Цзэн Пу - Цветы в море зла

• Название: Цветы в море зла
• Автор: Цзэн Пу
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-280-00940-7

Цзэн Пу (1871—1935) — видный китайский романист, переводчик, издатель. Роман «Цветы в море зла» (1905) — многоплановое повествование об «образованном» китайском обществе второй половины XIX века. Автор обличает реакционные порядки в стране, излагает идеи реформаторов, рисует сцены освободительного движения в сопредельных Китаю странах.

---

Расскажем лучше о том, как у Хуан Лифана умерла мать и он устроил в ее честь грандиозную панихиду. Хуан был одним из членов «партии бескорыстных», поэтому в столице не нашлось ни одного знатного человека, который бы решился не прийти почтить память покойной. Непрерывным потоком прибывали экипажи с чиновниками в парадных платьях и шапках. Цзинь Вэньцин тоже приехал; отойдя в сторонку, он беседовал со знакомыми. Вскоре показались Чжуан Чжидун с Чжу Пу. Все рассматривали траурные надписи в стихах и давали им свою оценку.

Вдруг Чжуан Чжидун воскликнул:

— Посмотрите на эти стихи, принадлежащие кисти Чжуан Юпэя. Как великолепно они написаны!

Цянь Дуаньминь вытащил яшмовую табакерку и понюхал табак, затем подошел поближе и увидел две парные надписи на длинных полосах белого шелка, висевшие вертикально по обе стороны главного входа. Он стал медленно читать их вслух:

Ты с Фаня[91] брал пример:
Был тем прославлен он,
Что ревностно служил,
Оберегая трон.
И, гордая тобой,
Недаром молвит мать:
«Мне, сына воспитав,
Не страшно умирать!»

Ты, словно Чжан Цзюйчжэн[92],
Не потерял лица:
Не бросил службу он,
Похоронив отца!
И если б не тебе
Подобные мужи, —
Ну как бы наш народ
Стал в Поднебесной жить?

Цянь Дуаньминь покачал головой:

— Первая половина написана хорошо, но во второй он слишком превозносит Хуан Лифана. Так не годится, не годится!

Чжу Пу, стоявший за спиной Цянь Дуаньминя, со вздохом поддакнул:

— Чжуан Юпэй никакой меры не знает! Подобными выражениями можно только вызвать недовольство. Я чувствую, недалек тот час, когда «бескорыстных» постигнет беда!

На друзей зашикали, требуя замолчать. В зале стало совсем тихо. Из толпы вышли четверо чиновников, ведавших похоронами, и встали в ожидании на крыльце. Цзинь Вэньцин и его друзья сразу поняли, что едет канцлер. Дело в том, что в столице панихиды проводились по определенным правилам: князя и канцлера должны были встречать четверо чиновников, министра и его помощника — двое, а всех остальных — один.

Однако, ко всеобщему изумлению, они увидели шапку с сапфировым шариком[93] и полное безусое лицо прогремевшего по всей стране Чжуан Юпэя. Он быстро прошел в зал. Дрожащие чиновники растерянно приветствовали его. Чжуан еле заметно кивнул в ответ. Три раза ударила колотушка, возвещающая о прибытии сановника. Чжуан приблизился к гробу, совершил необходимые церемонии, вышел и переоделся в парадную одежду. Оглянувшись, он увидел Цзинь Вэньцина и его друзей, сбившихся в кучку, подошел к ним и сделал общий поклон.

— Поздравляю. Я только что из дворца. Для всех вас есть радостные вести.

Друзья удивленно смотрели на него, не зная, в чем дело. Чжуан Юпэй вынул из-за голенища маленький конверт, достал оттуда сложенную пополам бумагу и передал ее Цзинь Вэньцину. Все стали читать. В бумаге говорилось:

«Такого-то числа получен указ Его величества: послать Цзинь Вэньцина учебным инспектором в провинцию Цзянсу, Цянь Дуаньминя — учебным инспектором в провинции Шэньси и Ганьсу, Хэ Тайчжэня — учебным инспектором в провинцию Чжэцзян…»

Ниже следовал еще ряд лиц, но они не имели к друзьям отношения, поэтому дальше читать не было смысла.

Чжуан Юпэй обратился к Чжуан Чжидуну:

— По поводу тебя издан особый указ. Ты назначен губернатором провинции Шаньси.

— Что ты говоришь?! Не может быть! — изумленно воскликнул Чжуан Чжидун.

Лицо Чжуан Юпэя приняло серьезное выражение.

— Сын Неба проявил к тебе такое благоволение, которое оказывают раз в тысячелетие! Отныне, брат Чжидун, сбудутся твои мечты, и ты сможешь отплатить императору за его милость. Это назначение радует не только меня, но и весь народ Поднебесной!

Чжуан Чжидун произнес несколько самоуничижительных фраз.

— Сегодня при дворе я узнал еще одну новость, — продолжал Чжуан Юпэй. — Франция захватила большую часть Аннама. Король Аннама обратился к нашему двору с мольбой о спасении, и Его величество думает выслать солдат на помощь!

— Ведь Франция совсем недавно пережила бедствия прусской войны[94], и силы ее еще не восстановлены. Как она смеет лезть на рожон и помышлять о захвате нашей вассальной территории?.. — возмутился Цянь Дуаньминь. — Это просто глупо! Если не воспользоваться моментом и не показать нашу силу, разве мы сможем в дальнейшем управлять варварами?!

— Ты не прав! — возразил Цзинь Вэньцин. — Франция по территории не уступит Англии, и народ там необыкновенно воинственный. Несколько десятилетий назад во Франции появился монарх Наполеон, которого боялись все государства. Он был действительно грозен. И хотя недавно Франция была разбита Германией, мы должны вести себя с ней осторожнее, чтобы не понести ущерба, как раньше.

— В прошлых поражениях виноваты мы сами, не стоит о них вспоминать, — промолвил Чжуан Чжидун. — Ведь мы собственными руками привели тигра в дом. Что же касается событий шестьдесят первого года, то война тогда началась очень неожиданно, у нас в стране в это время бушевал мятеж, и мы не могли действовать сразу на два фронта, поэтому иностранцы и одержали победу. Однако с тех пор они еще больше зазнались и норовят во всем нас притеснять. Надо воспользоваться моментом, пока они ослеплены гордыней, и припугнуть их. Нужно показать им мощь нашего государства, чтобы они не смели больше рыскать в ночи словно волки!

— Браво! Браво! — захлопал в ладоши Чжуан Юпэй. — Хоть военные силы у нас сейчас не в полной готовности, зато есть несколько старых талантливых генералов, прошедших через сотни сражений, вроде Фэн Цзыцая и Су Юаньчуня. Как мне известно, Франция по территории не превышает двух-трех наших провинций и возможности ее ограничены. Несколько привыкших к походам ветеранов устроят среди французов настоящее побоище, вновь вознесут авторитет нашей страны и сохранят ей все вассальные территории. Тогда другие страны не посмеют на нас даже глаз поднять. Что вы скажете, господа?

Все, конечно, были вынуждены согласиться с ним. Закончив свою тираду, Чжуан Юпэй сослался на дела и первым покинул зал. Цзинь Вэньцин тоже вскоре уехал.

Подъезжая к дому, Цзинь увидел целую толпу попрошаек, которые приветствовали его нестройными возгласами:

— Поздравляем вашу милость с повышением! Блестящей вам карьеры!

Посоветовавшись с женой, Цзинь Вэньцин щедро одарил пришедших, а затем написал благодарственное письмо императору, испрашивая указаний, — короче говоря, сделал все, что полагалось в таких случаях. Не обошлось, разумеется, без прощальных пирушек и проводов. Можно представить себе, как он был занят.

Наконец наступил день отъезда. Рано утром Цзинь Вэньцин пошел попрощаться к Цао Ибяо и застал его поспешно собирающим вещи. Оказывается, Айюнь правильно оценил сочинение, которое сам Цао считал никуда не годным: Цао Ибяо получил ученую степень. Но неоднократные неудачи на экзаменах, прогулки по опавшим осенним листьям и печальные раздумья заставили Цао понять, что он вовсе не создан для яшмовых палат и богатых разъездов. «Я вольный литератор, призванный бродить по скалам и гордо распевать в предутренней дымке», — подумал он и проникся смелой мыслью вернуться на юг. Почти все его друзья получили назначение в провинцию, поэтому он еще тверже решил пуститься в далекий путь и расстаться с шумной жизнью в столице. Увидев Цзинь Вэньцина, он поведал ему о своем намерении.

— Раз уж мы вместе прибыли сюда, вместе и уедем, — сказал Цзинь Вэньцин. — Но как ты бросишь Айюня?

— С каждого пира надо расходиться, — возразил Цао Ибяо, — однако приятные воспоминания останутся навсегда. Подумай, какой смысл, если мы пробудем вместе сто лет и доживем до седых волос?

Он вытащил альбом для стихов с картиной «Полнеба в красной заре»[95] на обложке и попросил Цзинь Вэньцина что-нибудь написать.

— Пусть даже в тоскливом уединении у меня останется память о тебе!

Цзинь Вэньцин написал в альбом четверостишие. Они попросили друг друга больше заботиться о своем здоровье и расстались.

На обратном пути Цзинь остановился у ворот Чжуан Чжидуна, через слугу передал ему свою визитную карточку и приказал сообщить, что он приехал принести Чжуану свои поздравления. Вскоре у повозки Цзинь Вэньцина появился другой слуга, который, поклонившись, молвил:

— Господин дремлет, но еще с утра он велел, если вы приедете, просить вас расположиться в его кабинете. Хозяин хочет о чем-то поговорить с вами!

Услышав это, Цзинь сошел с коляски. Слуга высоко поднял визитную карточку и по извилистой дорожке провел Цзинь Вэньцина в кабинет, состоящий из двух комнат. Первая комната была очень просторной и имела большие застекленные окна, выходящие на юг. Возле одного из окон стоял полированный письменный стол, а рядом с ним резные стулья. В северной стене также было три двухстворчатых окна, затянутых тонкой тканью. Под ними раскинулся просторный кан с отделкой из красного сандала, окруженный удобными стульями, инкрустированными агатом. На восточной стене висела полка с книгами, под которой стояла деревянная кушетка из фиолетового вяза с резьбой на сюжет «Опьяненная Ян-гуйфэй». У противоположной стены возвышались два шкафа со множеством антикварных безделушек. Рядом виднелась чуть приоткрытая маленькая дверца; Цзинь Вэньцин решил, что она ведет в спальню. На полу лежал пестрый ковер с изображениями цветов. Комната выглядела изумительно.