Михаил Скрынников - ВДВ. С неба — в бой

• Название: ВДВ. С неба — в бой
• Автор: Михаил Скрынников
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-25727-0

ВДВ — «войска для войны». Именно такой смысл вкладывают в это понятие настоящие десантники.

Автор данной книги — ветеран воздушно-десантных войск, отдавший им более четверти века и прошедший нелегкий путь от солдата до старшего офицера в Управлении командующего ВДВ.

Михаил Скрынников подробно рассказывает не только о собственной судьбе, неразрывно связанной с воздушным десантом, но и об истории этого элитного рода войск, о боевых операциях, в которых ему довелось участвовать. Читателю представляется возможность пережить первый парашютный прыжок, почувствовать себя «белой костью» ВДВ — войсковым разведчиком, захватить душманского главаря в афганском кишлаке, блокировать грузинских боевиков в Абхазии.

«Нет задач невыполнимых» — этот девиз воздушно-десантных войск лучше всего характеризует героя книги и его товарищей — настоящих солдат своей Родины.

---

Этим же вечером написал родным письмо и вложил фото. Это была моя первая армейская фотография. Я ждал ответа от родителей. Письмо пришло быстро, мои писали, что на фото я выгляжу настоящим солдатом.

В субботу накануне принятия Военной присяги командир батареи провел с нами, молодежью, генеральную репетицию. Нужно было еще раз показать, как правильно выходить из строя, подходить к начальнику и докладывать о прибытии для принятия присяги, как правильно и, самое главное, какой рукой брать текст присяги и где ставить свою подпись. Наука несложная, но требовала тренировок.

Воскресенье, на радость нам, солдатам, выдалось солнечным и слегка морозным. С утра переоделись в парадную форму, получили оружие. На строевой плац вышла вся артиллерия дивизии. Свежий воздух немного бодрил и поднимал настроение. Войска, как всегда, на важные мероприятия выводят заранее, и командиры начинают в сотый раз проверять, считать. Чувашов мне говорит: «Дай, салажка, еще раз на тебя посмотреть». Осмотрел придирчиво и сказал: «Выглядишь — то что надо».

Послышалась команда «смирно», заиграл военный оркестр. Командир артиллерийского полка полковник Непомнящий строевым шагом шел навстречу старшему начальнику, щеголеватому полковнику. Позднее я узнал, что это и есть начальник артиллерии дивизии, полковник Калинин. Через годы нас судьба сведет снова. Он стал командиром дивизии, а я молодым лейтенантом, только что прибывшим для прохождения дальнейшей службы в его распоряжение.

И вот настал торжественный для нас момент, после которого мы будем полноправными солдатами и защитниками нашего Отечества. Я, как и все, волновался, но выходил из строя четким строевым шагом. Утром строевой плац заранее расчистили от снега и посыпали песком. Внятным голосом зачитал текст Военной присяги, расписался о том, что присягнул на верность Родине. Капитан Теляков пожал мне руку и поздравил с принятием присяги. В ответ я заорал: «Служу Советскому Союзу!» и вернулся в строй.

По окончании деловой части старший начальник подал команду на прохождение торжественным маршем. Все подразделения артиллерии под музыку, чеканя строевой шаг, прошли мимо трибуны, на которой было много военных и гражданских лиц. В расположении быстро протерли свое оружие, отнесли в ружейную комнату и после небольшого перекура стали готовиться к построению на обед.

Обед был праздничным, а после выход в городской кинотеатр на премьеру фильма «Три мушкетера». По пути в кино успели сфотографироваться в фотостудии в парадной форме, консультантом по форме одежды был Меркулов, механик-водитель нашего экипажа.

В напряженной учебе шло время. Уже изучена материальная часть 85-мм САУ, но поскольку я был заряжающим, основное внимание я уделял практической работе при орудии. Не сразу все получалось из-за отсутствия практических навыков при работе на материальной части. Долго ходил с ссадинами на руках, но уже через месяц-другой приобрел необходимые навыки и, по словам командира взвода, со своими обязанностями стал справляться успешно. Да и со стороны наводчика Чувашова перестали поступать упреки в мой адрес. Вот так, день за днем, месяц за месяцем, росло наше военное мастерство.

Однажды на общем комсомольском собрании батареи комбат Тепляков призвал всех комсомольцев батареи пересмотреть взятые социалистические обязательства в сторону повышения. На собрании приняли обязательство предстоящие боевые стрельбы проводить только на отлично и вызвать на соревнование первую батарею. Комбаты были заядлыми корешами. Вот друг с другом и соревновались. Ну, было тогда такое время. Без соцобязательств, что на гражданке, что и в армии, никак нельзя.

Незаметно наступил апрель. В один из дней вся артиллерия дивизии заторопилась на Добровольский полигон для выполнения боевых стрельб штатным выстрелом из всех артиллерийских систем, которые имелись на вооружении воздушно-десантной дивизии.

Молодым бойцам это было впервые. Нам наравне со старослужащими тоже предстояло стрелять из установок, но упражнение для нас было более простым и стрелять надо было не штатным выстрелом, а из вкладного 23-мм ствола, который вставлялся в орудийный.

На станции погрузки я старался помочь своему механику-водителю Меркулову в креплении самоходки на платформе, и в конце концов мы закрепили установку.

Для перевозки личного состава батареи выделялась одна теплушка, в народе ее называли телятником. Наверное, потому, что в них, когда военные были в казармах, возили животных. Посередине вагона стояла буржуйка. Несмотря на начало апреля, ночью было еще прохладно, даже по меркам Прибалтики. По углам вагона нары в два яруса.

Меня и Рудько старшина назначил дневальными по вагону и отправил на инструктаж к начальнику эшелона. Вернувшись, стали выполнять свои обязанности и присматривать за буржуйкой.

Наш железнодорожный состав долго стоял в ожидании сигнала на отправку. Позднее я понял, военные грузы и личный состав, как правило, двигаются по ночам, по выходным и праздничным дням. Пропуская все пассажирские и народнохозяйственные грузы, но если в воинском эшелоне есть литерный знак, его гонят со свистом мимо всех станций до конечной остановки. Наш таким не был.

Офицеры дивизиона находились в соседнем, плацкартном вагоне. В нашем, ну очень «комфортном», вагоне был старшим старшина Кривопалов. За всю службу я его ни разу не видел неряшливым, не слышал, чтобы он хамовато разговаривал с младшими по званию и должности. Его манере поведения подражали все сержанты батареи, и не только нашей. В других батареях старшины были сверхсрочниками и, как правило, фронтовиками. По всей видимости, у Кривопалова были достойные учителя для подражания.

Сигнала на отправку эшелона почему-то все не было. Часть солдат уже похрапывала на нарах. Данилин тихонько тренькал на гитаре. Другие что-то обсуждали, до меня доносились лишь обрывки фраз, из которых я понял, что речь идет о предстоящих боевых стрельбах.

Но ведь я в армию был призван тоже не дилетантом благодаря школьному учителю военного дела, который научил нас азам армейской службы. По крайней мере материальная часть стрелкового оружия, строевая и физическая подготовка для меня новостью не были. Да и с тактикой одиночного солдата на поле боя не было проблем плюс парашютные прыжки.

Все это нам, пацанам, вдолбил в голову фронтовик, отставной майор артиллерии Савченко. Он преподавал не только военное дело, но и математику. Человек строгих правил, но справедливый. С нами разбирался сам без родителей. Мне бы отец наверняка накостылял прилично, если бы Савченко рассказал об очередном мною выкинутом финте.

Вообще-то я рос шустрым малым. Себя в обиду не давал. До пятого класса учился хорошо, а вот с пятого по восьмой ни шатко ни валко. В шестом даже забуксовал. А вот с восьмого по десятый, по словам отца, меня как будто бы подменили — взялся за ум. Однако оставался непоседой.

Во дворе школы оставались не убранные с осени цветочные клумбы, а на них высохшие высокие стебли каких-то цветов. Мы стали выдергивать их и, раскручивая, пытались бросить как можно дальше — спонтанные соревнования, метания комьев земли на дальность.

Настала моя очередь. Д вытащил из земли высокий стебель с комом земли на конце и раскрутил его. Стебель неожиданно обломился, ком земли изменил траекторию полета и угодил в мимо проходившую жену директора школы. У меня душа ушла в пятки. Я сразу же извинился перед учительницей. Возможно, все бы и обошлось, но за всем этим из окна своего кабинета наблюдал директор школы. Конечно, велено было завтра в школу явиться вместе с отцом. Вот этого я боялся больше всего.

Обещал было директору прополоть все клумбы, но он в своем решении был непреклонен: какой-то сопляк обидел его жену.

Два дня я пропускал уроки, но в конце концов эта история дошла до отца. Всыпал он мне по самую завязку. И сказал: «Передай директору! В школу не приду, боюсь, что узнаю намного больше о тебе, поберегу сердце».

Воспоминания детства прервал сигнал горниста. К начальнику эшелона вызывали старшин батарей. По каким-то для нас непонятным причинам отправка эшелона задерживалась, но командование об этом было заранее проинформировано и приняло решение кормить личный состав в эшелоне. Многие военнослужащие уже отдыхали и от каши отказались. У нас же, молодых, был зверский аппетит, и мы с удовольствием навернули по две порции. Иногда в поле на занятиях так здорово есть хочется, аж кишки марш играют. Посмотришь на часы, а до обеда еще очень далеко. Только где-то через полгода организм приспособился к армейскому распорядку, а до этого хоть ночью разбуди и спроси: «Есть будешь?» «Буду», — отвечу. За свою солдатскую службу рядовым солдатом ВДВ не припомню ни одного случая, чтобы кто-то из старослужащих солдат обидел молодого солдата, или, еще хуже, чтобы его обжали в солдатской пайке. Наоборот, нам доставалось каши всегда больше. И прошло не более десятка лет после моей солдатской службы, как можно уже было услышать, что в таком-то подразделении обижают молодых солдат.