Ирина Лобановская - Цена ошибки

• Название: Цена ошибки
• Автор: Ирина Лобановская
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-3291-8

Игорь — красавец, умница, хирург от Бога. Благодарные пациенты говорили, что он людей с того света вытаскивает. И вот нелепая пьянчужка совершенно серьезно потребовала от Игоря воскресить ее сердечного дружка, давным-давно лежащего на городском кладбище. Игорь отмахнулся. Но воспоминаний, которые невольно захлестнули его после неожиданного визита решительной дамочки, он прогнать не мог.

---

— Ты приди с ней куда-нибудь выпивши, — рекомендовал по-дружески Гошка. — Начни там орать, все время ругаться матом, во все встревать и хамить. Для полного цимиса можешь еще кого-нибудь попробовать душить и с кем-то сцепиться. Можешь заранее со мной договориться для этой цели, такая подсадная утка у тебя будет, как в цирке на первом ряду. Думаю, сработает — скорее всего, девица от тебя отвалится навсегда и об идее брака с тобой будет впредь вспоминать лишь в самых кошмарных снах. Так что все довольно просто. Но если и после такого девица будет тобой с симпатией интересоваться — то это уже весьма интересно и нетривиально… Но вообще-то тоже не совершенно исключено.

— Утешил, нечего сказать! — хмыкнул Игорь. Сазонов кинул на него выразительный взгляд:

— Да ты сам притягиваешь их точно магнитом! Девки обожают этаких больших. И морда у тебя ничего, вполне симпотная. Так что вся вина на тебе!

После концерта пошли провожать Шурку. Игорь отнекивался, не хотел быть третьим лишним. Но Шурка вцепилась в его рукав и насильно потащила, прямо-таки поволокла за собой. Друг-приятель брел недовольный, но старался скрыть свое невеселое настроение и сдержаться. Шуркин непредсказуемый и взбалмошный характер был знаком ему не понаслышке.

— Если хочешь быть здоров — позабудь про докторов! — неожиданно расхохоталась Шурка.

Сазонов помрачнел еще больше.

— О-ля-ля… Это хорошее правило, но если уже заболел — оно не срабатывает, — отозвался Игорь.

Порой Гошка начинал глупо, по-детски мечтать, чтобы на всех мужчинах появились предостерегающие надписи: «Осторожно! Не приближаться и руками не трогать!» Именно для Шурки. Может быть, тогда она перестала бы подходить к ним слишком легкомысленно…

Недавно они с Шуркой собрались покататься на пароходике. В субботу.

Но вдруг вечером в пятницу скрипачка позвонила Гоше и весело, бодро поведала, что сей момент сошла с пароходика. Уже покаталась. Без него.

Сазонов помрачнел и сурово, что было на него не похоже, потребовал объяснений. Шурка радостно сообщила:

— Я случайно оказалась возле пристани. Увидела — погода хорошая. Тут же позвонила тебе, чтобы пригласить. Но твой телефон был все время занят. Тогда я села на пароходик да одна на нем и прокатилась.

Одна?! Гошка сильно в том сомневался. И злобился. Но Шурка стояла на своем. Одна! Приходилось терпеть и делать вид, что веришь.

Экскурсанты перешли к следующему стенду. Трилобиты…

Многие защелкали фотиками. Заплатили дополнительно за съемку. Фотоманы…

А вот у Игоря не осталось ни одной фотографии Верочки. Нежные, слабые пряди волос и круглые глаза… Цвета потемневшего от времени дерева… Огромный лоб, прямо выдающийся, как говаривал Гошка…

— Вот подробные изображения трилобитов, вот их окаменелости, известковые отложения. Читаем, — рыжебородый вновь открыл книгу, — в учебнике, построенном согласно эволюционной теории, что трилобиты — самые первые формы живых организмов после клетки. От клеток до трилобитов был проделан достаточно сложный путь развития. Однако, к сожалению, геологических находок по этому периоду практически нет. Вероятно, это связано с большой глубиной океанов, где обитали трилобиты. Поэтому данные об эволюции клетки до трилобита приходится восстанавливать по теории эволюции. Примечаете? В сущности, подтверждения, что трилобиты — плод эволюции, не найдено. Однако эволюционисты не унывают, хотя сами это провозгласили. И тотчас делают вывод не на основе подтверждения факта, а, напротив, принимая факт согласно своей теории. Научно ли это?

— А почему не найдены переходные формы от клетки до трилобита? — опять встрял любознательный чурбачок. — Трилобит — достаточно сложный организм. И если он развивался миллионы лет, как считают эволюционисты, почему ну никаких следов не осталось?

— Вы скоро все узнаете, — загадочно пообещал бородач.

Антон дернул отца за руку. Прошептал:

— Ну как? Тебе нравится, герр профессор? Игорь кивнул и очнулся наконец. Ве-роч-ка… Три слога и вся жизнь…

Не осталось никаких следов… Ну почему, почему же их не осталось?!

Улитки застыли на руке Голой Спинки. Ее подружка расстегнула куртешку, демонстрируя неплохие грудки. Сиськи наголо, усмехнулся Лазарев.

— Некоторые простые организмы, обитавшие когда-то на дне океанов, точно так же обитают там и сейчас, — продолжал экскурсовод. — Например, вот эти моллюски. Они и по сей день точно такие же, какими были на самой заре времен. Или вот — стенд с растениями. Люблю остановить тут детей и спросить: «Ребята, что это такое?» Они хором отвечают: «Папоротник!» А я хитро спрашиваю: «А как вы догадались? Ведь нарисовано здесь растение, жившее миллионы лет до нас». А они отвечают: «Да точно такой у нас на даче растет!» Так что перед вами еще один наглядный пример организма, явно не изменившегося за эти самые миллионы лет, — папоротник.

Профессор вспомнил, какие высокие, фантастически, неправдоподобно огромные папоротники росли на даче Сазонова, когда Игорь там жил… Дети прятались среди них, а матери не могли дозваться свою ребятню спать… И соседка каждый день шумно грозилась повырубать весь этот папоротниковый лес раз и навсегда…

— Что нам говорят по этому поводу эволюционисты? — спросил рыжебородый. — А они соглашаются: да, мол, не все организмы затронула эволюция. Но даже данный факт ее только подтверждает — как исключение из правила. Опять же мысль интересная. Эволюционная наука на поверку гибкая. Она легко может обходить вопросы, не вписывающиеся в ее представления, и подводить их под свою теорию. Такое впечатление, что эволюционисты выработали себе по любой проблеме удобную формулировку: «Может, у меня в соседней комнате сидит огнедышащий дракон, а может, он там и не сидит». Очень полезное утверждение, потому что никого нельзя уличить во лжи. Оно в любом случае звучит правдиво, как ты к нему ни подкапывайся.

Ребята смеялись. Бородач нравился им все больше и больше.

И утверждение профессора в ту пору, когда тот был всего-навсего скороспелым кандидатом наук, тоже казалось насквозь правдивым. Как к нему ни подкапывайся… У него семья, сын… У него важная работа… У него прекрасное будущее… Ну при чем же тут медсестра Вера?!

Ве-роч-ка… Три слога и вся жизнь…

К молодежной группе присоединилось несколько человек средних лет. Вроде бы стихийно. Они краем уха услышали, о чем идет речь, и догадались, что здесь — необычная экскурсия. И видимо, тоже впервые слушали креациониста. Их лица выражали явную симпатию к рыжебородому.

А вот и латимерия…

— О-го-го! А-бал-деть можно! — восторженно завопил Антон. — Бульдожья рыбешка! Такая рыбина с кистеперыми плавниками и бульдожьей челюстью длиной в метр.

Экскурсовод словно не услышал ничего. Игорь даже по-хорошему позавидовал его бесстрастию. Таким должны обладать хирурги и вообще все врачи, но, увы, не обладают. Да это и сложно — столь невозмутимое, философское отношение к жизни.

— Однажды я подвел к латимерии группу школьников. И сказал: «Вот, ребята, ваша пра-прапрапрабабушка! Это общий предок всех наземных существ». Они были потрясены. Таков мой шоковый метод для лучшего усвоения материала. Зато какие впечатления!..

Забавный мужик, подумал Игорь.

— Эволюционисты утверждали: вот та самая рыба с особыми кистеперыми плавниками, которая вышла на сушу. Торжествовали, считая, что останки переходного звена между рыбами и земноводными найдены. Все неплохо укладывалось в их схему. И возникла такая теория: латимерия жила миллионы лет назад в неглубоких водоемах, потом климат стал меняться, рыбе не хватало воды, и она научилась выползать на сушу, отталкиваясь от земли вот этими самыми кистеперыми плавниками, и ползла до другого водоема. Так стала накапливаться у нее генетическая информация, и ее потомки уже могли жить не только в воде, но и на суше. И появились первые земноводные.

Игорь хмыкнул. Чушь… Хотя ее никто не опроверг. Или?… Он вопросительно глянул на бородача.

— Экскурсоводы школы эволюционистов, подводя посетителей к латимерии, всегда говорят одно и то же: вот это — ваш предок!

А вот если такое сказать какой-нибудь простой деревенской бабке, что она на это ответит? — подумал Игорь. «Да ну тя к шуту, болтаешь невесть что!» И может, ее устами как раз глаголет правда-истина?…

— Здесь можно усмотреть одно но, — продолжал экскурсовод. — Выползла эта рыбка на сушу и поползла к другому водоему. Согласно эволюционной теории, если рыба не доползала, то — ясное дело что. А если доползала и все-таки выживала — тут и начиналось накопление генетической информации и ее передача потомкам. А теперь рассудим логически. Допустим, она не доползла. Тогда, естественно, никому никакой информации не передала. А если доползла, что будет она делать? Спокойно, без печали заживет себе в другом водоеме. И зачем тогда, спрашивается, ей после этого передавать информацию? Ей уже эти кистеперые плавники больше не нужны. И еще одно но… Раньше все считали, что рыба эта вымершая. А в двадцатом веке, когда появились батискафы со специальным оборудованием, живую латимерию вдруг поймали. На глубоком океанском дне. Почему раньше не ловили? Потому что она оказалась очень глубоководной рыбой, для поимки которой не годились технические средства тех времен. И вот, кстати, третье но: очень трудно теперь объяснить, почему глубоководная рыба, не способная по своей природе жить не то что в реках, но даже в мелких морях, в те далекие времена жила в мелких озерах. Вот так один реальный факт нарушил такую стройную теорию… Один реальный факт нарушил стройную теорию, про себя повторил за ним Игорь. А это часто бывает в жизни, герр профессор…