Вячеслав Бакулин - S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной (сборник)

• Название: S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной (сборник)
• Автор: Вячеслав Бакулин
• Издательство: Литагент «АСТ»c9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-079170-5

Звезды светят всем. Будь ты хоббит или зомби-скаут, галактический вор или рыцарь Хлама, патриот или цивилизованный человек. Даже если ты отнюдь не крестьянский сын, а вовсе даже хвостатый сталкер с пушистыми усами – они все равно будут светить. И не важно, бетонный потолок бункера над тобой или зеленый купол, простирается ли вокруг Маасква или бескрайние просторы иных миров. И, конечно, особенно ярко звезды светят над Зоной. Ведь даже если случится Ультраапокалипсис, любой бродяга с уверенностью скажет: там, на юго-востоке, наш дом. А ночь по-прежнему тиха… и полна смеха!

---

«Винтом» запахло отчетливей. Хоббит толкнул дверь в кухню и поморщился: на угловом диванчике, раскорячившись, лежало женское тело в спортивках, растянутых на коленях. Брат сидел на старом клетчатом табурете. На скрип петель развернулся прыжком и принялся давить себе на глазницу.

– Брателло! – воскликнул он. Вскочил, пробежался по кухне, сел, продолжая давить на свой глаз. – Тут это…

Хоббит упер руки в боки и проговорил голосом строгого учителя:

– Андрей, ты опять?..

Брат испуганно глянул на миску с первитином, его перекосило, он снова вскочил и потряс головой:

– Я – не. Я ж знаю, что помру. Я просто галоперидолом закинулся, и того… А она, – он кивнул на девку, валящуюся с блаженной улыбкой, – вообще на герыче. Я, короче… Хреново мне короче, ой, хреново…

Хоббит ему не поверил, протопал к окну и распахнул его, впуская свежий весенний воздух. Завтра первое апреля. Раньше этот день был Днем смеха, а когда в каждом городе появилось Ядро, всем первого апреля стало не до шуток. Потому что в тысяче городов в этот день семеро избранных могли беспрепятственно уйти в Ядро, и у одного из них появлялся шанс прорваться к Монолиту.

Андрюху пробило на поговорить, он уперся в подоконник с пожелтевшей геранью в банке вместо горшка, навис над Хоббитом и пробормотал:

– Я ж не тута закинулся, а вон у нее. Короче, сначала не проперло. Ну, я еще таблеточкой догнался. А ей ширунься надо. Ну, я ее к Славику барыге привел, а там Бяку встретил и корешей… Короче, веду шайку сюда «винт» варить, вспоминаю, что еды нету. Иду в магазин, беру тележку и тут – хренак! – Андрюха себя шлепнул, Хоббит не поворачивался и не знал, по чему. – Короче, язык начал выпадать. Я – на измену. Столько народа вокруг, все поймут, что я того. А язык выпадает, уже как мальтийский галстук, нах, до самой груди висит, – снова шлепок. – Они все на меня смотрят, я хватаю язык и начинаю заталкивать. Заталкиваю – он вываливается. Заталкиваю, а он… Здоровенный, сука, нах! Вроде, затолкал, подхожу к кассе. А они смотрят… Я ж понимаю, что проглючило, – он дико заржал. – А ты представь, чувак ходит с вываленным языком…

Хоббит развернулся и посмотрел на него долгим взглядом. Но брат был в неадеквате, ржал и дергал ногой.

– С глазом что? – спросил Хоббит обеспокоенно.

Андрюха мгновенно стал серьезным и сказал испуганно:

– Выпадает, нах! На нерве висел, еле затолкал.

Хоббит шагнул к плите, заглянул в кастрюльку с «винтом» – пусто. Похоже, брат не «развязался», от первитина не такой приход, но это не за горами – дольше, чем на три месяца, Андрюхи не хватает.

– Девку убери из квартиры, – процедил Хоббит сквозь зубы, склонился над наркоманкой: от нее воняло кожным салом и кислятиной. Волосы, выкрашенные в черный, слиплись у светлых корней, глазные яблоки катались под морщинистыми веками, губы побелели. – Еще помрет здесь, а мне отвечать.

– Не помрет, – махнул Андрюха левой рукой.

– Я твой поручитель, – отрезал Хоббит и демонстративно посмотрел на часы. – У тебя десять минут. Если не избавишься от нее, вызываю полицию. Время пошло.

– Да ты… Ты не посмеешь! Крыса ты! Крыса позорная!

– Десять минут, – с невозмутимым видом напомнил Хоббит на пороге своей комнаты. Точнее, комнат. И хлопнул бронированной дверью.

Сел на кровать и провел по лицу ладонью. Лег, не снимая ботинок, уставился в потолок. Из кухни доносилось:

– Карлованы… Позорные жить учат. Да я тебя, да я тебя, карлован!..

Хоббит научился быть жестким, Андрюха знал, что он слово сдержит, вызовет полицию, и вскоре смолк. В такие моменты Хоббит думал, что правильнее его усыпить. Или чтобы он умер и никого больше не мучил – лучше один раз его оплакать, чем делать это каждый день. Но с другой стороны, Андрюха – последний родной человек, который у него остался. Пусть живет долго – в память о матери и сестре. Они были дружной семьей.

Были.

…блаженная улыбка на бескровных губах, слипшиеся корни волос…

Хоббит помотал головой, сел, скинул ботинки, протопал к письменному столу, вынул початую бутылку коньяка и приложился к горлышку. Вытер рот рукавом и уставился на выцветший календарь с изображением Периметра, обнесенного колючей проволокой. Календарю десять лет. Хоббит повесил его в пятнадцать. Оставил как памятник времени, когда он мог чего-то страстно желать.

Сначала каждую ночь накануне Первого апреля он желал стать сильным, смелым и набить морду Пису, который его все время задирал. Так романтично – семеро избранников сражаются за свое счастье.

Егерь, два Охотника, Мародер, Сталкеры и Одиночка. Человек человеку волк. К Монолиту дойдет кто-то один. В детстве Хоббит воображал себя Егерем или Охотником, хотя понимал, что будет он, как и в жизни, дичью, то есть Сталкером или Одиночкой.

Потом стал мечтать, что проснется с Меткой, доберется до финиша и попросит Зону, чтобы мама выздоровела. Но Метка досталась снова не ему, мама умерла.

Затем Хоббит захотел прибавить в росте сантиметров двадцать. Все-таки для мужчины метр шестьдесят – маловато. А потом Алина покончила с собой, Андрюха сел на иглу, и Хоббит поставил бронедверь, окопавшись в двух комнатах старой «трёшки».

Если пожелать, чтоб Андрюха избавился от зависимости, он впадет в уныние и лишит себя жизни. Монолит не страхует от нежелательных последствий.

Предыдущий счастливчик загадал самое большое в мире состояние и заработал психоз, потерял дееспособность, а его родственники передрались за право оформить опекунство. Не так все просто с Монолитом, лучше выбросить из головы все мысли о Зоне. Он – неудачник, карлован. Сколько б ни занимался боксом, он не станет выше и не заставит девушек смотреть с интересом.

Маму и сестру не вернешь: возвращение мертвых – табу, как и заявка: «хочу, чтобы все мои желания исполнялись». Все, что разрешено просить, Хоббита не интересовало.

Потому он допил коньяк, позвонил Кате, с которой встречался час назад. Наслушавшись долгих гудков, отключился. Не ответила. Что и требовалось доказать: Хоббит, ты – неудачник.

Карлован.

Брызнув на угли злости спиртом, он отправился в ванную, тайно надеясь, что Андрюха не выгнал наркоманку и можно разрядиться, отметелив его. Но брат ушел, оставив кастрюльку, где варился винт. Длинно и многоэтажно выругавшись, Хоббит схватил ее и долбанул в прокопченную, забрызганную жиром стену над плитой.

Отскочив, смятая кастрюля с жалобным звоном покатилась по полу. Хоббит переступил ее и заперся в ду́ше. Коньяк только сейчас начал действовать, и теплая усталость разлилась по телу. Наспех вытершись, Хоббит доковылял до своей комнаты, рухнул в кровать и тотчас уснул.

Ему снилось, что он бредет в абсолютной темноте на завораживающий женский голос, пел, декламировал детскую считалку: «Раз, два, три, четыре, пять, приготовься убивать. Жертвы прячутся в кусты. Мародером будешь ты».

Когда Хоббит проснулся, голос, постепенно затихая, все еще звучал в голове. В душе было гадко и грязно, как в квартире после пьянки.

Умыться. Побриться. Придумать, чем заполнить день.

Хоббит ненавидел воскресенья: везде кишат люди и негде спрятаться. Натянув спортивные штаны, он побрел в ванную. В кухне скворчала на сковородке еда, тянуло луковой зажаркой, Андрюха напевал себе под нос. Значит, ни глаз, ни язык у него больше не вываливаются.

– Брателло, я тут омлет делаю. Будешь? – спросил он, не оборачиваясь.

– Спасибо, не голоден, – буркнул Хоббит, шагая к двери в ванную.

– Ну что ты киснешь? Злой все время, – проговорил Андрюха, повернулся со сковородкой в руках. – Ё-о-о!

Воскликнув, он выронил сковородку. Омлет распластался на грязном линолеуме. Завоняло жженой резиной, но Андрюха и не думал спасать завтрак – таращился на Хоббита и отступал, бормоча:

– Во вштырило, нах! Второй день штырит, – он ткнул пальцем себя в лоб, будто хотел застрелиться. – У тебя тут… Короче, до сих пор глючит меня.

– Ага, – кивнул Хоббит. – Глаз подтяни, а то на нерве болтается. Мурзик проснется, может сожрать.

– Ммм, – мелко закивал Андрюха.

В ванной Хоббит не удержался, глянул на себя в зеркало и оторопел: прямо на лбу проступила Метка – огромная буква «М», похожая на слабо опалесцирующую татуировку. Знак Мародера. Сначала Хоббит обрадовался. Потом понял, что с ним такого не может быть никогда, и потер знак, ожидая, что он сойдет. Кожа покраснела, знак начал светиться ярче.

– Дела-а-а, – прогудел он, механически нанес пенку для бритья, провел бритвой по щетине.

И что попросить у Монолита? Бабла? Жену – умницу, красавицу и чтоб любила? Двадцать сантиметров роста? Жизнь вечную? Нет, нафиг-нафиг. Неудачник, да ты сначала доберись до Монолита! Мародеров обычно первых валят, как самых опасных, а цели достигают Сталкеры или Одиночка.

«Придумаю на месте, – решил Хоббит, заканчивая бриться. – Ты не нужна мне, Зона. Зачем же я понадобился тебе именно сейчас?»