Роберт Сойер - Люди

• Название: Люди
• Автор: Роберт Сойер
• Жанр: Альтернативная история

Неандертальский физик Понтер Боддет возвращается в наш мир для того, чтобы наладить официальные отношения между двумя мирами и начать научный и культурный обмен, а также воспользоваться шансом продолжить свои личные отношения с генетиком Мэри Воган.

---

— И вы решили, что если этого не сделаете вы, то не сделает никто? — сказал Селган.

— Именно! Ему бы всё сошло с рук! Мэре Воган считала, что имеет преимущество, что насильник не знал, с кем связывается, нападая на профессора генетики. Но она ошибалась. Он знал совершенно точно, с кем имеет дело. И он знал, что нужно сделать, чтобы его никогда не смогли осудить за это преступление.

— Так же, — тихо сказал Селган, — как вы знали, что вас никогда не осудят за его кастрацию.

Понтер ничего не ответил.

— Мэре знает об этом? Вы ей рассказали?

Понтер покачал головой.

— Почему нет?

— Почему нет? — повторил Понтер, удивлённый вопросом. — Почему нет? Я совершил преступление — тяжкое преступление. Я не хотел вовлекать в него её; я не хочу, чтобы она была хоть как-то в этом замешана.

— И всё?

Понтер молча рассматривал рисунок древесных волокон, охватывающий весь периметр комнаты.

— Это всё? — не отступал Селган.

— Конечно, я не хотел ронять себя в её глазах, — сказал Понтер…

— На самом деле это могло возвысить вас в её глазах, — сказал Селган. — В конце концов, вы пошли на это ради неё, чтобы защитить её и других, подобных ей.

Но Понтер замотал головой.

— Нет. Нет, она рассердилась бы на меня. Разочаровалась бы во мне.

— Почему?

— Она христианка, — ответил он. — Философ, учению которого она следует, утверждал, что прощение — это величайшая из всех добродетелей.

Бровь Селгана влезла на надбровный валик.

— Некоторые вещи очень трудно простить.

— Думаете, я этого не знаю? — рявкнул Понтер.

— Я не имел в виду не то, что сделали вы, а то, что он — тот мужчина-глексен — сделал с Мэре.

Понтер сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Этот… Раскин — единственный, кого вы кастрировали?

Взгляд Понтера метнулся к Селгану.

— Разумеется!

— Ага, — сказал Селган. — Просто я…

— Что?

Селган проигнорировал вопрос.

— Вы рассказывали об этом кому-нибудь ещё?

— Нет.

— Даже Адекору?

— Даже Адекору.

— Но ведь ему вы без сомнения можете доверять, — сказал Селган.

— Да, но…

— Вот видите, — сказал Селган, когда Понтер замолчал, не закончив фразы. — В нашем мире мы не просто стерилизуем совершивших насильственные преступления, не так ли?

— Ну… нет. Мы…

— Да? — сказал Селган.

— Мы стерилизуем преступника и всех, у кого хотя бы половина общих с ним генов.

— И кого же именно?

— Братьев. Сестёр. Родителей.

— Да. Кого ещё?

— И… ещё однояйцевых близнецов. Именно поэтому говорится про по крайней мере половину; у однояйцевых близнецов совпадает сто процентов ДНК.

— Да-да, но вы забыли про ещё одну группу.

— Братья. Сёстры. Мать преступника. Отец преступника.

— И…?

— Я не понимаю, что вы… — Понтер замолк. — О, — тихо сказал он. Он снова посмотрел на Селгана, потом опустил взгляд. — Дети. Потомки.

— У вас есть дети, не так ли?

— Двое дочерей, Жасмель Кет и Мега Бек.

— Так что если кто-то узнает о вашем преступлении и каким-либо образом разгласит его, и суд прикажет вскрыть ваш архив алиби, наказание понесёте не только вы. Ваших дочерей стерилизуют вместе с вами.

Понтер закрыл глаза.

— Это так? — сказал Селган.

— Да. — Голос Понтера был едва слышен.

— Ранее я спросил, стерилизовали ли вы ещё кого-нибудь в другом мире, и вы накричали на меня.

Понтер молчал.

— Вы понимаете, что вас рассердило?

Понтер вдохнул и медленно, судорожно выдохнул.

— Я стерилизовал только самого преступника, но не его родственников. Видите ли, я не слишком задумывался о… о справедливости того, что мы стерилизуем невиновных ради улучшения генофонда. Но… но я с помощью Хак и правда пытался изучать эту глексенскую Библию. В её самой первой истории всё потомство изначальных двух людей было проклято за то, что эти двое людей совершили преступление. И это показалось мне таким неправильным, таким несправедливым.

— Так что как бы вы ни хотели очистить глексенский генофонд от скверны Раскина, вы не смогли заставить себя отыскать его ближайших родственников, — сказал Селган. — Потому что, сделай вы это, вы бы согласились, что ваши близкие — двое ваших дочерей — заслуживают наказания за преступления, которые вы совершили.

— Они невиновны, — сказал Понтер. — Независимо от того, насколько тяжкие преступления совершил я, они не должны из-за этого страдать.

— И всё же они пострадают, если вы раскроете себя и признаетесь в содеянном.

Понтер кивнул.

— И что же вы намерены делать?

Понтер пожал своими массивными плечами.

— Хранить эту тайну до тех пор, пока я не умру.

— А потом?

— Я… простите?

— После того, как вы умрёте — что будет потом?

— Потом… потом ничего.

— Вы в этом уверены?

— Конечно. То есть, да, я читал Библию, и я знаю, что Мэре психически здорова и умна и не подвержена галлюцинациям, но…

— И у вас нет ни малейшего сомнения в том, что она ошибается? Вы убеждены в том, что после смерти ничего нет?

— Ну…

— Да?

— Нет. Забудьте.

Селган нахмурился, но решил, что развивать эту тему пока рано.

— Вы не задумывались о том, почему Мэре заинтересовалась вами?

Понтер смотрел в сторону.

— Я слышал, как ранее вы говорили о том, что глексены — тоже люди. Однако всё же у вас с ней меньше общего, чем с любым другим мужчиной, с которым она до тех пор была знакома.

— Физически — возможно, — сказал Понтер. — Но ментально, эмоционально мы очень похожи.

— И всё же, — сказал Селган, — поскольку Мэре пострадала от самца своего собственного вида, она могла…

— Думаете, мне это не приходило в голову? — перебил его Понтер.

— Скажите об этом вслух, Понтер. Выпустите наружу.

Понтер фыркнул.

— Я мог заинтересовать её именно потому, что в её глазах я был не человек — не один из тех, кто сделал ей больно.

Селган помолчал несколько тактов.

— Над этой мыслью стоит поразмышлять.

— Это неважно, — сказал Понтер. — Теперь это ничего уже не значит. Я люблю её. И она любит меня. Ничто не имеет значения, кроме этого простого факта.

— Очень хорошо, — сказал Селган. — Очень хорошо. — Он снова сделал паузу, а потом постарался, чтобы его голос звучал отстранённо, будто мысль только что пришла ему в голову, и он не выжидал подходящего момента, чтобы её озвучить. — А кстати, вы не думали о том, что вас к ней привлекло?

Понтер закатил глаза.

— Скульптор личности! — сказал он. — Вы собираетесь объявить, что она каким-то образом напомнила мне Класт. Но здесь вы попали пальцем в небо. Она вообще не похожа на Класт. У неё совершенно другой характер. У Мэре ничего общего с Класт.

— Уверен, что вы правы, — сказал Селган, делая руками жест, словно отбрасывая глупую мысль в сторону. — Ну, то есть, как это вообще возможно. Они ведь даже принадлежат к разным видам…

— Именно так, — сказал Понтер, складывая руки на груди.

— И воспитаны в совершенно разных культурных контекстах.

— Точно.

Селган покачал головой.

— Эта идея о жизни после смерти — надо же было такое придумать.

Понтер промолчал.

— Вы никогда не задумывались об этом? Не думали, что возможно — лишь возможно… — Селган дал своему голосу угаснуть, не закончив фразы, и терпеливо ждал, что Понтер заполнит паузу.

— Ну, — сказал в конце концов Понтер, — это и вправду привлекательная концепция. Я думал над ней с тех пор, как впервые услышал о ней от Мэре. — Понтер поднял руки. — Я знаю, знаю, что никакой послежизни нет — по крайней мере, для меня. Но…