Ким Ньюман - Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей

• Название: Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей
• Автор: Ким Ньюман
• Издательство: ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус»»
• Жанр: Детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-04776-1

Представьте: у Холмса и Ватсона были двойники. Такие же проницательные, находчивые и отважные. Но не служению закону посвятили они свои таланты, а совершенно сознательно, можно даже сказать, с особым цинизмом выбрали преступную стезю.

Гениальный, коварный и непредсказуемый профессор Мориарти — и бывалый воин и охотник Себастьян Моран по прозвищу Мясник. Сообща они прибирают к рукам всю криминальную власть в Лондоне, не жалея денег на взятки и беспощадно расправляясь с конкурентами. Эти двое тоже проводят расследования и разгадывают головоломные загадки, вот только движет ими вовсе не жажда справедливости.

Было очень нелегко устраивать перерывы в чтении… Похоже для меня это лучшая книга года.

Fandontariia

Отличный повод ещё раз посетить мир Шерлока Холмса и увидеть его в новом ракурсе.

Hitfix

Захватывающие сюжеты, добротное наполнение, отменная игра ума.

Нил Гейман

Проза Ньюмана восхитительна, его внимательность к деталям просто очаровывает.

Time Out

Один из самых оригинальных романов года.

Seattle Times

---

1863 год. Работа двадцатитрехлетнего Невила Стэнта, совсем ещё мальчишки, бывшего ученика профессора Джеймса Мориарти, вызывает шумиху в астрономических кругах. Называлась она «Дифракционные свойства окуляра с круглой диафрагмой». По мне, так не самое удачное название, то ли дело «Охота на крупного зверя в Западных Гималаях» или же «Девять ночей в гареме». Обе книги, между прочим, написаны вашим покорным слугой, хотя последнюю вам вряд ли посчастливится раздобыть: большую часть тиража сожгли по постановлению Королевского суда, а немногочисленные уцелевшие экземпляры найдутся разве что в личной библиотеке судьи, который это постановление и вынес.

1869 год. Стэнту достаётся кафедра Лукасовского профессора математики в Кембридже, как до него Исааку Ньютону, Томасу Туртону, Чарльзу Бэббиджу и прочим умникам (сплошные светила, так мне, во всяком случае, говорили). Будь вышеупомянутая кафедра кафедрой в буквальном смысле слова — это было бы произведение работы Чиппендейла, покрытое ручной резьбой и трёхдюймовым слоем позолоты. В придачу к званию Лукасовский профессор получает весьма солидные тити-мити и бесплатное жильё, все встречные и поперечные студенты обязаны перед ним раскланиваться, а сестра декана каждый четверг приглашает на чай. Стэнт едва успел нагреть местечко, как его уже повысили — ещё более почётная плюмианская кафедра астрономии и экспериментальной философии. Официально она называется кафедрой, но на самом-то деле все в Кембридже именуют её плюмианским троном.

1872 год. Стэнт дополняет «Дифракционные свойства», публикует их в виде книги и получает медаль Копли — высшую награду Лондонского королевского общества (как орден Виктории в науке). Достаточно прицепить к сюртуку эту маленькую ленточку, и прочие астрономы от зависти проглотят по куску мела.

1873 год. Стэнт публикует новое исследование! «О долгопериодической вариации и орбитах Земли и Венеры». Эта работа заставляет учёных полностью пересмотреть таблицы Солнца, составленные Жаном Батистом Жозефом Деламбром. Таблицы Деламбра оказываются на свалке, вместо них теперь в ходу таблицы Стэнта. Старина Жан Батист, по счастью, уже отправился на тот свет, иначе, думаю, Мориарти пришлось бы тесниться в очереди вместе с другой невиловской Немезидой.

1878 год. Её величество королева Виктория посвящает Стэнта в рыцари (а уж она-то своих детей сосчитать не в состоянии, не то что вычислить дифракционный индекс) и таким образом превращает его в величайшего астронома и математика своего времени. Соперники от зависти глотают костяшки счетов. Разумеется, сэра Невила тут же назначают королевским астрономом: теперь все английские телескопы к его услугам, он первый выбирает, на какой участок небесной сферы кинуть пытливый взгляд, и нарекает вновь открытые планеты в честь собственных кошек. К тому же королевскому астроному полагается роскошная резиденция Флемстид-хаус со скромной садовой пристройкой в виде Гринвичской обсерватории. Простые смертные, удостоившиеся хотя бы мимолётного взгляда сэра Невила Эйри Стэнта, должны отныне простираться перед ним ниц.

Внимательно изучите эти факты, а потом взгляните на ротогравюру с его изображением: высокий белокурый молодой человек с романтическим взглядом, мускулистыми руками (сказывается работа с альтазимутом) и по-детски торжествующей улыбкой. Его жена, миссис Невил, в девичестве Кэролайн Брутон-Фицхьюм, вторая дочь графа Стоукподжского, считается одной из ярчайших красавиц своего времени. А теперь признайтесь, ведь вам совсем не по душе этот противный выскочка?

…Вообразите себя лысеющим гениальным математиком со змеиной шеей и тощим аскетическим лицом. Какие чувства вы бы питали к вундеркинду из Гринвичской обсерватории? Вы старше его на десять лет, у вас феноменальные способности, но европейская известность «Трактата о биноме Ньютона» уже успела померкнуть, карьера зашла в тупик. У вас отобрали жалкую провинциальную кафедру (не плюмианскую даже и, как сказали бы некоторые, не кафедру, а жалкий пюпитр, на который большинство оксфордских и кембриджских воображал побрезговали бы класть академическую шапочку). Официально вы работаете преподавателем: муштруете тупиц и вбиваете им в голову знания, необходимые для экзаменов на офицерский чин. Потом они отправляются свершать славные подвиги (или умирать от тропической лихорадки) в отдалённые уголки великой империи. Никто и не подозревает о вашем втором ремесле, о триумфах и великолепных планах. А Стэнта тем временем воспевают в научном мире, он блистает на небосклоне, подобно великолепной стремительной комете. Если вы в такой ситуации не скрипите зубами от злости, то зубов у вас, вероятно, просто-напросто не осталось.

Стэнт. А имя-то какое мерзкое.

Но все эти сведения, достойные Национального биографического словаря, я почерпнул уже гораздо позже. А в тот вечер, когда Мориарти, смертоносный, словно готовая ужалить кобра, проскользнул в нашу приёмную, потрясая свежим номером «Обсерватории» (профессиональный астрономический журнал, а вы и не знали?), я ни малейшего понятия не имел (и с гордостью мог бы об этом заявить) ни о лекции Королевского астрономического общества в Берлингтон-хаусе, ни о той важной шишке, которая её читала.

Мы с соседом по квартире собирались посетить некое эксклюзивное спортивное мероприятие в Уоппинге. Участницы, обозначенные в афише как мисс Лилиан Рассел и мисс Эллен Тери (организаторы явно надеялись, что наивные обыватели примут их за знаменитых актрис — Лиллиан Рассел и Эллен Терри), должны были в одних корсетах и панталонах бороться друг с другом на залитой сладким кремом арене. Я намеревался поставить десять фунтов на то, что Эллен макнёт Лилиан физиономией в крем три раза из четырёх. Вообразите мою радость, когда Мориарти заявил: поход на это в высшей степени культурное мероприятие отменяется. Вместо этого мы должны тайно проникнуть в аудиторию, где сэр Невил Стэнт будет читать восхищённой толпе лекцию под названием «Динамика астероида: всестороннее опровержение».

II

— «Динамика астероида» — труд, относящийся к столь возвышенным сферам чистейшей математики, что ни один представитель научной прессы не в состоянии его критиковать. Разве не звучали подобные речи? — Сэр Невил с улыбкой продемонстрировал слушателям увесистый том.

Мне эта чёртова книжка была отлично знакома. В нашем кабинете на полках стояла как минимум дюжина дарственных экземпляров. Профессорский опус магнум, сумма всех его знаний, величайший вклад в искусство астрономической математики. В редкие моменты прекраснодушия Мориарти говорил, что гордится этими шестьюстами пятьюдесятью двумя страницами (без единой иллюстрации, графика или таблицы) больше, чем «Голухинским подлогом в Макао», «Аферой Бредфордского благотворительного фонда» или «Фезерстоуновской кражей тиары».

— Разумеется, — продолжал Стэнт, — мы иногда испытываем некоторые закономерные сомнения относительно «научной прессы». Порой и Элли Слопер{17} демонстрирует гораздо больше здравого смысла.

Слушатели захихикали. Стэнт приподнял брови и с издёвкой помахал книгой, словно рассчитывая что-то из неё вытрясти. Хихиканье усилилось. Сэр Невил перевернул том вверх ногами и сделал вид, что читает. Соседствующие с нами старички разразились чем-то вроде гусиного гогота. Мориарти смерил одного из престарелых джентльменов убийственным взглядом, но его усилия пропали втуне: помешали чёрные очки. Профессор нацепил их для маскировки — притворялся слепым дублинским учёным из Тринити-колледжа. Маскарад дополняла белая трость.

Стэнт с размаху шлёпнул книгой о кафедру и провозгласил:

— Нет, друзья мои, так не пойдёт. Что толку, если сей труд никто не в состоянии понять. Разве сумеет астрономия совершить скачок и превратиться в нечто большее, чем простое наблюдение за звёздным небом, когда мы позволяем процветать подобной… и я без малейших колебаний употреблю этот термин… подобной вопиющей бессмыслице, коей полон этот кирпич профессора Мориарти весом в полтора фунта. Его следовало бы озаглавить «Динамика дебилоида», ведь это совершеннейшая чушь. Данный экземпляр я раздобыл сегодня в библиотеке Гринвичской обсерватории. Как вам превосходно известно, там хранится величайшее собрание публикаций и статей в области астрономии. Библиотеку посещают известнейшие учёные и величайшие умы планеты. Давайте же изучим эту «Динамику астероида», посмотрим, какие секреты она откроет нам… — Стэнт раскрыл книгу на первой странице. — Взгляните, издание первое и единственное!

Перешёл к первой главе, заскользил пальцем по строчкам, перевернул страницу, потом ещё раз и ещё — и тут…