Алексей Манец - А дороги не кончаются…

• Название: А дороги не кончаются…
• Автор: Алексей Манец
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1985

НАВСТРЕЧУ XXVII СЪЕЗДУ КПСС

Экономическое могущество нашей страны тем прочнее, чем лучше известны нам в освоены собственные природные кладовые.

XXVI съезд КПСС утвердил, в частности, программу форсированного развития добычи газа — с целью довести ее объем до 600–640 миллиардов кубических метров в 1985 году. Весь прирост газодобычи (38–47 процентов) предусматривалось получить в Западной Сибири.

Автору предлагаемых здесь записок 30 лет; восемь из них живет и трудится на Тюменском Севере. Механик-водитель Сургутской вышкомонтажной конторы объединения «Обьнефтегазгеология», он на своем тягаче избороздил тайгу вдоль я поперек. «Мои записки, — говорит Алексей Манец, — посвящены лишь небольшой части многотрудной работы на тюменской земле».

---

Алексей Манец А дороги не кончаются…

День первый

Лишь только солнце яичным желтком вылупилось из-за шершавых сосен, мы уже копошились у тягача. Сегодня предстоит длинный путь, так что запасаемся горюче-смазочными материалами. Прежде чем залить масло в бани, его необходимо подогреть. Вот и шаманим у огня. Стоит отойти от костра, как воздух начинает щекотать в носу. Холодом обдает яйцо, перехватывает дыхание. Безо всякого термометра ясно, что сейчас за тридцать.

Подходит повариха:

— Вот вам гостинец. В дорожке пригодится.

Принимаем увесистый пакет. В радостном смущении даже «спасибо» сказать забываем. Ведь нужно же было ей после утомительного дня встать на час раньше обычного и настряпать нам на дорогу!.. А женщина улыбнулась и скрылась на кухне, ей было просто приятно проявить материнскую заботу о нас.

Кладем на огонь остатки сушняка, чтоб «запастись теплом» на дорогу. Дрова горят ярко. Еще с минуту наслаждаемся костром и покидаем стоянку.

Тайга встречает молчаливо, и ни одна птица не снимается с поникших веток. Наверное, грохот для обитателей леса стал привычным. Навстречу выплывают деревья. Трудно передать радость этой минуты, незабываемое чувство восторга, которое пленит меня всякий раз, когда, соприкасаясь с тайгой, я вижу все это. Быть может, кому-то такая картина покажется однообразной и скучной. Но я ради таких минут готов трястись в тягаче целый день.

Со мной монтажники. Рядом — Валера Фисенко, у двери — Саша Кайдалов. Мы едем следом за ребятами звена Евгения Сорокина, которые ушли раньше нас. Здесь, на Восточно-Сургутской площади, буровую закончили, сдали ее промысловикам, а теперь путь дальше — за Локосово, на Островную площадь. Предстоит проутюжить около двухсот километров. Не спешим. На пути — увалы, а в кузове тягача — «бендежка» с хозяйством монтажников, а сзади на тросе — «пена», на которой теснятся две емкости с горючим. В спешке можно все это потерять.

Молчим, потому что разговору мешает шум двигателя. Остается только смотреть в окно. С левой стороны тягача — обширная впадина. Там растут низкие и горбатые сосенки, образующие довольно широкие перелески. Какими жалкими кажутся эти деревца, вступившие в борьбу с заболоченной почвой! Вершины у них чахлые, а го и вовсе засохшие. Спустя некоторое время тягач взбирается на возвышенность. Двигатель, надрываясь, толкает двадцатитонную махину. Сзади остаются клубы дыма.

Местность меняется. Высокой стеной подступил к зимнику лес, и все вокруг, кажется, дремлет. На пнях высокие снежные папахи. Под тяжестью комьев снега арками наклонился молодой тальник. Поодаль полосой проходит бурелом. Ураганный ветер оборвал жизнь великанов на этом участке. Трудно представить более неприятное препятствие в тайге, нежели буреломы — густое сплетение из стволов и веток богатырей-деревьев, прикрытое снегом. Не знаешь, где ступить ногой, куда направить тягач, все предательски замаскировано. В такие участки лучше не соваться. Обходим их и у ручейка останавливаемся на привад.

Разжигаем костер, подвешиваем на рогатулине чайник. Валера заводит разговор:

— Вот мне жена говорит: чего я до сих пор шатаюсь по тайге, мокну, мерзну? Чего не жить, как все люди. Уже почти десять лет горбатишься… Хватит, пусть другие, а то они в тепле, а ты как заяц под кустом трясешься… — Отхлебнув чайку, продолжает: — А я вот как думаю: пускай кто другой наслаждается теплом, это его дело. А мы вот… — и неожиданно замолкает. Но мы понимаем, что он хотел сказать.

День второй

Рассвет сдирает с вершин сухостоя мрак ночи. Утро слабо сочится сквозь щели и окна балка. Пора подниматься. Одеваюсь быстро, как но тревоге, но к завтраку запаздываю. Трактористы к этому времени уже успели подкрепиться и из наших емкостей пополняют баки горючим.

Колонна покидает стоянку. Мы плетемся в хвосте. Вижу — ребята начинают ерзать на сиденьях. Такая езда надоедает. Решаем остановиться: подождать несколько часов, а затем догнать уходящую цепочку техника. Я занимаюсь осмотром крепежа грузов. Валера с Саней о чем-то разговаривают и, судя по жестам и выражению лиц, как всегда спорят. Хотя в их внешности и характерах пет ничего общего, чувство мужской дружбы удваивает их силы. И если за что возьмутся, то у них все спорится.

Через час на горизонте появляется мутная завеса непогоды. С севера приближается буран. Вскоре все вокруг засвистело, завертелось. Зловеще зашипела поземка.

Трогаемся в путь и надеемся вскоре настичь колонну. Вот ужо виднеется последний трактор, он тащит передвижную станцию и сварочный аппарат. Давлю сильнее на педаль газа. Тягач бросается на обгон. Внутри что-то грохает, звук двигателя становится звучнее и с чиханием. В недоумении останавливаемся, Вытаскиваю сиденья, заглядываю вовнутрь. Искры фейерверком сыплются на днище машины. Виной всему — пробитая прокладка коллектора. Сейчас загореться враз можно. Становится не по себе. Глушу мотор. Стало хорошо слышно вой пурги и рокот уходящих тракторов. Постепенно растягивается снежный ковер между нами. «Ну все, приехали», — с горечью говорю ребятам. В нескольких словах объясняю суть дела. Они меня прекрасно понимают, за долгие годы работы научились разбираться в технике не хуже механизаторов.

— Ну и что? Сделаем! — уверяет меня Валера.

— Чем делать? — недоумеваю я. — У меня нет поронита.

— У нас должен быть, — обращается Фисенко к Кайдалову, — давай посмотрим.

Взбираемся на кузов. Открываем с бендежку», в ней черт ногу сломит — все перемешалось от тряски.

— Вот, нашел! — радуется Валера. — Хотя кусочек маленький, но вполне хватит для прокладки.

Занимаемся ремонтом. Мешает пурга. Злой ветер щиплет лица, хватает за руки, сыплет за ворот снег. Струйки воды пронизывают спину. Закоченелыми пальцами выдираем из бровей снежную наморозь. Время проходит. Уже из боковых кустов выползают сумерки и прикрывают нас тенью. Голод, как червь, точит нутро. Последнее усилие!

Без происшествий, но глубокой ночью добрались до очередной стоянки. Забираемся в балок. Там полумрак.

3 печурке вспыхивает пламя, освещая тусклым светом фигуры спящих парней.

Ужинаем молча. Голод не любит разговоров. Тревожно шумит лес. Ветер полощет борты тента. Прорывается в щели, забивает дымоход. Дым из печки расползается по балку. С каждой минутой все настойчивее проникает к нам холод. Мы шевелимся, поеживаемся, забираемся в спальные мешки, свертываемся в комочки, как береста на огне. Холод чутко сторожит сон, Кажется, никогда я с таким нетерпением по ждал утра…

День третий

Погода сегодня как будто не обещает козней.

Утром уходим колонной. На пустыре нас встречают снежные бугры. Они, как дюны, продолговатой формы. Кругом уже успели настрочить куропатки. Здесь сворачиваем на дорогу, ведущую к буровой. Её недавно проторило дорожно-строительное управление. В каком состоянии зимник, пока не знаем, знаем одно, что впереди еще километров пятьдесят.

На пути — увалы. Ожесточенно работаю рычагами, выворачиваю на обочину. Тягач осторожно сползает вниз, потом натужно, с ревом наверх. Мы то стремительно кренимся вперед, то откидываемся назад, то подпрыгиваем. Эх, дороги! Не легче становится и тогда, когда выбираемся на равнину. Можно ехать только посередине. Не удержишься — сносит влево, вправо, и наша крепкая машина, перемешивая гусеницами снег, идет с пробуксовкой.

Вся беда в том, что дорожники при проминке зимников применяют свое «изобретение». Выражаясь языком монтажников, занимаются халтурой. Для того, чтобы передвинуть буровую, необходимо натоптать или намять гусеницами тракторов 25-метровой ширины дорогу. Им же не хочется днями утюжить рыхлый снег. Вот они и идут на хитрость: берут пачку леса, цепляют к трактору, протащат туда-сюда ее и — готово. От этого зимник получается некрепким, хотя ровность и гладкость обеспечены. А стоит туда сунуться с грузом… А ведь нам надо протащить установку! Шутка ли — тащить двадцатитонную махину по непригодной для этого дороге! Может возникнуть вопрос: как быть в таком случае? Ответ простой: взять и доделать зимник самим. А почему? Ведь за это дорожники отвечают!

Допустим, звено монтажников прибыло на буровую для очередных работ. Бригадир, прораб ли осматривает дорогу, по которой предстоит тащить установку. Видит — трасса непригодна для этого. Он ставит в известность руководство конторы. Те, в свою очередь, сообщают в строительно-дорожное управление. Там возмущаются: да не может быть! В результате начальник данного участка вылетает вертолетом на место событий. Как гласит восточная мудрость: лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.

— Прогоните трактор по краю дороги, — предлагают монтажники.