Ричард Матесон - Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории

• Название: Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории
• Автор: Ричард Матесон
• Издательство: Эксмо : Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 918-5-699-41148-9

Ричард Матесон отдал литературе пятьдесят лет, был удостоен самых престижных премий и приобрел репутацию «разрушителя жанров». В его произведениях самым невероятным образом соединились мистика, хоррор, фэнтези, фантастика и даже детектив. Его считает своим учителем «король ужасов» Стивен Кинг. По его рассказу «Дуэль» снял свой первый полнометражный фильм Стивен Спилберг. Культовый роман «Я — легенда» был экранизирован дважды и послужил образцом для писателей, разрабатывающих «вампирскую» тему.

Многие рассказы, вошедшие в этот том, впервые изданы на русском языке.

---

Каждое восклицание сопровождалось новым чудовищным ударом по лицу. Гнев затуманил ему глаза. Грег видел Кэрри как в дымке, за пеленой ослепляющей ярости. Все пропало! Эта сука разнесла в клочья его сделку! Большой куш сорвался! Будь ты проклята! Я сейчас тебя убью! Он не знал, слышал ли эти слова у себя внутри или прокричал их ей в лицо.

Потом он очнулся. Увидел в своей руке телефонную трубку. Рука вспухла и болела. Кэрри лежала на постели. Ее изуродованное лицо было все в крови. Рот открыт, отрешенные глаза устремлены в потолок. Грег разжал руку. Трубка с глухим стуком упала на пол, но Грег едва слышал этот звук. Он с ужасом глядел на Кэрри. Неужели мертва? Он приложил ухо к ее груди и стал вслушиваться. Поначалу он слышал только лихорадочные удары собственного пульса. С его лица еще не сошло бешенство. Грег продолжал вслушиваться. Ее сердце билось. Слабо, неровно, но билось. Жива! Он вскинул голову.

Кэрри смотрела на него, но взгляд потерял осмысленность. Окровавленный рот был открыт.

— Кэрри!

Она не отвечала. Потом он заметил, что ее губы беззвучно шевелятся. Кэрри продолжала глядеть на него.

— Что?

Бессмысленный взгляд сменился другим, очень знакомым ему. Грег вздрогнул.

— Что? — повторил он.

— Улица, — прошептала она.

Грег склонился над нею.

— Улица, — снова прошептала она, — Ночь…

Она хрипло вздохнула. На губах появилась кровавая пена.

— Грег…

Кэрри попыталась сесть, но не смогла. Ее взгляд наполнился тревогой. Тревогой за него.

— Мужчина, — прошептала она. — Бритва… Ты… О боже… Нет…

Грегу показалось, что он вмерз в лед. Он схватил ее руку.

— Где? — прошептал он.

Она не отвечала, и его пальцы впились ей в кожу.

— Где? — уже громче спросил он. — Когда?

Его затрясло.

— Кэрри, когда?

И тут он понял, что сжимает руку мертвой женщины. У него в горле противно булькнуло. Он разжал пальцы, позволив ее руке упасть на кровать. Он смотрел на Кэрри, не силах говорить и думать. Потом отошел от кровати. Взгляд упал на календарь, а в мозг тяжело вползла привычная фраза: «В один из тех дней». Неожиданно он засмеялся и заплакал одновременно.

Прежде чем убраться из гостиницы, Грег больше часа простоял у окна, думая о том, кто этот мужчина, где он сейчас и что делает.

Ударная волна

© Перевод Е. Королевой

— Говорю тебе, с ним что-то творится, — сказал мистер Моффат.

Кузен Уэндалл потянулся за сахарницей.

— Значит, они правы. — Он насыпал сахару в кофе.

— Ничего подобного, — резко возразил Моффат. — Совершенно они не правы.

— Но если он не работает.

— Он работал, примерно до прошлого месяца. И работал превосходно, когда они решили вдруг, что его надо заменить.

Пальцы мистера Моффата, бледные и желтоватые, замерли на столе. Нетронутые яичница и кофе остывали рядом.

— Почему ты так расстраиваешься? — спросил Уэндалл. — Это же просто орган.

— Это гораздо больше, чем орган. Он был здесь даже до того, как достроили церковь. Восемьдесят лет он здесь. Восемьдесят.

— Долгий срок, — сказал Уэндалл и откусил от намазанного джемом тоста. — Может, даже слишком долгий.

— С ним все в полном порядке, — продолжал Моффат. — По крайней мере, было до сих пор. Вот почему мне бы хотелось, чтобы сегодня утром ты посидел со мной на хорах.

— Может, все же показать орган какому-нибудь мастеру?

— Он только согласится со всеми остальными, — горько произнес Моффат. — Просто скажет, что орган слишком стар, слишком изношен.

— Может, так оно и есть.

— Ничего подобного, — Мистер Моффат раздраженно передернулся.

— Ну, не мне судить. Хотя орган действительно очень старый.

— Он прекрасно работал до сих пор. — Мистер Моффат уставился в чашку с черным кофе. — Чтоб их всех, — пробормотал он. — Решили от него избавиться. Чтоб их.

Он закрыл глаза.

— Может, он понимает? — сказал мистер Моффат.

Стук их каблуков, похожий на тиканье часов, нарушил тишину церкви.

— Сюда, — показал Моффат.

Уэндалл толкнул толстую дверь, и они пошли вверх по мраморной винтовой лестнице. На втором этаже Моффат переложил портфель в другую руку и достал кольцо с ключами. Он отпер дверь, и они вошли в пыльную темноту хоров. Они двигались сквозь тишину, два отдающихся слабеньким эхом звука.

— Вон туда, — сказал Моффат.

— Да, я вижу, — отозвался Уэндалл.

Старик сел на отполированную за долгие годы до зеркального блеска скамью и включил маленькую лампу. Конус света разогнал тени по углам.

— Думаешь, солнца не будет? — спросил Уэндалл.

— Не знаю.

Мистер Моффат отер и с грохотом откинул ребристую крышку органа, раскрыл пюпитр. Нажал на истертую за долгие годы кнопку.

В кирпичной комнатке справа внезапно раздался выдох, гул нарастающей энергии. Стрелка воздушного манометра пробежала по шкале.

— Теперь он ожил, — сказал Моффат.

Уэндалл пробормотал что-то и пошел по хорам. Старик последовал за ним.

— Что ты думаешь? — спросил он, когда они вошли в кирпичную комнату.

Уэндалл пожал плечами.

— Не могу сказать. — Он посмотрел, как работает мотор. — Воздушная струя, — сообщил он. — Движется благодаря воздействию электромагнитного поля.

Уэндалл прислушался.

— Звук вроде нормальный.

Он прошелся по маленькой комнатке.

— А это что такое? — показал рукой Уэндалл.

— Переключатели клапанов. Чтобы воздухопроводы были постоянно наполнены.

— А это вентилятор?

Старик кивнул.

— Хм. — Уэндалл повернулся. — На мой взгляд, все в полном порядке.

Они стояли, глядя вверх, на трубы. Торчащие над полированным фасадом, они походили на громадные золотистые карандаши в деревянной подставке.

— Большой, — сказал Уэндалл.

— Он прекрасен, — добавил мистер Моффат.

— Послушаем его, — предложил Уэндалл.

Они вернулись обратно к кафедре, и мистер Моффат сел за мануалы. Он потянул выдвижной рычаг и нажал на клавишу.

Одинокая нота поплыла по сумраку. Старик нажал на педаль громкости, и нота усилилась. Она пронзала воздух, звук скакал и переливался под куполом церкви, словно бриллиант, выпущенный из пращи.

Старик вдруг вскинул руку.

— Ты слышал?

— Что слышал?

— Он вздрогнул, — сказал мистер Моффат.

Пока люди входили в церковь, мистер Моффат исполнял хоральную прелюдию Баха «Из глубины взываю я». Руки уверенно двигались по клавишам мануалов, длинноносые туфли танцевали по педалям, и воздух полнился живым звуком.

Уэндалл наклонился к нему и прошептал:

— Солнце все-таки вышло.

Над серебряной макушкой старика сквозь витражное окно просачивался солнечный свет. Радужной дымкой он повисал между рядами труб.

Уэндалл снова придвинулся.

— Звук, по-моему, совершенно нормальный.

— Вот подожди, — сказал мистер Моффат.

Уэндалл вздохнул. Подойдя к ограждению хоров, он взглянул вниз на неф. Вливающаяся по трем боковым приделам храма толпа растекалась по рядам. Эхо производимого ею шелеста усиливалось и затихало, словно шорох насекомых. Уэндалл наблюдал, как люди рассаживаются на темно-коричневых скамьях. Надо всем и повсюду плыла музыка.

— Псс, — позвал Моффат.

Уэндалл развернулся и подошел к кузену.

— Что такое?

— Слушай.

Уэндалл наклонил голову набок.

— Не слышу ничего, кроме органа и мотора.

— Вот именно, — прошептал старик. — А мотора ты слышать не должен.

Уэндалл пожал плечами.

— И что? — спросил он.

Старик облизнул губы.

— Кажется, снова начинается, — пробормотал он.

Внизу закрылись двери. Моффат скосил глаза на часы, лежащие на пюпитре, потом кинул взгляд на кафедру, где уже появился священник. Он сделал из финального аккорда переливающуюся пирамиду звука, выдержал паузу, затем последовала модуляция меццо форте в соль мажор. Он сыграл начальную фразу из гимна «Восславим Господа».

Священник вскинул руки ладонями вверх, и паства с шуршанием и скрипом поднялась с мест. Через миг церковь наполнилась тишиной. А потом все запели.

Мистер Моффат аккомпанировал, правая рука двигалась привычным маршрутом. На третьей фразе вместе с клавишей, на которую он нажал, опустилась соседняя, и тревожный диссонанс взрезал мелодию. Пальцы старика отдернулись, диссонанс исчез.

— Восславим Отца, Сына и Святого Духа.

Собравшиеся завершили пение долгим «аминь». Пальцы мистера Моффата поднялись над мануалом, он отключил мотор, неф снова наполнился поскрипываниями и шорохами, священник в темном облачении воздел на миг руки и взялся за ограждение кафедры.

— Отец наш небесный, — начал он, — мы, дети Твои, пришли сегодня к Тебе в благоговейном смирении.