Джиллиан - Травница (СИ)

• Название: Травница (СИ)
• Автор: Джиллиан
• Жанр: Современные любовные романы

Она - травница-интуит. Он - её нечаянный подопечный. Но в простом деле излечения, которое требуется для него, скрываются странные обстоятельства.

---

Неизвестно, чем бы всё закончилось, но тут, в следующий же миг, порывом ветра мокрую ткань футболки прижало к спине - и меня передёрнуло от влажного холодка.

- Вадим! - повелительно сказал он, ничуть, кажется, не сомневаясь, что искомый прямо за спиной. А кто бы сомневался?..

- Слушаю тебя, Сергей.

- Быстро в дом, пусть Оля переоденется.

Он забыл добавить: десять минут на всё про всё. Фи, подумаешь, настроение сменилось. Раскомандовался тут... У меня тут же и своё настроение упало. Чего разозлился? Всё же нормально только что было!

- Ладно, сбегаем, - сказала я Вадиму - и мы побежали.

- Это вместо утренней пробежки? - улыбаясь, спросил он уже на крыльце, открывая мне дверь. И сморщился. В холле - дыму-то...

- Шурик, тебя хозяин предупреждал? - жёстко спросил он развалившегося на одном из диванов Объевшегося белены. - Иди на улицу или кури в своей комнате.

- Когда ещё Серый вернётся, - лениво отозвался Шурик и закинул ноги на валик дивана, - всё уже выветрится.

Вадим кивнул мне, и я побежала в свою комнату. Хорошо ещё, полотенце с утреннего душа сюда притащила. Благо, что влажное - вытерлась и быстро же - а что: юбка, новая блузка под футболку, с большими карманами, - переоделась. Выскочила из комнаты, демонстративно грохнула ею и так же демонстративно щёлкнула замком.

Больше не обращая внимания на этого слизняка, помчались назад, к вишням. Прибежали, а тут - трагедия: крайне удивлённый и даже обиженный Андрей стоит перед креслом с обозлённым Сергеем. На асфальтовой же дорожке, под колёсами кресла, рассыпана вишня. Кое-где уже давленная теми же колёсами.

- Что случилось? - сухо спросил Вадим.

Как будто не понимает. Андрей протянул ягоды Сергею, а тот, небось, по ладони ударил. И что? Психанул из-за чего-то?.. Как разрулить-то теперь положение? На себя, что ли, стрелки перевести, как говорят у нас в районе?

Присела на корточки, покатала измазанные в грязи шарики по дорожке, вздохнула:

- Поела, называется. И что теперь - опять самой лезть в эту мокреть? - Обернулась к хмурому Сергею. - Жалко, да? Сам не хочешь - мне бы, что ли, оставил...

Хотела сделать его виноватым - шиш, не вышло. Набычился только, типа: я всё равно прав. Ой, а упрямый... Покатала одну толстую ягодку в ладонях, очищая, глянула искоса на отвернувшегося Сергея и сунула в рот.

- Оля! - вырвалось укоризненное у Вадима.

Показала ему кулак - и встала.

- Ну что? Поехали дальше гулять?

- Что он имел в виду? - ровно спросил Сергей.

- Не поняла.

- Что он имел в виду, когда сказал - Оля! - всё тем же ледяным тоном уточнил он.

- Ничего особенного. Я съела одну вишенку.

- С земли? Грязную?!

- Я её вытерла! - Теперь уже я возмутилась.

Успокоился всё-таки. Потрясение из-за грязной ягоды перебило недавнюю злость на Андрея. Ни слова не говоря, снова взял меня за руку - и мы поехали-пошагали дальше. У стола со скамьями присесть не удалось. Всё влажное, хотя славно пахнет мокрым деревом. Сергей мельком оглядел всё это безобразие. Судя по потемневшей зелени глаз, он сейчас сорвётся. Но надолго останавливаться у стола я не стала - потянула его дальше.

- Куда ты меня?..

- К белой малине, - я сглотнула слюну, чтобы он видел. - Хочу ягод! Сладеньких!

Не слишком ли хорошо я его понимаю и чувствую? Пусть он невыспавшийся, несмотря на поздний подъём, пусть у него сильная боль, из-за чего вспыхивает мгновенно из-за малейшего повода, но в руках-то себя держать должен!.. Умная какая... Ты-то такой боли не знаешь. Не знаешь, каково ему сейчас приходится, когда гниёшь заживо...

Он въехал прямо в куст, благо асфальтовое покрытие дорожки всё ещё позволяло.

- Давай ты будешь малину сверху брать, а я снизу, - предложила я. - А то внизу много остаётся, жалко оставлять.

- Садись, - немедленно сказал Сергей, будто только и ждал, что я скажу это.

Я взглянула вниз. Помогая себе руками, он сдвигал свои ноги с подножки кресла в сторону, освобождая мне место. Едва удерживаясь, чтобы болезненно не морщиться, но моей руки не отпускал. Чтобы я не помогала? Упёртый... Но... Ни слова не сказала. Выждала, пока сделает так, как считал нужным, и отпустил мою руку, и только после этого шагнула вперёд и присела на подножку. Сначала напряглась: подножка узенькая, и я старалась не занимать слишком много места - не дай Бог, задену его ноги. Потом сообразила: одним коленом для опоры съехала на землю - ему-то не видно.

Полностью успокоился, после того как я похвалилась, что внизу ягоды вкусней, чем наверху, и показала целую ладошку собранной малины. И предложила взять, сколько надо. Пришлось встать. А он... А он!.. Он подтянул мою ладонь к себе - я думала: начнёт выбирать из неё пальцами! Ничего подобного! Ладонь с ягодами оказалась у его губ, и он ел малину, время от времен нагибая её краем ко рту и мягко касаясь тёплыми губами моей прохладной кожи. И я стояла почти обняв его!

Когда мы вышли из малины, Сергей почти светился холодным покоем. А я шла сбоку и всё пыталась удержаться, чтобы не показать ему язык: зато я опять потрогала твои волосы! Точнее - ты вынудил меня это сделать, пока ел ягоды с моей ладошки!

Кроме Андрея, уже сбегавшего домой и принёсшего старые скатёрки на скамьи, и Вадима, нас встретили у стола и студенты. Мишка и Коля сначала жутко боялись - с изумлением я поняла: не столько меня, сколько Сергея! - а потом освоились, и целый час прошёл, как пишут в газетах, в доброжелательной обстановке. Выпросив у меня прощение, ребята пообещали заглянуть ещё и вечерком, проводили нас до крыльца.

Дальше день прошёл по накатанной. Слава Богу, Шурика днём я больше не видела. Зато придумала связать себе болеро-недельку - семь штук очень ярких, чтобы менять каждый день и не быть однообразно одетой при всех своих футболках. Дёшево и сердито! Похихикала, представив реакцию сестры на последнее заявление, а потом задрала нос: зато буду одета оригинально! В общем, я плюнула на все недовязы - и со спокойной совестью начала новую вещь. Тем более новолуние - и можно начинать.

Луна появилась рано, ещё солнце не село, и при двух светилах я быстро разложила собранные во время прогулки травы для защиты - так, как мне показали: на нужном месте появлялся призрачный промельк нужной травы или цвета - я пристраивала там собранное.

Позднее, после перевязки и ужина, и в самом деле пришли студенты. В комнату я их не пригласила, устроились на диванах, сдвинутых вместе, и под присмотром Вадима, а затем присоединившегося Андрея мы начали довольно дружественный вечер. Причём, приглядываясь и прислушиваясь, я утвердилась в мысли, что на ребят точно повлиял тот самый Альберт... А потом появился и Шурик. Его привёл Сергей.

- Принесите гитару, - велел он. - Пусть этот отрабатывает хотя бы так своё здесь проживание.

- В придворные шуты записываешь? - лениво протянул Шурик.

- Нет. Пока в менестрели.

Гитару принесли, отдали "менестрелю". Он прослушал звук, подкрутил колки, настраивая. Будущие музыканты, студенты смотрели на его действия скептически. Но когда он выдал первую, вступительную фразу на инструменте, даже я поняла, что он профессиональный музыкант.

14

Сергей поставил кресло так, что видеть его я могла, только повернув голову. Наверное, не подъехал ближе, поскольку я сидела со студентами. Но об этом позабылось быстро, едва в тишине, воцарившейся после гитарного аккорда, будто слетевшего палым листом, раздался голос Шурика. После первой же произнесённой им фразы я поняла, что не смогу больше называть этого человека ни уменьшительно-пренебрежительным имечком, ни всеми теми придуманными для него обзывалками. Александр - и точка.

Детскую музыкальную школу я посещала сумбурно. Первые два класса скрипки. Потом - заболела. Точнее, болела так часто, что родители сняли с меня хотя бы такую нагрузку, как "музыкалка". Потом, года три спустя, занималась по классу фортепьяно, но - увы - не потянула. Зато привыкла, благодаря учителю по музыкальной литературе, копаться в книгах о музыке, сопровождая их звуковыми иллюстрациями. Дома до сих пор завал пластинок, кассет и дисков с классикой. Да и в семье у нас всегда царил культ классической музыки. Так что - понимала...

Александр оказался мастером классического романса. Он обладал поразительной чистоты (ни на гран не завышал и не занижал), почти хрустальным голосом, которым пользовался так виртуозно, что я иногда забывала дышать. В кратких перерывах между романсами я видела, как потрясённо смотрят на Александра студенты, которые во время его пения не замечали, что всем телом подаются вперёд, словно боясь пропустить хоть нотку. Андрей слушал, опустив глаза, и какая-то горечь пряталась в складках возле губ. Вадим смотрел на певца насторожённо, точно боялся: а вдруг тот раскроет какую-то его тайну? На Сергея я взглянуть не решалась...