Дональд Спото - Мэрилин Монро

• Название: Мэрилин Монро
• Автор: Дональд Спото
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26746-0

О Мэрилин Монро написано больше, чем об аварии в Карибском море, которая чуть ли не стала причиной ядерной войны. Белокурая красотка, секс-символ Америки, она вскружила голову многим мужчинам. Перед вами книга одного из самых известных биографов — Дональда Спото.

Подробный иллюстрированный рассказ о красивой и талантливой женщине, которая была самой популярной американской киноактрисой 50-х гг., снискала себе славу и известность не только в США, но и далеко за их границами, а ушла из жизни в 36 лет...

Книга «Мэрилин Монро» — это воспоминания людей, которые близко знали актрису. Автор рассказывает о непростой жизни и всемирной славе голливудской звезды, о ее ранней смерти, которая до сих пор окружена слухами, тайнами и интригами…

---

Пресса зафиксировала пребывание Мэрилин в больнице, подчеркивая, что привез ее туда Джо и на протяжении тех пяти дней он был единственным посетителем актрисы, ежедневно часами просиживая у выздоравливающей во время обеда и по вечерам. Во вторник он принес в ее палату на шестом этаже флакон духов «Шанель № 5», что дало повод для слухов о примирении супругов. «На это нет ни малейшего шанса, — решительно заявила в среду Мэрилин, — но мы навсегда останемся друзьями».

12 ноября Мэрилин разрешили вернуться домой, а поскольку Джо ненадолго выехал в Сан-Франциско, актриса обратилась за помощью к Мэри Карджер Шорт. В момент, когда Мэрилин покидала больницу, фоторепортерам удалось сделать снимки исхудавшей, растрепанной артистки, которая чуть ли не плакала, пытаясь спрятать лицо. Это было отражением не столько ее подавленности и упадка сил на нервной почве (как в тот момент настаивали многие), сколько разочарования тем, что ей не удалось выбраться из больницы незаметно, съехав вниз грузовым лифтом. Она не хотела, чтобы ее видели, а тем более фотографировали непричесанной и без макияжа, — отсюда отчаяние Мэрилин, когда на нее налетели лихие ребята из «Лос-Анджелес дейли ньюс».

Мэрилин не стала придерживаться рекомендаций лечащего врача насчет необходимости длительного отдыха. На следующий вечер Джо возвратился в Лос-Анджелес и они вместе отправились в ресторан «Вилла Капри», где познакомились почти три года назад. Чтобы отметить приходящееся на 25 ноября сорокалетие Джо, Мэрилин подарила ему золотые часы, которые тот с гордостью носил затем на протяжении многих лет, пока не раздавил в безобидном дорожном происшествии.

В течение ноября неизменным спутником Мэрилин на всех светских мероприятиях был Сидней; тем месяцем их видели в самых разных клубах: и «У Тиффани», и в «Палм-Спрингс-Ракэ», и в «Хоб-Ноб». Однажды вечером Мэрилин Монро решилась совершить ошеломляющий по тем временам поступок, который еще более способствовал росту ее популярности.

В пятидесятые годы голливудские ночные клубы не приглашали темнокожих исполнителей на выступления, и когда Мэрилин узнала, что с агентами ее любимой джазовой и эстрадной певицы Эллы Фицджералд вообще не хотели даже разговаривать на предмет ангажемента в эти заведения, Монро позвонила по этому вопросу владельцу «Мокамбо». «Мэрилин Монро хотела, чтобы он немедленно привлек меня к выступлениям и заключил контракт, — вспоминала потом великая Элла, — и обещала, что если тот совершит подобный шаг, то она будет занимать столик неподалеку от сцены каждый вечер, когда я буду петь. Кроме того, она сказала ему — и это было правдой, — что благодаря репутации суперзвезды, которой она обладала, пресса будет безумствовать. Хозяин клуба согласился, и Мэрилин каждый вечер приходила туда и усаживалась за столик рядом с подмостками». Тем самым Мэрилин очутилась в авангарде вызывавшего тогда не столько спокойные дискуссии, сколько ожесточенные споры движения за гражданские права. В последующие годы этот вопрос будет все больше интересовать актрису — она осознала одно из наихудших предубеждений американцев и старалась бороться с ним.

В тот же период Мэрилин столкнулась с еще одним жанром искусства, представительницей которого была для нее английская поэтесса Эдит Ситуэлл[286]; актриса познакомилась с ней на чаепитии в Голливуде и рассказала о своем собственном искреннем интересе к поэзии. Леди Эдит сказала, что если бы Мэрилин случилось когда-либо оказаться в Лондоне, она с удовольствием пригласит ее на ленч.

В конце 1954 года все происходило словно в ускоренном темпе. Милтон Грин прибыл в Лос-Анджелес с предварительным комплектом документов на создание кинокомпании «Мэрилин Монро продакшнз», которую с этого времени все стали называть ММП. Не успела актриса сделать непопулярный шаг, поддержав права негритянского меньшинства, как стало видно, что она готовится к очередному бунту. Мэрилин надоело, что лишенные всякого творческого воображения боссы студии шли проторенной дорожкой и занимали ее в одних и тех же ролях, соответствующих некому отлаженному трафарету; ее пугала перспектива очередных семи лет подневольного контракта со студией «Фокс» и болезненно задело несоблюдение студийными шефами устного обещания заплатить ей сто тысяч долларов премии за «Зуд седьмого года». Словом, она мечтала о лучших сюжетах и сценариях, о более амбициозных ролях, ей хотелось самой выбирать себе кинофильмы и режиссеров.

К подобным требованиям в Голливуде не относились всерьез, однако Мэрилин была готова бороться с Зануком, Скурасом, акционерами и критиками точно так же, как она боролась с принципами отбора исполнителей, действовавшими в ночных клубах. Отдавая себе отчет в занимаемом ею положении и связанном с этим престиже, а также живо памятуя успех, которым она пользовалась на банкете в ресторане «Романофф», Мэрилин выбрала для начала битвы за перемены именно этот период. Она знала, что студия будет нуждаться в ней весной для рекламирования «Зуда», знала, что является самой крупной американской кинозвездой, и была полна желания как раз сейчас провести решающее сражение — надо заметить, весьма рискованное, поскольку у актрисы не было абсолютно никаких гарантий того, что она сумеет выжить без той махины, против которой восстала.

И все-таки, пожалуй, именно фотограф Милтон Грин сделал для Мэрилин возможной дальнейшую карьеру, забрав ее с этой целью — как бы парадоксально это ни показалось — из Голливуда. Если не считать кратких перерывов, связанных с пребыванием в студиях «Коламбия» и МГМ, актриса с 1947 года была собственностью «Фокса». Теперь она рвалась прожить очередные семь лет своим умом. Она уже не желала больше выносить капризов ни мужа, ни шефов — и Милтон привлекал к себе актрису не только тем, что чудесно фотографировал ее, но и тем, что не был деловым человеком, бизнесменом. Грин отнюдь не лучше нее разбирался в хитросплетениях контрактов, заключаемых для производства кинокартин, не имел понятия о тонкостях составления смет и бюджетов, контроля за производственным процессом и о тысячах прочих деталей, связанных с выпуском фильмов. Их сообщество, их кинокомпания была в определенном смысле попыткой сыграть втемную, но другого способа просто не существовало. Какой-то частью своей личности Мэрилин хотела стать серьезной актрисой, точно так же как Милтон Грин стремился вырваться из образа и бытия всего лишь популярного фотографа. «Ему тоже мечталось вознестись выше своего прошлого, — написал потом его близкий друг Майкл Корда, писатель и издатель. — Он хотел стать театральным и кинопродюсером, важной шишкой — хотя по сути это не так уж сильно отличалось бы от того, чем он уже и так занимался». Мэрилин было тогда двадцать восемь лет, а Милтону стукнуло тридцать два, и оба они были готовы рискнуть.

Своим коммерческим предприятием эта пара ошеломила Голливуд. Милтон Грин и его адвокаты Фрэнк Делани и Ирвинг Стайн могли поначалу манипулировать контрактами и договорами, поскольку люди кино с Западного побережья не принимали всерьез коллег с Восточного побережья, считая их не более чем выскочками и карьеристами, слабо разбирающимися в предмете. Фирму ММП хозяева Мэрилин сочли еще одной ее сумасбродной мечтой, вроде грезы о роли Грушеньки в «Братьях Карамазовых».

Одновременно Мэрилин чувствовала, что дружба Чарлза Фелдмена с Зануком ставит ее в невыгодное и двусмысленное положение. Агентство «Знаменитые артисты» и лично Фелдмен вели с «Фоксом» больше дел и имели там больше клиентов, нежели любое другое агентство в городе, а ей это не нравилось. Подозрительно относясь почти к каждому, кто был связан с «Фоксом», актриса рассталась с Фелдменом, беспардонно разорвав и контракт с ним, хотя была должна своему агенту двадцать три тысячи триста пятьдесят долларов, перечисленных ей в качестве аванса[287]; по подсказке Милтона Грина она перешла в МСА. Президент этого нового для Мэрилин агентства, Лью Вассермен, пришел к выводу, что МСА будет представлять ее интересы и на Восточном, и на Западном побережье: он сам с коллегами займется этим в Калифорнии, а Джей Кантер и Морт Винер позаботятся об актрисе в Нью-Йорке[288].

Фелдмен, который всегда вел себя как джентльмен, решил не навязывать свою персону и контракт переменчивой и несчастливой клиентке; однако он настаивал на возврате причитающихся ему денег, хотя понадобилось пять лет, прежде чем ему удалось их заполучить. Что касается Вассермена, то Мэрилин было известно, что он — самый влиятельный и могучий агент во всем киномире. Этот человек уже сумел к тому времени выторговать исторический контракт для актера Джеймса Стюарта, в соответствии с которым тот отказался от части своей регулярной зарплаты взамен на процент от прибылей, принесенных фильмом. Тем самым было положено начало так называемым «процентным контрактам», которые стали революцией в сфере заработков актеров и в конечном итоге дали им возможность самим становиться продюсерами, а затем и породили феномен соединения профессий — постепенно актер-продюсер-сценарист-режиссер в одном лице становился в Голливуде универсальной фигурой.