 года

Ли Страсберг и Маргарет Хохенберг объяснили Мэрилин, что ее напрочь запутанное детство, неспособность поддерживать дружеские отношения, постоянные подозрения, что другие люди хотят всего лишь использовать ее, а затем отшвырнуть от себя, маниакальное стремление актрисы доставлять удовольствие другим — все это не должно идти ей во вред. Напротив, это может даже расширить ее запас слов и положительно повлиять на усовершенствование актерской техники. Мэрилин признавалась:

Мои учителя и другие люди — они стояли выше меня, а я не была лучше, чем кто бы то ни было. Мне всегда казалось, что я никто, и единственный способ стать кем-то состоял в том, чтобы — ну да, стать кем-то другим. Видимо, поэтому мне всегда так хотелось играть.

Если говорить о здешней, нью-йоркской карьере Мэрилин, то перед ней ставилось слишком много целей, ее слишком сильно давили, на нее возлагалась чрезмерно большая ответственность за ход дел. Словом, попав туда, где она собиралась найти место и время для того, чтобы познать саму себя — а ведь именно в этом состояла основная причина бегства актрисы из Голливуда, — она ощутила: ее вновь торопят и подгоняют.

Последствия постоянно напряженного ритма не заставили себя ждать — Мэрилин совсем выбилась из колеи и не могла спать. Вызванный к ней врач прописал разные успокоительные, а также барбитураты и рекомендовал, чтобы в ближайшие пару недель актриса уменьшила количество терапевтических сеансов, деловых свиданий и вообще выходов в город. 28 февраля — через несколько дней после начала психотерапии — Ирвинг Стайн приехал к ней в номер «Глэдстоуна» побеседовать о делах: они размышляли о том, как наиболее эффективно продолжать переговоры со студией «Фокс» по поводу ее нового контракта, и Мэрилин сказала, что должна будет обговорить все это с Джо Ди Маджио. Тогда Стайн записал для себя:

Мне показалось, что характер нашего совещания полностью изменился после прихода Милтона. Мэрилин перестала мною интересоваться и сконцентрировала все внимание на Милтоне. На меня она почти не смотрела и стала сдержанной в своих ответах, словно давала их Милтону. Особенно это относилась к вопросам, связанным с Джо Д... С момента прибытия Милтона наше совещание приняло совершенно неудовлетворительный характер... Я перезвонил доктору, который попросил меня еще раз пояснить Мэрилин всю важность ограничения объема ее деятельности.

Эти записи важны по нескольким причинам.

Во-первых, встречи Мэрилин с доктором Хохенберг создали новую перспективу для ее связи с Милтоном, которого она любила, в котором нуждалась и к которому испытывала уважение. Однако пользование услугами этого психотерапевта означало поворот в их обоюдной игре, поскольку сейчас Мэрилин должна была ублажать и мужчину, который содержал ее, а также помогал проложить новую дорогу в жизни, и женщину, поддерживавшую этого мужчину. Она снова очутилась в ситуации подчиненности, будучи вынужденной играть роль благодарного ребенка, который обязан делать приятное другим. Этот конфликт весьма обострился и вызывал у актрисы разного рода тревожные состояния, что находило проявление в ее нервах и бессоннице. Наблюдение Стайна: «характер нашего совещания полностью изменился после прихода Милтона» — заставляет думать о наличии у Мэрилин опасений, что Милтон во время сеансов у Хохенберг ведет дискуссии по ее поводу — точно так же, как она сама разговаривала о нем. Дополнительно усложнял ситуацию недавний визит Джо. Боясь, что Милтон по этой причине будет злиться, Мэрилин «стала сдержанной в своих ответах, словно давала их Милтону». Там, где артистка собиралась найти новое поприще для своей карьеры, пышным цветом расцветала новая и опасная ревность.

Во-вторых, лекарства, к которым она стала прибегать, лишь затемняли ее разум там, где ей требовалось ясное и эффективное мышление; эти средства приносили быстрое успокоение, но осложняли терапию и отрывали Мэрилин от тех людей, с которыми она должна была сотрудничать в важных и серьезных предприятиях. Маргарет Хохенберг, похоже, не знала об этих препаратах, хотя представляется маловероятным, чтобы она не заметила поел едет-вий их воздействия и не сочла уместным задать своей клиентке соответствующий вопрос. Нет доказательств того, что эта специалистка по психотерапии консультировалась с врачом Мэрилин (доктором Шапиро), которого вызвали просто для того, чтобы назначить что-нибудь успокоительное знаменитой пациентке, переживающей, как ему сказали, определенного рода кризис.

С этого момента и вплоть до конца жизни актрисы неизменная разобщенность и отсутствие взаимодействия между ее психотерапевтами и обычными интернистами[295]так и сохранялось — некоторые из ее врачей были более доброжелательны, обладали более высокой квалификацией и питали меньшую склонность к манипулированию актрисой, нежели другие, но все они вели лечение независимо друг от друга. Каждый из них считал, что берет на себя исключительную ответственность за здоровье Мэрилин Монро, каждый гордился такой пациенткой и утверждал, что имеет на нее эксклюзивные права, охотно узурпируя для себя то верховенствующее положение, от которого Мэрилин — в ее стремлении к независимости и зрелости — надлежало бы в обязательном порядке избавить. Ведь она, как ни крути, принадлежала к кругу драгоценных пациенток.