Елена Булганова - Мамина дочка

• Название: Мамина дочка
• Автор: Елена Булганова
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3828-6

Сима никогда не знала своего отца. Центром ее вселенной была яркая, неординарная, ни на кого не похожая мама. Она внушала дочери, что женщина должна отводить мужчинам как можно меньшую роль в своей судьбе. Сима была бы рада следовать материнским советам, но однажды на ее жизненном пути появился Марк…

---

И вдруг до меня дошел весь ужас ситуации.

— Господи, Марк! — застонала я. — Что же я натворила! Ведь ты мог спокойно учиться в своей аспирантуре, нас пока все равно никто не распишет.

— Ну, один год все равно ничего не решит, — легко отмахнулся Марк. — А учиться можно и заочно.

— А почему ты не спрашиваешь меня, почему я тебя обманула с университетом? — задала я осторожный вопрос. Теперь, после того как Марк фактически сделал мне предложение, мне все стало трын-трава.

— А чего тут спрашивать? — отмахнулся Марк. — И так все понятно. Встретила парня, решила немного посолидничать. Ты же не думала тогда, что влюбишься. А потом признаваться стало неудобно…

— Я бы призналась, — вздохнула я. — Прямо сегодня вечером, куда уж было дальше тянуть. Да только вот как получилось.

Слезы навернулись на глаза, и я этому была ужасно рада. Пусть Марк видит, что я раскаиваюсь! Я даже не стала вытирать их кулаком, только запрокинула голову, чтобы не шмыгать носом. Марк шагнул ко мне, обнял, и слезы впитались в его парадный галстук. Потом он сказал:

— Единственная проблема в том, что я собирался в эти выходные познакомить тебя с родителями. Ведь логично после предупреждения о грядущей свадьбе кого-то им предъявить? А теперь, честное слово, просто не представляю, как это сделать. Сказать им: это моя ученица и по совместительству будущая жена? Боюсь, они меня не поймут. Придется как-то протянуть еще годик.

Я судорожно вздохнула. Надо же, как нескладно все получилось!

— Симочка! — Марк запрокинул мою голову, заглянул в глаза. — Я вот что думаю: наверное, мне нужно срочно менять работу. Перейду в какую-нибудь другую школу. Тогда вся эта ситуация не будет такой… взрывоопасной.

Возможно, если бы я тогда согласилась с Марком, нам удалось бы избежать тех громов и молний, которые совсем скоро собирались разразиться над нашими головами. Но мы были слишком детьми, острота ситуации кружила нам голову. И я прошептала почти умоляющим голосом:

— Не надо, не уходи. Иначе я точно завалю алгебру с геометрией, и придется учиться в школе еще год.

— Ну, оценки натягивать я тебе не буду, — тут же предупредил Марк. — Но могу заниматься с тобой дополнительно. Причем каждый день.

— Я согласна, — прошептала я.

И все пошло как прежде. Мы так же встречались с Марком каждый день, а в школе старательно делали вид, что в упор не видим друг друга. Марк, например, боялся вызывать меня к доске; к концу сентября это заметила Нинка и очень разволновалась.

— Ох, Сима, ему точно Горгона нашептала, что ты в математике — не в зуб ногой. Он тебя даже спрашивать не желает, а потом как завалит сразу по всем темам! Надо что-то делать.

— Что? — внутренне потешаясь, спросила я.

— Ну хочешь, я с ним поговорю? Скажу, что ты очень одаренная, просто Горгона тебя подавляла. Он же еще довольно молодой, не должен верить всяким внушениям.

— Спасибо, Нинка, — ответила я торжественно и мрачно. — Только, боюсь, мне уже ничто не поможет.

На следующий день от самого Марка я узнала, что Нинка с ним все-таки поговорила.

— Хорошая у тебя подруга, — сказал он мне, когда после уроков мы бродили по аллеям старого парка. — Целый час доказывала мне, какая ты замечательная, и умная, и талантливая. Завтра вызову тебя к доске. И только посмей не решить задачу. Сейчас дойдем до скамейки и вместе ее разберем.

— Марк, не надо вызывать, — всерьез перепугалась я. — А вдруг я не справлюсь с собой и начну хохотать. Или ты по привычке скажешь мне что-то типа: «Сероглазик, неправильно мыслишь». Лучше дай мне письменное задание и поставь за него оценку в журнал.

Но на следующий день Марк меня все-таки пригласил к доске. Разобранную задачу я отбарабанила с закрытыми глазами, получила оценку и на негнущихся ногах проследовала до своей парты. А Нинка сказала на перемене, с удовольствием разглядывая жирную пятерку в моем дневнике:

— Вот видишь, очень хорошим человеком оказался новый учитель. И напрасно ты от него вечно шарахаешься.

Однажды нас чуть не застукали в городском парке. Мы шли, как обычно, крепко держась за руки, смеялись над чем-то, и я только в последний момент чудом заметила в другом конце аллеи двух учительниц из нашей школы. Это были две самые молодые представительницы педсостава, две подружки: учительница пения и учительница географии. Прежде они мне даже нравились: все-таки не такие скучные и замшелые, как прочие дамы. Но в этом году я с первых дней почувствовала в них соперниц. И не напрасно: и той и другой очень нравился Марк, и они вечно крутились вокруг его кабинета.

Одним прыжком я метнулась в кусты. А через секунду учительницы уже стояли рядом.

— Ой, Марк Леонидович! — воскликнула стриженная под мальчика учительница пения. — У вас что там, собачка?

— Да пока не обзавелся, — дружелюбно ответил Марк.

— А нам показалось, что-то в кустах копошится… Вы гуляете один?

— Совершенно.

— Ой, а пойдемте с нами! — закричала стройная миниатюрная географичка и цапнула Марка за рукав куртки. — Мы идем кормить уточек, а потом на карусели.

Под кустом я тихо изумилась: учительницы, обалдеть можно, ходят, как маленькие, на карусели. А потом услыхала безукоризненно вежливый голос Марка:

— Давайте поступим так, девочки. Как-нибудь я сам вас приглашу на прогулку, вот тогда сходим и к уточкам, и на карусели.

Кажется, они обиделись, потому что при прощании голоса их звучали довольно тускло. Но, слава богу, ушли.

— А что, — спросила я, выбираясь из-под куста, — ты их в самом деле собираешься куда-то приглашать?

— Не знаю, — развел руками Марк. — Раз уж пообещал… Может, на День учителя…

И мы продолжили нашу прогулку, непроизвольно выбирая еще более глухие места и тропинки.

Поздно вечером я на цыпочках вошла в квартиру, скинула облепленные парковой грязью сапоги и несколько минут сидела на тумбочке в прихожей, стараясь перенастроиться на обычную жизнь. Потом подошла к двери маминой комнаты, заглянула в щелочку: мама не любила, если я отрывала ее от работы. На этот раз мама сидела не за пишущей машинкой, а на диване, на коленях у нее лежала книжка, открытая где-то посередине. Но смотрела мама не в книгу, а в пространство.

Книжки мама тоже читала необыкновенно, не так, как все люди. Когда приносила в дом новую, сперва просматривала ее, читала выборочно некоторые места. Потом давала отлежаться несколько дней и только после этого начинала читать с первой страницы. Однажды я спросила ее, зачем она так делает. Какой в этом интерес? И мама мне ответила:

— Потому что так я не читаю книгу, а как будто вспоминаю что-то, давно случившееся.

Впрочем, часто после первого просмотра мама откладывала книжку в сторону. Говорила:

— Не моя история.

Но сегодня я сразу поняла: случилось что-то плохое. Такой взгляд у мамы просто так не появлялся.

— У тебя что-то случилось, мамочка? — пискнула я с порога.

Мама перевела взгляд на меня и ответила:

— Случилось, Сима. У тебя.

У меня задрожали коленки. Господи, что мама узнала?

— Звонили с подготовительных курсов, — не стала она томить меня. — Спросили, почему ты ни разу там не появилась.

Черт, я даже думать забыла об этих курсах. Хотя регулярно ссылалась на них, объясняя маме свои поздние приходы домой. Крыть было нечем, и я виновато опустила голову.

— Мне очень неприятно, Сима. Почему-то с этой стороны я не ожидала подвоха. Мне казалось, тебе действительно хочется учиться.

Ну почему мама никогда не ругается, как все нормальные матери? Рявкнула бы на меня или даже побила — все легче перенести.

— Ты с кем-то встречаешься? — спросила она.

Я робко кивнула.

— И эти встречи никак нельзя сочетать с занятиями на курсах?

Я молчала. Ну что тут можно ответить?

— Сима, я не собираюсь лезть в твою личную жизнь, — вполне миролюбиво заговорила мама. — Видишь, я даже не спрашиваю, кто твой молодой человек. Если бы ты хотела поговорить со мной о нем, то, наверное, сама бы завела этот разговор. Просто я много думаю о твоем будущем, девочка. Мне бы хотелось, чтобы твоя судьба сложилась лучше, чем у большинства женщин в России.

— А что, женщинам в России плохо живется? — встрепенулась я. До сих пор я была уверена, что всем в нашей стране живется одинаково, кроме правительства и тех, кто успел разбогатеть при перестройке.

— К сожалению, Сима, у многих русских мужчин средневековые представления о браке, — ровным голосом продолжала мама, словно лекцию читала. — Процент разводов очень велик, а женщине с ребенком на руках и без особого образования по нынешним временам выжить очень трудно. Поэтому мне бы хотелось, чтобы ты получила очень хорошее образование, сделала карьеру. И чтобы любовь у тебя была не на первом, а на каком-нибудь десятом месте.