Эрнст Гофман - Королевская невеста

• Название: Королевская невеста
• Автор: Эрнст Гофман
• Издательство: Navia Morionum
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1994
• ISBN: Т. 1: 985-6175-01-1, 985-6175-03-8; Т. 2: 985-6175-02-X, 985-6175-03-8

Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.

Г-н Дапсуль фон Цабельтау богат одними возвышенными знаниями об оккультных предметах, хозяйством его не без успеха занимается дочь, фрейлейн Аннхен. Особая забота хозяйки — огород. Как-то летом девушка выкапывает на огороде морковку, на которой надет прекрасный золотой перстень с ярким топазом…

---

— Значит, — радостно воскликнула фрейлейн Аннхен, — я буду королевой и этот прекрасный огород будет принадлежать мне?

Король Даукус Каротин поспешил уверить ее, что это будет именно так, прибавив, что ему подвластны всевозможные овощи, которые только растут на земном шаре. Аннхен, взглянув на маленького Кордуаншпица, стала находить с этой минуты, что он вовсе не был так дурен, как прежде, со своей короной и скипетром, и что королевская мантия сидела на нем чрезвычайно красиво и ловко. Когда же она подумала о выгодах, которые могла доставить ей такая партия, то нечему удивляться, если ей невольно пришла в голову мысль, что ни одна из ее подруг и во сне не видала счастья вдруг сделаться королевской невестой и что она, полная радости и восторга, немедленно спросила своего королевского жениха, не может ли она тотчас же поселиться в его королевском дворце и не согласен ли он будет завтра же отпраздновать их свадьбу? Король Даукус возразил, что как ни радовало его такое желание дорогой невесты, но что сочетание созвездий повелевало отложить их свадьбу на некоторое время. К этому он прибавил, что господин Дапсуль фон Цабельтау не должен ничего знать до поры до времени о королевском достоинстве своего зятя, потому что иначе обстоятельство это может помешать его собственному желанному браку с сильфидой Негагилой, который, по обещанию Даукуса, должен быть отпразднован в один день с его собственной свадьбой. Фрейлейн Аннхен должна была дать торжественное обещание не говорить ни слова отцу обо всем, что она узнала, и затем удалилась из шелкового дворца среди шумного выражения восторга народа, совершенно очарованного как ее красотой, так и изысканными манерами.

Всю ночь ей только и снилось, что очарованное царство возлюбленного жениха, короля Даукуса Каротина, со всеми виденными ею там чудесами.

Между тем письмо, посланное ею Амандусу фон Небельштерн, произвело на бедного юношу самое ужасное впечатление. Не прошло трех дней, как фрейлейн Аннхен уже получила его ответ:

«Божество моего сердца! Дивная Анна!

Кинжалы! Острые, раскаленные, отравленные кинжалы пронзили мою грудь, когда я читал твое письмо! О Анна! Тебя хотят у меня отнять! Как ужасна эта мысль! До сих пор не могу я понять, каким образом не сошел я с ума и не наделал эффектнейших, какие только можно вообразить, сумасбродств! Я проклял в отчаянии весь людской род и тотчас же после обеда убежал — не в трактир играть на биллиард, как это делал обыкновенно, — а в лес! в темный лес, где стал оглашать окрестность твоим сладким именем. Скоро начался дождь, а я как назло надел в этот день мою новую красную бархатную шапочку с золотым околышем. Люди уверяют, что ни одна не идет мне к лицу так, как эта. Дождь испортил мне ее всю, — но что значит красный бархат и золотой позумент перед любовью и отчаянием! Я бегал по лесу до тех пор, пока не промок до костей, следствием чего получил насморк и желудочный катар. Обстоятельство это заставило меня искать убежища в ближайшей корчме, где я заказал стакан горячего глинтвейна и трубку виргинского табаку. Занявшись тем и другим, почувствовал я внезапно прилив поэтического вдохновения и, выхватив из кармана свою записную книжку, мигом написал, по крайней мере, дюжину прекраснейших стихотворений. Подивись, моя Анна, силе вдохновения! Едва стал я писать, отчаяние мое и боль в желудке исчезли, точно по мановению волшебного жезла! Я сообщу тебе только последнее из моих стихотворений, и, надеюсь, оно пробудит в тебе, дивное дитя, те же сладкие надежды, какими проникся во время его сочинения твой Амандус:

В горе я истаял
Сердцем будто свечи
И навек исчезли
Радостные речи!
Но внезапно разум
Мой воспрянул разом,
В рифмы обратился
И в стихах разлился.
Полилися речи,
Горести пропали
И любовь зажглася
В сердце точно свечи!

Да, дорогая Аннхен! Скоро явлюсь я к тебе рыцарем-спасителем и исторгну тебя из рук злодея, который хочет тебя погубить. А чтобы ты в этом не сомневалась, то вот тебе в залог несколько изречений из моей памятной книжки:

Грудь ширится, дух ввысь взлетает, чуток!
Будь нежен, тих, но не чуждайся шуток!

Страсть враждебна часто страсти,
Срок блюсти — не в нашей власти.

Любовь — цветение, сплошное бытие.
Мой шубу, юноша, но не мочи ее!

Ты говоришь, что зимою мороз?
Почему же не греют плащи? — вопрос!

Вникни, какие дивные изречения! Как просто и как вместе глубоко это сказано! Потому повторяю тебе, прелестная девочка, будь спокойна и не забывай твоего жениха. Придет время, когда тебя спасет и прижмет к своей взволнованной груди

Твой верный Амандус фон Небельштерн!

P.S. Вызвать Кордуаншпица на дуэль я не могу ни в каком случае, потому пойми, что каждая капля крови, пролитая мной, будет кровью поэта, которую надо беречь и лелеять, а не проливать без разбора. Мир имеет полное право требовать, чтобы такой высокий ум, как я, берег себя всеми способами. Оружие поэта — слово и песни. Я пронжу грудь моего противника тиртейскими песнопениями, эпиграммами и дифирамбами любви. Это будет битва, достойная поэта, который должен всегда быть вооруженным и готовым на бой! Таковым предстану пред тобой и я, чтоб завоевать твое сердце, — о моя Анна!

Прощай! Прижимаю тебя еще раз к моей груди! Надейся более всего на мою любовь и еще более на мое геройство, которое не остановится ни перед чем, чтобы освободить тебя от сетей злого демона, которыми ты опутана».

Письмо это фрейлейн Аннхен получила как раз в ту минуту, когда забавлялась с королем Даукусом Каротин на ближнем лугу игрой в чехарду, и надо было видеть, с какой радостью смеялась при этом Аннхен, когда маленький карлик, разбежавшись со всех ног, прыгал через нее, как кубышка. Письмо возлюбленного — увы! — не произвело на нее прежнего впечатления, и далеко не с такой радостью сунула она его в карман. Скоро мы увидим даже, что оно прибыло слишком поздно!

Господин Дапсуль фон Цабельтау не мог надивиться быстрой перемене, произошедшей в понятиях Аннхен относительно барона Порфирио Оккеродаста, которого еще так недавно она положительно не могла выносить. Он пробовал обратиться за разрешением этого вопроса к сочетанию созвездий, но так как они не сказали ему ровно ничего, то он должен был остановиться на мысли, что человеческое сердце представляет такую же пучину неизведанного, как абсолютно все вообще, и что созвездия решительно ничего не смыслят в этом вопросе. Мысль, что Аннхен увлеклась возвышенной натурой барона Порфирио и вообще его особой, не представлявшей ровно ничего привлекательного, не выдерживала в глазах господина Дапсуля ни малейшей критики. Благосклонный читатель уже знает, что красота, по понятиям господина Дапсуля, вовсе не соответствовала той идее об этом предмете, какую имеют большинство молодых девушек. Сверх того, Дапсуль знал сам, что ум, талант, веселый нрав — словом, всевозможные качества, — играют в глазах женщин роль приятных жильцов только тогда, когда жильцы эти помещены в красивой квартире, и что если человек, обладающий такими качествами, одет не в модный фрак, то будь он даже сам Шекспир, Гете, Тик, или Фридрих Рихтер, — ему все равно предстоит опасность быть выбитым из занятой им позиции каким-нибудь гусарским лейтенантом в блестящем мундире.

С фрейлейн Аннхен, впрочем, было совсем другое дело. Вопрос о красоте или способностях был тут ни причем; ей просто представился редкий для всякой деревенской девушки случай сделаться королевой, а господин Дапсуль фон Цабельтау, кажется, должен был это хорошо понять простым здравым смыслом вместо того, чтоб обращаться за разрешением вопроса к созвездиям.

Легко себе представить, какое редкое согласие воцарилось с этих пор между господином Порфирио Оккеродастом, Дапсулем фон Цабельтау и фрейлейн Аннхен. Дело дошло даже до того, что господин Дапсуль стал гораздо реже ходить на свою башню, а почти все время проводил в поучительных разговорах со своим любезным нареченным зятем. Завтрак был любимым временем их сходок Порфирио Оккеродаст пунктуально являлся из своего шелкового дворца и с особенным удовольствием ел бутерброды, которые приготовляла ему фрейлейн Аннен.

— О Господи, — шептала она ему часто при этом на ухо, — если бы только папаша знал, что вы король, мой дорогой господин Кордуаншпиц.

— Тсс! Тише, тише! — отвечал Даукус Каротин Первый. — Молчи покамест! Скоро, скоро наступит день твоего блаженства!

Раз школьный учитель Дапсульгейма прислал фрейлейн Аннхен в подарок пучок прекрасных редисок из своего сада. Аннхен обрадовалась этому чрезвычайно, потому что господин Дапсуль очень их любил, а достать для нее что-нибудь из собственного огорода, с тех пор как там был раскинут шелковый дворец короля Даукуса, не было никакой возможности. Да сверх того, следует прибавить, что в палатке, среди множества разнообразнейших овощей и зелени, редисок не было вовсе, что не скрылось от проницательного взгляда Аннхен. Получив редиски, Аннхен тотчас же их вычистила и подала своему отцу к завтраку Господин Дапсуль с удовольствием срезал зеленые листья, посолил головки и съел уже несколько, как вдруг в комнату вошел Кордуаншпиц.