Андрей Марченко - Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых

• Название: Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых
• Автор: Андрей Марченко
• Издательство: Литагент «Снежный Ком»9ebea33f-2a93-102a-9ac3-800cba805322
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-904919-57-3, 978-5-4444-1481-1

Империя не заканчиваются в один момент, сразу становясь историей – ведь она существуют не только в пространстве, но и во времени. А иногда сразу в нескольких временах и пространствах одновременно… Кто знает, предопределена судьба державы или ее можно переписать? И не охраняет ли стараниями кремлевских умельцев сама резиденция императоров своих августейших обитателей – помимо лейб-гвардии и тайной полиции? А как изменится судьба всей Земли, если в разгар мировой войны, которая могла уничтожить три европейских империи, русский государь и немецкий кайзер договорятся решить дело честным рыцарским поединком?

Всё это и многое другое – на страницах антологии «Империум», включающей в себя произведения популярных писателей-фантастов, таких как ОЛЕГ ДИВОВ и РОМАН ЗЛОТНИКОВ, известных ученых и публицистов. Каждый читатель найдет для себя в этом сборнике историю по душе… Представлены самые разные варианты непредсказуемого, но возможного развития событий при четком соблюдении исторического антуража.

«Книга позволяет живо представить ключевые моменты Истории, когда в действие вступают иные судьбоносные правила, а не те повседневные к которым мы привыкли».

Российская газета

«Меняются времена, оружие, техника, а люди и их подлинные идеалы остаются прежними».

Афиша Mail.ru

---

Но затянул заунывную песню карел, поделился табаком с солдатами, вот с Василием и проехали беспрепятственно мимо стражников.

– Спаси Бог, у меня от этого свидания меланхолия разлилась; в Москве-то предупреждали, что Делагарди весь Ижорский край в свое кормление взял, с обязанностью платить пограничной страже, но делать того не спешит, – по удалении от шведов Венцеславич выдохнул и крепко приложился к кувшину с пивом. – Ты точно ведьмак, Вейка, вот и зраки у тебя разного цвета. Понятно, почему ты к нам ушел, а не остался у западных людей, они такого и спалить могут. Потом бумажку выдадут семье – извольте за израсходованные дрова заплатить.

– Я не ведьмак, я задумчивый.

– Как раз про то и говорил.

За Тосной сосны сменились широколиственным лесом, еще верст через десять потеплело заметно, тележные ободы стали утопать в грязи почти что на вершок. Дубы и клены исчезли, вместо них пошла редкая береза совместно с елью. За речкой Ижорой полило как из ведра, кругом слякоть, и Вейка засомневался в пути, но Венцеславич опознал направление на восток, в чем и солнечный камень помог. Выбрались на что-то, напоминающее дорогу, она привела к Словянке, в которой Василий едва не захлебнулся, когда колеса у второй подводы вытягивал. Хотя с виду река неказистая, однако дно больно неровное оказалось. Еще полдня пути – и вот заросли тростника, вставшие вдруг стеной, показали, что впереди снова вода протекает.

Перешли путники вброд речку с мягким илистым дном, которую Вейка назвал Дудоровкой. За ней надо было еще пуще таиться; в сумерках огибали усадьбу генерал-губернатора Шютте, заграбаставшего в ленное владение целый Дудергофский округ. Едва не попались на глаза отряду конных шведов, что проехал саженях в двухстах к западу, – видимо, из губернаторского поместья. Засим двинулись путники прямо на север; поутру чахлые березки внезапно разошлись и открылось море. Затянуто туманом, неприветливо – дальше собственного носа обзора нет. Но вдруг свежий порыв ветра разорвал туманную завесу, и завиднелся трехцветный флаг. На расстоянии двух полетов стрелы дрейфовала двухмачтовая шхуна – на шканцах стоял человек и оглядывал берег через подзорную трубу.

– Вейка, запаливай костерок – весть надо голландцу дать. У них время – деньги, могут и уплыть.

С судна вскоре спустили шлюпку, и четверо жилистых матросских рук направили её к берегу.

– Verheug, Moskoviet. Ik bracht alles wat uw koning wil. En heb je bracht de Siberische bont?[17]

– Доставил, разве вы нам чего-нибудь просто так дарили? Будут тебе меха, заодно и поташ бери, в Амстердаме в десять раз дороже продашь. Выгодно вам морем владеть, а шведам – балтийским берегом.

Голландский капитан Корнелисзон, старик с лицом как печеное яблоко, после приветствия стал показывать свой груз ценный. Ощупав меха, поцеловал пальцы и, довольный, повел русских в свою каюту угощать, говоря на понятном Василию немецком. А тот, изрядно всосав можжевеловой водки, именуемой джин, вопрошать стал:

– Ведомо в нашем царстве, что ваш мастер де Геер артиллерию шведам делает, в том числе и гаубицы легкие четырехфунтовые, которыми король их покойный Густав-Адольф битвы у цесарских войск выигрывал. Почему б этому мастеру к нам не перебраться?

– У вас медной руды вовсе не найдено, а железная – бедная, болотная, у шведов же – хорошая. Быстрые их речки сильно водяные колеса крутят, и от мест, где выделка производится, до гаваней удобных совсем недалеко, – принялся объяснять голландец, попутно раскуривая трубку. – До вас чертовски трудно добираться, все пути-дороги поляками или теми же шведами перекрыты, а морской путь мимо Лапландии до Архангельска более чем трудный. На суше то же самое, пока от Архангельска до Москвы доберешься, умрешь ненароком; чтобы в Европе или в Скандии доставить товар, надо проехать не более ста миль, у вас и семьсот, и тысячу, я уж не говорю про сибирские пути-дороги.

Словно утешая, голландец протянул Василию мешочек яванского табаку.

– Но вы своего добьетесь, московиты, всему вы быстро научаетесь, и цари у вас упорные. Найдете руду богатую, пусть и далеко. Сами пушки легкоствольные мастерить будете… А вот корабли – нет, голландский флаг будет вечно царить на море, отсюда до Зондских островов.

– Значит, правь Голландия на море, неграми торгуй и вези плоды заморские с плантаций на южных островах. А что ж вы, тритоны – владыки морские, дальше Новой Земли не проплыли, пути в Китай выискивая? – задиристо спросил Венцеславич. – Наши кораблики парусным вооружением слабее, и науки навигации мы пока толком не знаем, но по студеному морю плавать не боимся. Белых мишек тоже не пугаемся. Скоро всю Сибирскую землю не только по суше, но и по воде обойдем.

– Ледовитое море, студеные реки, мерзлые берега, что еще там в меню сей ресторации? Этого нам не жалко, обходите хоть по воде, хоть по воздуху облетайте, – заносчиво молвил Корнелисзон, однако следующий стакан джина доканал его. – Был я в последней экспедиции, когда Соединенные Провинции пытались найти северо-восточный проход в Китай – с Хемскерком и Баренцом. Не добились мы ничего, на обратном пути не раз встречали русских моряков, их-то ладьи легко в Карское море ходили… Баренца и еще четверых схоронили дорогой, но остальные выжили, потому что русские нас подкармливали, а на Коле прямо на борт голландского судна нас доставили. Вряд ли воспоминание об этом сохранится на флоте нашем – больно позорно случилось.

Еще до заката матросы Корнелисзона доставили на берег важный груз, да еще тюки с сукном грубым – для маскировки. Вейка с Василием двинулись в обратный путь. Маячить возле берега ни судну, ни повозкам не следовало.

3. Плен

Когда они, проехав опустевшую деревню – а безлюдных селений здесь было изрядно – к Ижоре-реке приближались, заметил Венцеславич неладное.

– Птички чего-то раскричались, как бабы на базаре; здесь нам лучше шведам не попадаться, подводы надо бы спрятать. Уводи их в те заросли, видно, там болото близко. Лошадок распряги, телеги, если получится, притопи немного и забросай чем-нибудь. Я за этим камнем гостей подожду.

Карел, приняв поводья лошадей, повел подводы под уклон – к топям. А Венцеславич осторожно двинулся на шум – обозреть его источник.

Сзади прошелестела опавшая листва, хотел было обернуться служилый, но крепким толчком опрокинуло его навзничь – да так, что земли наелся…

– Överraskning[18].

Обидно, не он гостей подождал, а они его оприходовали. Успел только вынуть лицо из грязи, крикнуть ругательство, на «б» начинающееся, а нож засапожный достать не сумел – будто небосвод обрушился. Это шведский солдат угостил служилого прикладом мушкета. Пока был Василий без чувств, вязал его десяток крепких рук, и большую часть дальнейшего пути он находился то ли в тяжелом сне, то ли в обмороке.

По-настоящему очнулся уже от огня – которым жгли его бока, подвесив за руки. Может, тот удар в голову и помог ему, не давая совсем вернуться в дольний мир, отчего боль не могла объять его. Немцы свейские и решили, что не чувствителен пленный к пытке.

– God morgon. Hur fick du sova?[19] – обратился к нему шведский фельдфебель, щеки которого показывали доброе знакомство с кровяной колбасой.

– Спалось ничего – благодаря вашим снотворным примочкам. Хорошо бы теперь пивка шведского попить, а то мутит как после попойки. И ведерко не помешало бы подставить, могу стравить. Где это я? – спросил Венцеславич.

– Место это Нюэнсканс называется, здесь новая крепость наша поставлена и всякий русский купец, привозящий товар, платит у стен ее пошлины. Мимо Нюэна он вряд ли пройдет, наши дозоры не пропустят его в Выборг, – ответил фельдфебель уже на русском, видимо, пришлось ему в Смуту по Руси погулять. – Дальше вопросы буду я задавать. Заказанные орудия для пыток еще из Выборга не доставлены, фольтерштуль и штрекбанк, но мы найдем, как тебя порадовать. Если тебе поджаренных боков мало, буду молотком пальцы дробить и клещами кости ломать. Или ты предпочитаешь веревку на голове, затягиваемую при помощи палки – до полной потери мозгов? А ты ведь не купец, иначе где ж твой товар?

– Напротив, купец я, купец гостиной сотни, Акиньшин. Видишь, борода ровно подстриженная и под ногтями земли нет. Поташ вез, и грамота охранная у меня была. Как раз в Ниене и должен был сдать приказчику стокгольмской стекольной компании.

– И куда делся твой «поташ»?

– Прикажи развязать, и все скажу.

Фельдфебель с одного маха перерубил тесаком веревку, и Венцеславич шлепнулся на каменный пол. Попробовал вернуть на место суставы, продышался.

– Не довёз, грешен. Встретили нас выборгские купцы, чуть не ли пистоли приставив, заставили обменять наш товар на свой – грубое сукно. Этот груз в болоте утонул. А грамоту охранную спросите у своих, кто меня обыскивал.

– Бывал уже здесь ранее, московит?

– Я – нет. Но знаю, где сейчас крепостенка ваша, ранее городок был русский Ниен. На той стороне реки много дворов имелось русских. Не мастера вы новые земли осваивать – даже если они у вас под боком, куда уж вам в Сибирь переться.