Всеволод Соловьев - Царское посольство

• Название: Царское посольство
• Автор: Всеволод Соловьев
• Издательство: Дружба народов
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-285-00194-3

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.

Вторая книга исторических романов Всеволода Соловьева продолжает начатую издательством «Дружба народов» серию исторических бестселлеров.

Тайны, сокрытые мраком времени; исторические эпизоды, замешанные на приключениях и детективных сюжетах, и их участники, среди которых — императоры и полководцы, авантюристы и злодеи, прекрасные дамы и галантные кавалеры. Но так или иначе, предмет изучения серии — это отечественная история и история ближайших наших соседей.

---

— Ну, ну! — ворчал Чемоданов. И тоже за темнотою нельзя было разглядеть, как сильно краснел он.

«Послу царскому… неведомо где ночи напролет прогуливать!» — повторялось в его мыслях. «Вот то-то и беда, что ведомо где… ему неведомо, а мне так ведомо… Посол царский… шесть десятков лет скоро стукнет… Нет, довольно, будет! Скорее царское дело справить — и в обратный путь… домой, на Москву-матушку… А немок этих, дьяволиц пучеглазых, — провал возьми!..»

X

Вернувшись домой, Алексей Прохорович никому не сказал слова, а завидя Посникова, который все еще не ложился и поджидал его, очевидно, со злостным намерением, поспешно ушел к себе и заперся на ключ. Он тотчас же разделся, против своего обычая, без помощи слуги и лег спать.

Рассвет уже приближался, а потому можно было полагать, что посол, спавший всегда крепко, а уж особливо после пирушки, встанет поздно, гораздо позднее обыкновенного. Поэтому и истомившиеся ожиданием и бессонной ночью посольские люди улеглись, надеясь наверстать потерянное.

Скоро все в палаццо покоилось мертвым сном. Взошло солнце, по каналам рассеялся туман, накопившийся за ночь. Мало-помалу начиналось движение и заметно увеличивалось. Вот раздался дальний мерный благовест; ему отозвался другой, на противоположном конце города. Прошло, однако, всего не более трех часов с тех пор, как вернулся Алексей Прохорович от синьоры Лауры.

Вдруг дверь его опочивальни с шумом растворилась, и на пороге появился он сам, совсем одетый, в посольском кафтане и с шапкой в руках. Он остановился и увидел почти у себя под нотами двух слуг, безмятежно спавших на полу.

— Эй вы, вставать! — крикнул он и подтолкнул одного из них ногою.

Но они продолжали храпеть. Долго пришлось ему их расталкивать, пока наконец они не поднялись на ноги, протирая кулаками глаза, отчаянно зевая и все еще не видя, кто перед ними, и ровно ничего не понимая. В конце концов грозный голос Алексея Прохоровича привел их в чувство.

— Ишь разоспались! — кричал он. — Живо! Поворачивайтесь! Бегите к Ивану Иванычу да к Александру Микитичу, скажите, что я уж собрался к обедне… в греческой церкви уж ударили… Ну, живо!

Слуги кинулись будить Посникова и Александра и, в свою очередь, долго не могли их добудиться. Когда Посников наконец понял, в чем дело, то стал даже трястись от злости.

— Ишь ведь старый греховодник!.. К обедне! Словно путевый! — громко бранился он, не стесняясь присутствием слуг.

Между тем Чемоданов поднял на ноги все посольство, кричал и волновался, и кончилось тем, что через четверть часа все были готовы, гондолы поданы й «московиты» отправились к обедне в греческую церковь.

Несмотря на помятое лицо и заметно опухшие и покрасневшие глаза, кажется, никогда еще в жизни Алексей Прохорович не имел такого важного и степенного вида. Он глядел на всех, даже на Александра, даже на Посникова, строго и неприступно. Посников задыхался от злобы, совершенно бессильный, так как обстановка не позволяла ему разразиться негодующими речами.

Алексей Прохорович отстоял обедню, усердно молился, клал земные поклоны. По окончании службы он с благодарностью принял просфору, поднесенную ему священником, благоговейно переломил ее, съел малый кусочек, остальное сложил в платок и торжественно вышел из церкви.

На возвратном пути, так как уже встречались гондолы с замаскированными мужчинами и женщинами, Чемоданов время от времени выражал свое негодование.

— Однако басурманы эти как есть погибший народ, — говорил он, собственно ни к кому не обращаясь, — ну погуляй, потешься день, другой, неделю… отчего ж и не погулять, коли таков обычай… А ведь это что ж такое! Ведь они, дьяволы, меры никакой не знают, ведь этому ведьминскому шабашу у них конца нет!

— Что это ты, батюшка Алексей Прохорыч, немцев ныне порицать стал… кажись, их гульба и тебе по нраву пришлась, — не утерпев, прошипел Посников, почти с ненавистью глядя на посла.

Но Чемоданов только повел на него одним глазом.

— Погуляй день, другой, — повторил он, — отчего не погулять, не посмотреть на разные занятные действа, погуляй, да и остановись вовремя, о душе подумай, Богу помолись, попостись хорошенько… А это что ж — грех большой, незамолимый! Темный здесь люд, совсем темный… и наставить их на путь, видно, некому.

— Вот тебя бы к ним в наставники! — шепнул Посников, но так тихо, что только сидевший рядом с ним Александр расслышал этот шепот.

По возвращении домой Алексей Прохорович приказал сбирать обед, но за обедом от рыбы и пирогов с весьма вкусной рыбьей начинкой отказался, поел только овощей, закусил ломтем хлеба и выпил воды, прибавив к ней малость вина легкого.

«Спохватился, да увидим — надолго ли!» — подумал про себя Посников и тоже не стал есть рыбы.

После обеда явился Вимина с предложением показать посольству некоторые достопримечательности города, которых «московиты» еще не видели.

— Спроси его, — приказал Чемоданов Александру, — есть ли у них, окромя уже показанных нам, святыни?

— Святынь, говорит Вимина, много, — отвечал Александр, — есть в церквах нетленные мощи угодников.

— Спроси — каких угодников мощи?

Собрав все сведения и убедясь, что святыни венецейские, по большей части, — истинные святыни, Алексей Прохорович в сопровождении Вимины и своей свиты отправился по церквам, поклонялся мощам, интересовался всем, что видел, и то и дело повторял Александру, чтобы он не забыл чего и как есть обо всем записал в дневник путешествия.

Прощаясь с Виминой, он выразил ему свое большое удовольствие по случаю виденного в этот день и спросил: не известно ли ему, скоро ли дук назначит царским послам новую аудиенцию?

Вимина ответил:

— Аудиенция, насколько мне известно, назначается через два дня, и, полагаю, сегодня же вы получите приглашение. Все окончилось бы очень скоро и к общему удовольствию, если бы вы сказали мне, чего именно угодно вашему государю. Зная его желания, дук обсудил бы их в совете и на аудиенции передал бы вам уже решительный ответ. Уверяю вас, что так всегда делается с послами всех государств и не только в Венеции, но и повсюду.

Когда Александр перевел эти слова, Чемоданов ударил кулаком себе о колено и с нескрываемым раздражением воскликнул:

— Да скажи ты этому пролазу, чтоб он оставил свое плутовство и за старое не принимался! Ведь уж было ему говорено, что нас не надуешь и что мы такого глупства не сделаем: всякому не станем объявлять о таких предметах, ведать которые надлежит дуку. Так вот и скажи ему прямо, без обиняков: ешь, мол, немец, пирог с грибами, а язык держи за зубами!

У Александра не хватало, конечно, искусства перевести Вимине этот совет Алексея Прохоровича, но он все же с достаточной ясностью и твердостью объяснил ему, что лучше и не задавать послам подобных вопросов, так как они все равно никому ничего не скажут.

— Однако войдите в положение дожа и членов совета! — начинал горячиться Вимина. — Они заранее хотят знать цель вашего посольства единственно для того, чтобы вас же избавить от неловкости в том случае, если республика не может исполнить желания вашего государя. Разве приятно будет вам получить официальный отказ?

Александр перевел это слово в слово. Алексей Прохорович на минуту задумался и даже глаза выпучил, что он обыкновенно делал, когда бывал поставлен неожиданно в тупик. Но недоумение его было непродолжительно.

— Пустое! — воскликнул он. — Первым делом, отказ — всегда отказ, как ни поверни его, а вторым делом, спроси-ка ты немца, почему ж это он в голове держит, что дук откажет великому государю?

— Я ничего не знаю, — ответил Вимина, — но предупреждаю вас, что если вы будете просить денег, то это вряд ли понравится дожу. В таком случае ожидайте неблагоприятного ответа.

Чемоданов переглянулся с Посниковым и затем сказал Александру:

— Смотри, брат, не проговорись и спроси его: откуда это он взял, что мы будем просить денег?

— Он говорит, что это ему самому так показалось.

— Ну и ладно, пускай себе остается при своем, а мы тоже при своем останемся.

Опять ни с чем пришлось отъехать Вимине от упрямых «московитов».

XI

Действительно, через два дня происходила аудиенция у дожа. На этот раз царское посольство уже не испытывало никакого смущения, и величина гигантского зала казалась не столь чудесной. Алексей Прохорович почтительно, в пояс поклонился дожу и членам совета. Дож обратился к послам и сказал, что он с почтением и радостью прочел письмо московского государя, царя Алексея Михайловича, переведенное для него на язык итальянский, что из письма этого он узнал о посольстве в Венецию именитых людей, которых он с удовольствием перед собой видит, и что он ожидает услышать от них, в чем состоит поручение, данное им царем к Венецианской республике.