Иван Павлов - И.П.Павлов PRO ET CONTRA

• Название: И.П.Павлов PRO ET CONTRA
• Автор: Иван Павлов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Юбилейный том, посвященный 150-летию академика И. П. Павлова, первого отечественного лауреата Нобелевской премии (1904) по физиологии и медицине, содержит целый ряд не издававшихся ранее и малоизвестных работ ученого, воспоминания коллег, учеников и современников о Павлове, выдающегося ученого и организатора науки, написанный составителями, двумя очерками, подготовленными на основе архивных материалов России и США, к которым ранее был закрыт доступ, о гражданской позиции И. П. Павлова после 1917 г. Книга дает представление о личности истинного гражданина России и его творчестве. Может служить учебным пособием для изучения научной биографии, научных открытий и методологических концепций И. П. Павлова для биологов, медиков, философови историков отечественной науки.

---

С 1906 г. работа в лабораториях пошла усиленным темпом. Теперь исследования велись уже в двух направлениях: с одно стороны, продолжалась разработка вопросов пищеварения, с дру го й— создавалась новая область — условных рефлексов. В это время И. П. был выбран академиком в Академии наук. К тому же надо добавить, что в 1905 г. физиологическая лаборатория Во енномедицинской академии перешла в новое, только что вы строенное здание. Таким образом, И. П. получил прекрасную ла бораторию. Все это и позволило развернуть работу в пределах, значительно превосходящих прежние. Зато обилие работ, выхо дящих из лаборатории И. П., создало ему много недоброжелате лей. После признания И. П. заграничным научным миром в виде присуждения Нобелевской премии перестали нападать на рабо ты пищеварительного цикла, теперь о них говорят с почтением, хотя бы внешним. Зато тем сильнее нападали на работы об ус ловных рефлексах. «Какая это наука. Ведь это всякий егерь давно знает, дрессируя собак!» Так и не поняли суть дела. Ко нечно, получение Нобелевской премии дало сильный повод за висти. Однако в первое время после получения внешне относи лись к И. П. с почтением, но чем далее, тем больше и больше чувствовалось и нарастало раздражение. Конференцией Акаде мии была даже не одобрена одна из диссертаций, вышедших из лаборатории И. П.

Конечно, он отлично понимал, что все это делается только с целью насолить ему. Около того же времени один его ученик, возвратившийся из заграничной командировки, был забалло тирован при соискании звания приватдоцента. Случай прямо исключительный! Вот та почва, где возник следующий характер ный инцидент. Общество русских врачей состояло преимуще ственно из членов, имевших то или другое отношение к Акаде мии. И.П. был почетным членом этого Общества, много лет состоял помощником председателя, проф. Л. В. Попова, а за смертью его был избран председателем. Почти никогда не про пускал заседания; когда не хватало докладов для очередного заседания, всегда выручал работами своих учеников. А это все более и более раздражало других членов: почему так много пав ловских докладов? Никто не дал ответа, чтоде потому, что у клиницистовто их было мало. 306 В. В. САВИЧ

Чувствуя общее недовольство, И. П. сам сложил звание пред седателя осенью 1912 г. Председательствующий заявил, что он ставит тем не менее на предварительную баллотировку И. П., ибо уверен, что он останется, если его снова выберут. Сейчас же по шла агитация, и И. П. был забаллотирован. Затем председатель ствующий дальше повел заседание, считая возможным для себя выставить свою кандидатуру. В протоколе Общества об этом за баллотировании, конечно, нет и следа; когда же другие члены настаивали на этом, то председательствующий обратился даже к самому И. П., дабы он своим авторитетом прекратил бы все это грязное дело. Само собой разумеется, Общество не стало процве тать после подобной милой истории!

Теперь остается сказать об И. П. как руководителе работ. И здесь он занимает совершенно особое место. Живой, общитель ный, И. П. сам всегда увлекается и оттого может возбудить го рячий интерес к лабораторным занятиям у своих сотрудников. Романтик — вот как определил бы его Освальд. Увлечение до полного самозабвения часто приводило к бурным вспышкам, и тут воспитание в бурсе оставило свой след в привычке И. П. бра ниться подчас достаточно сильным выражением. И все-таки невзирая на все это, он всегда привлекал к себе много работни ков, увлеченных страстной работой И. П., который не пропус кал прежде ни дня большого праздника, ни Нового года. Отпус тив на эти дни своих сотрудников, он сам тем не менее шел в лабораторию и смотрел, сколько и где переварилось. Какой гро мадный след оставляла его работа в лабораториях, лучше всего видно из следующего эпизода, произведшего на меня глубокое впечатление. Во время беспорядков, связанных с отступлением армии после Ляоянского боя, я встретил в Мукдене одного ти пичного главного врача прежнего времени. И вот, увидя меня, он с радостью бросился говорить о лаборатории И. П.; вспоми нал о своих собаках, своего Гектора, который так хорошо пока зывал ему опыты. О войне, японцах не было ни слова! Вот како ва была сила возбуждения в лаборатории И. П., что могла и этому человеку вдохнуть интерес к исканию истины! Кроме того, И. П. всем своим примером заставлял любить всякую работу, будь то игра в городки или решение новых проблем. Во все он умеет вдохнуть интерес. А главное, он учил своих учеников правиль но мыслить, кладя в основу суждения фактическое содержание, а не догму теорий, я бы сказал: это мышление фактами, а не тезисами. Когда видишь, как быстро в лаборатории создаются и гибнут всякие теории, научаешься относится к ним достаточно критически.

Разбирая способы его руководства, можно увидеть, как они с течением времени меняются. Вначале И. П. интересовался од нойдвумя работами и сидел у сотрудников, выполняющих ее, почти все время; остальным работам уделялось относительно мало времени. Затем очередь переходила к другим работам, ко торые и начинали быстро двигаться вперед. Таким образом, гос подствовал «ударный принцип». Теперь, при оживлении лабо раторий после 1918—1919 гг., И. П. руководит уже поиному: это уже шахматный игрок, играющий сразу на многих досках. Дан ными, полученными у одного, И. П. усиливает продвижение другого, и обратно. Как раз теперь условные рефлексы разраба тываются в таком масштабе, как никогда раньше. Интерес к ним, особенно среди молодежи, сильно растет. Какникак, учение об условных рефлексах создает новое понимание психиче ской жизни человека, а следовательно, войдет рано или поздно в основу нового грядущего мировоззрения.

И. П. чрезвычайно быстро схватывает все новые отношения, случайно встретившиеся в опыте. И тут дает полную волю свое фантазии. Но вот факт замечен, повторен. Теперь начинается длительная полоса сомнений, критики, проверки. Огромное число теорий тут и гибнет, остается только то, что выдержало эту строгую критику.

Таким образом, постоянно чередуются две эти фазы: с одно стороны, полета фантазии, с друго й— сомнений и критики. Надо еще отметить, что интерес к работе у И. П. так велик, что он обычно лучше знает подлинные цифры опыта, полученные у кого-нибудь из сотрудников, чем даже сам работающий. Хотя у И. П. и очень много работников, однако все существенные ново сти он держит в голове. Порой бывает, что И. П. журит своего сотрудника за то, что тот по памяти не может рассказать ход опыта, и тогда И. П. не только восстанавливает последователь ность хода опыта, но и приводит даже полученный результат в цифрах.

<1925>

А.Ф. САМОЙЛОВ

Общая харатеристиа исследовательсоо облиа И. П. Павлова

30 лет тому назад я, совсем еще молодой человек, впервые вступил в лабораторию И. П. Павлова в Институте эксперимен тальной медицины, где провел больше трех лет, часть этого вре мени выполняя обязанности ассистента. Об Иване Петровиче тогда уже начали говорить. Уже было сделано мнимое кормление, произведено усовершенствование экковского свища. На моих глазах было достигнуто в лаборатории несколько крупных завоеваний: доказано действие кислоты на отделение поджелу дочного сока и осуществлена операция маленького желудка, или «желудкасвидетеля».

На первых же порах моего знакомства я был поражен импе ративным темпераментом, силой и мощью научного облика Ива на Петровича. В задачах, которые он себе ставил, и в ухватках при их выполнении чувствовалась какаято отвага, и если бы я не опасался, что меня могут неправильно понять, то я сказал бы — удаль. Когда он утром входил или, вернее, вбегал в лабо раторию, то вместе с ним вливалась сила и бодрость, лаборато рия буквально оживала, и этот повышенный деловой тонус и темп работы держались на той же высоте вплоть до позднего вечера, когда он уходил; но и тогда еще, у дверей, он быстро давал иногда наставления, что еще следует непременно сегодня же сделать и с чего начать завтрашний день. Он вносил в лабо раторию всего себя, и свои мысли, и свои настроения. Все, что им было вновь надумано, обсуждалось совместно со всеми сотруд никами. Он любил споры, он любил спорщиков, он подзадори вал их. Он любил споры, потому что во время дебатов ему само му нередко еще лучше вырисовывалась какая-нибудь новая, еще только замеченная идея, острее оттачивалась новая мысль, от шлифовывался какойлибо новый изгиб ее. Для молодых же ученых лучшей школы, чем эти дебаты и споры, вероятно, и не придумать.

Однажды, вскоре после моего вступления в эту лабораторию, я сидел в библиотеке Института и читал какуюто статью. Во шел Иван Петрович. Он начал быстро перебирать новые журна лы. Я видел, что он остался чемто недоволен. Держа в руках книжку журнала, он перечитывал заголовки статей и сказал в сердцах: «Да, если работать над такими вопросами и над такими объектами, то далеко не уедешь». Он бросил книжку на стол и, уходя, еще добавил: «Не смотрели бы мои глаза на все это».