Валентин Тарасов - Чеслав. Воин древнего рода

• Название: Чеслав. Воин древнего рода
• Автор: Валентин Тарасов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9910-2199-9, 978-966-14-4253-4

Древняя Русь времен язычества. Русь еще поклонялась Яриле и Сварогу, Перуну и Ладе. Языческим божествам приносились богатые жертвы. Едва увидев купающуюся в реке красавицу из враждебного племени Неждану, молодой охотник Чеслав влюбился без памяти. Он был готов пожертвовать всем ради красавицы Нежданы. Но их роды издавна враждовали, женитьбу на этой девушке его близкие сочли бы предательством. Однако страсть затмила разум юноши, он похитил Неждану и спрятал в лесу. Его отец, глава рода, приказал сыну вернуть чужачку. Мог ли Чеслав предположить, что, не покорившись воле отца, потеряет его? Мог ли подумать, что в убийстве главы рода обвинят его самого? И что, если эта смерть — вовсе не месть за похищенную девушку? Теперь только Дух Леса может помочь ему избежать мести. Загадочный убийца уже погубил его отца. Сможет ли Чеслав защитить свою любовь от неведомой опасности?

---

— Ну дай, Вышата умеет на конике скакать, — канючил парень, идя за ним.

— Устал мой коник. Сил у него нет скакать, — терпеливо объяснял Чеслав.

Ему не хотелось обижать убогого.

— Ну и не надо. У Вышаты свой коник есть. Еще лучше твоего. — Схватив прутик с земли, парень оседлал его и, пристроившись в хвост Ветру, «поехал» за ними.

Проследовав какую-то часть пути за Чеславом, Вышата неожиданно снова закричал:

— Эге-гей! Плохой твой конь, не скачет совсем. А мой вон как скакать умеет! — Проскакав вокруг Чеслава и его коня, Вышата еще раз гикнул во все горло и помчался вприпрыжку на прутике прочь, только пыль закурилась из-под его ног.

Наконец-то Чеслав добрался до дома. Их жилище было побольше, чем у других, как и надлежало главе рода. Сложенный из дубовых бревен, потемневших от времени, а местами у земли даже покрывшийся мхом, это был все еще крепкий дом, в котором родилось, выросло, славно прожило и ушло в селение мертвых не одно поколение его предков. Как и прежде, из дверного проема жилища вился дымок от очага, а само оно смотрело на селение и его житье небольшими отверстиями-оконцами в стене, через которые дневной свет проникал в уютное нутро.

Привязав Ветра под навесом и дав ему свежего сена, Чеслав поспешил в дом. На пороге его встретила Голуба.

— Вернулся…

— Есть дай!

Голуба была дочерью рабыни, которую когда-то давно привели в их городище после стычки с кочевниками. Пленница жила в городище, помогая общине по хозяйству, выполняя всякую женскую работу, а по прошествии нескольких лет она считалась вольной и могла идти на все четыре стороны. Но она осталась. То ли некуда было идти, то ли родившаяся дочь стала камнем, который заставил остаться. Отца Голубы никто не знал. Женщина так и не призналась, от кого понесла ребенка. Несомненным было одно: отцом стал кто-то из мужчин селения. Женщины после этого косо стали поглядывать в ее сторону. Ведь отцом мог оказаться муж любой из них. А женщины племени не любили делиться своими мужчинами. Но боги, как видно, услышали их страхи и опасения. Как-то зимой женщина сильно простудилась и слегла. Горячка быстро сделала свое дело…

Когда мать Голубы умерла, Велимир пожалел девочку и взял ее к себе в дом.

Теперь она из костлявой, худосочной сироты, какой была в детстве, превратилась в цветущую нежным первым цветом девушку. Спокойная и послушная, Голуба смотрела на все, что окружало ее, своими внимательными и непривычными для этих мест карими глазами — наследие матери. Сплетенная из красно-белых нитей полоса перехватывала чистый, чуть смугловатый лоб и слишком темные для местных жителей волосы — опять же напоминание о ее матери, попавшей сюда из дальних мест. Тихая и сноровистая, она ловко управлялась в доме Велимира, помогая вести хозяйство.

Перешагнув через порог, Чеслав подошел к столу, уселся на широкую лавку и бросил взгляд на родимые стены. Каким бы лесным бродягой он ни был, а возвращение в это жилище всегда наполняло его какой-то теплотой и благостным спокойствием. Эти темные бревенчатые стены, пропитанные за многие десятилетия дымом очага, были для него сродни пуповине, что связывала его с давними предками, давшими жизнь ныне живущему роду.

Еще в детстве ему казалось, что если хорошенько напрячь слух, то можно услышать голоса всех, кто когда-то жил в этом доме: прадедов, прабабок и… матери, которых он никогда не знал. Особенно эти голоса пугали и в то же время притягивали маленького Чеслава ночью, когда всё и все вокруг погружались в сон и ночную тишину. Тогда малейший звук, скрип, шорох казался ему тайным словом, значение которого он порой пытался разгадать еще долго, пока, борясь со сном и умаявшись, засыпал.

С острым чувством сопричастности к этому родному мирку Чеслав отметил, что за его, пусть и недолгое, отсутствие в доме ничего не изменилось. Даже паук, верный служка духа и хозяина их жилища — Домового, неподвижно зависший на своей паутине под жердями крыши, и тот был ему привычным и почти родным. Тем более что их дому он служил исправно, старательно истребляя назойливых мух, комаров и всякую кровососущую мошкару.

Проворно хозяйничая у очага, Голуба поставила перед Чеславом миску с кашей и положила ломоть ржаного хлеба. Юноша жадно накинулся на еду.

— А где отец?

— Они с Ратибором частокол осматривают. Скоро уж придут. — Голуба поставила на стол кувшин с квасом и тихо добавила: — Велимир сердился очень, что ты уехал, ничего не сказав.

Неожиданно паук, до этого, казалось, бесстрастно взиравший на все происходящее в доме своими крохотными глазками-бисеринками, дернулся и, проворно перебирая лапками, побежал по паутине, пока не скрылся в темном углу-убежище. Со двора донесся шум, а затем мужские голоса. Вернулись Велимир с Ратибором.

— Надо как можно скорее заменить прогнившие бревна. Того и гляди обвалятся. — С этими словами Велимир вошел в дом.

Это был еще крепкий, почти без седины в бороде, мужчина. Высокий, статный, закаленный суровой жизнью, он походил на могучее дерево, крепко ухватившееся корнями за землю. В его словах и поступках была житейская рассудительность, а в руках сила. За это его уважали, а порой и побаивались. На нем была ответственность за весь род и селение. И он с достоинством и честью нес эту ношу. Когда он смотрел на соплеменников своими строгими и внимательными серыми глазами, даже самые строптивые из них вынуждены были признать его авторитет.

За спиной Велимира стоял Ратибор, старший брат Чеслава. Ратибор очень был схож с отцом. И многие говорили, что Велимир в молодости был именно таким. Еще бóльшую схожесть подчеркивал характер Ратибора. И если Чеслав был горяч, а порой и упрям, то Ратибор был таким же рассудительным, как отец. Он был старше Чеслава на несколько лет и считался уже полноправным членом племени. У них с Чеславом были разные матери, но один отец.

Заметив Чеслава, Велимир остановился у порога, шумно вдохнул воздух, но при этом спокойно и как бы между делом заметил:

— Вот и наш Чеслав к дому прибился. — Затем, кашлянув, неспешно подошел к столу и сел, как и полагается хозяину, во главе.

Ратибор последовал за отцом и уселся напротив брата.

— Где был, сын? — так же буднично спросил Велимир, но Чеслав знал, чувствовал, что отец сердится.

— Охотился, отец, — постарался ответить в той же спокойной манере, что и отец, Чеслав.

Велимир, как бы соглашаясь с объяснением сына, кивнул и провел рукой по столу.

— Ну что ж, похвались доброй охотой, богатой добычей.

— Не добыл я ничего нынче, — стараясь не смотреть на отца, ответил Чеслав.

— Голуба, принеси-ка воды из ручья, — неожиданно мягко обратился Велимир к девушке.

— Да вот же вода. — Голуба зачерпнула ковшом из ведра.

— Я сказал, свежей, из ручья. — Теперь в его голосе совсем уж не было мягкости. — А Ратибор проводит тебя, чтобы не боязно было.

Голуба, пожав плечами, послушно подхватила деревянное ведро и вышла за порог. За ней так же молча последовал Ратибор, наградив при этом брата укоризненным взглядом.

— Не похоже это на тебя. Рука у тебя верная, а глаз меткий. Без дичины обычно не возвращался… — Велимир пристально посмотрел на сына.

Чеслав, насупившись, молчал. Ему, конечно, неприятны были слова отца, но и ответить было нечего.

— Ну что ж, и такое бывает, — между тем продолжал Велимир. — И хорошему охотнику порой не идет зверь в руки. Али Лесу не угодил чем? Прогневил могучего?

— Не гневил я могучего, обычаи знаю, — потупившись, тихо сказал Чеслав.

— А может, рука твоя не была тверда от мыслей, что ушел из городища, никому не сказав, куда и надолго ли?

И хотел бы Чеслав сейчас промолчать, да не мог — отцу отвечать надо.

— Я уже не малец неразумный. — Краска залила лицо юноши.

Чеслав не хотел врать отцу, но правду сказать о своей охоте не решался. Не время было.

— То-то и оно. Мальца выпорол бы, поучил уму-разуму, делов-то. — От сыновнего упрямства гнев Велимира готов был выплеснуться наружу, но он пытался унять его. — Не сам живешь, в семье, в общине. И я должен знать, где ты пропадаешь.

— Да ведь я уже давно на охоту сам хожу.

— И я всегда знал об этом! — Велимир все же не сдержался и стукнул кулаком по столу.

— Ой, а чего это вы в темнотище сидите? — В дом вошла Болеслава.

Она направилась к очагу и подбросила щепок. От получившего свежей поживы огня в доме сразу стало светлее. От него же женщина лучиной зажгла плошку с жиром, что служила светильником.

Болеслава была сестрой Росавы, второй жены Велимира, матери Чеслава. Жизнь распорядилась так, что главе рода не везло с женами. Первую жену, мать Ратибора, задрала в лесу медведица, когда бабы по грибы ходили. Они случайно наткнулись на косолапую с детенышами, и та кинулась на женщину, оберегая своих чад. Так малолетний Ратибор остался без матери, а Велимир без жены.