Евгений Щепетнов - Грифон

• Название: Грифон
• Автор: Евгений Щепетнов
• Жанр: Городское фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-66272-2

Что будет, если в нашей реальности случится магический апокалипсис?

Полный кирдык? Вовсе нет. Просто магия станет делом повседневным. С ее помощью даже воров и убийц будут ловить. Ну вот как Вася Кольцов — опытный маг-оперативник, знающий, когда произнести нужное заклинание, а когда применить магическое вещество малию… Правда, когда в Васю по уши влюбилась Василиса — юная дочь местного олигарха, — никакая магия опытному менту не помогла. Но если от любви нет спасения, то можно хотя бы попытаться спастись от загадочного злодея, преследующего счастливых возлюбленных по пятам…

---

Время было уже половина одиннадцатого, на улице темно и гулко. Весенний вечер, апрель, прохладно и свежо. По улице, шурша шинами проносились автомобили, оставляя облачка пара из системы пароотвода, проносились коврики-летуны с одиночными и парными мажорами.

Я с завистью проводил взглядом одну парочку — девушка довольно хохотала, а волосы ее развевались под светом фонарей. Парень обнимал девицу за плечи, и выглядели они совсем не так гадко, как должны были — ведь по определению я должен был ненавидеть мажоров, как обычный парень с рабочей окраины. Но ненависти не было. Может, они не совсем уж такие гадкие? А может, я просто подобрел, размягченный видом красивой девушки?

Я вздохнул и немного помечтал на предмет любви Василисы. Почему и нет? Помечтать же можно… вот только в реальности шансов у меня никаких не было. Кто я такой? Нищий мент, сын автослесаря и учительницы. А эти люди — хозяева жизни. Все, что я могу представить в виде козыря, — мои магические способности. И то — специфические. Ну что толку, скажите на милость, в способностях находить людей? Где мне с такими способностями работать? Уж точно не главой нефтяной корпорации.

Маршруток не было, автобусов не было. Что делать? Идти к таксомоторам, конечно. Что я и сделал. У перекрестка, на пятаке, стояли пять штук разнообразных авто средней степени потертости. Я было направился к одной из них и только протянул руку, чтобы открыть дверь, как другая, напротив, бикнула мне и моргнула фарами — сюда, мол! Пошел туда.

— Мне на Чайковского, дом два, длинная такая пятиэтажка. Сколько будет стоить?

Машина молчала секунд пять, потом скрипучим голосом выдала:

— По тарифу. Дорогу покажешь?

— Покажу, — вздохнул я обреченно и уселся на заднее сиденье автомобиля, думая о том, что пора бы пресечь работу серых дилеров, стаскивающих со всего мира уцененные автомобили. К нам попадают или выжившие из ума старые колымаги, или же машины, норовящие все время ехать по левой стороне — по понятным причинам. Того и гляди убьют тебя о встречный лесовоз. Спасает только то, что машине самой неохота помирать и она довольно ловко уворачивается от такой же одушевленки. Если бы не это… впрочем, вдруг попадется навстречу какой-нибудь любитель ретроавтомобилей с ручным управлением, и пиши пропало. Одушевленки знают, как должна вести себя другая одушевленка, а на действия человека у них нет противодействия. Мы слишком непредсказуемы.

Ехать пришлось минут сорок, через весь город. Несмотря на то что дороги были уже свободны — все нормальные граждане давно попили чаю, посмотрели мыло по ящику, трахнулись перед сном и спят сном праведника, — все равно находилось достаточно идиотов, чтобы выехать в ночной город и рассекать по пустынным улицам.

Впрочем, основной контингент составляли «Скорые помощи», ментовозки да машины с проститутками — стандартный набор ночного города.

Не доезжая километра два до моего дома, мое такси неожиданно заглохло и отрулило к обочине, замерев, как камень Стоунхенджа. «Да, этот денек не желал кончаться как следует!» — подумал я обреченно, спросил:

— В чем дело? Что случилось?

— Необходима перезарядка камня нагрева. Прошу ожидать в салоне, камень будет доставлен завтра, между девятью или десятью утра.

— Ты чего, дебилка, что ли? — возопил я возмущенно. — Я что тебе, буду сидеть всю ночь в салоне? Открой сейчас же, я выйду и дойду сам!

— Можешь оплатить проезд до этого места и отправляться куда хочешь, — довольно сварливо ответила машина, явно беря пример со своего хозяина.

— Ты меня не довезла до места и теперь требуешь оплаты, железяка поганая?!

— За оскорбление плюс десять процентов. Итого… четыреста восемьдесят рублей. Вставь деньги в таксометр, получи квитанцию — и иди куда хочешь!

— Я щас тебе вставлю, погань ты японская! Я тебе сейчас таксометр этот в паропровод вставлю, сука заморская!

— Паропровод слишком мал для помещения туда таксометра, а за порчу имущества вы будете отвечать по всей строгости закона. Ваша фотография уже находится в моей памяти!

— Открой дверь, гадюка, я сейчас выломаю ее, рэкетирка поганая!

— Я сейчас вызову милицию. Вы должны шестьсот двадцать рублей.

— От мертвого осла уши, тварь! Я завтра же поймаю твоего хозяина и доставлю в отдел! Вот мое удостоверение! Я сам милиция!

— Так бы сразу и сказал, — недовольно буркнула машина и открыла заднюю дверцу. Когда я вылезал, она пробормотала что-то вроде «волки позорные, оборотни в погонах!», но я не стал возвращаться и высказывать ей свое недовольство.

Когда проходил мимо трубы выхлопа паропровода, машина фыркнула и обдала мне штанину брызгами грязной воды. Я изловчился и плюнул ей прямо на заднее стекло, после чего это чудо японского автопрома затянула какую-то гадкую песню про то, как она «варит самогончик и никто ей не поставит заслончик, и пусть шмонают мусора… бла, бла, бла…».

Под эту жизнеутверждающую «песню» я зашагал по дороге, надеясь дойти за полчаса. В общем, дома я был к полуночи. Усталый, злой и в довершение всего перед подъездом наступил в кошачье дерьмо. Отмывать его в ванной было настолько гадко, что я чуть не сжег файерболлом весь ботинок со всем его содержимым. Остановила лишь мысль о том, что завтра идти на работу будет не в чем.

Быстренько хлебнув щец, наскоро разогретых заклятием прогревания, я с наслаждением вытянулся на постели, раскинув гудящие от беготни ноги. Принимать душ не было никакого желания, тем более что Семеныч сегодня снял с меня всю грязь заклинанием очищения. Всю не всю, но отмазка, для того чтобы не мыться, у меня была.

— Вась, а Вась! — Мне приснилось, будто Вика дергает меня за ногу и призывно манит в другую комнату, где уже стоит ложе, накрытое черными шелковыми простынями. Ее бело-зеленое тело будет классно смотреться на черных простынях, подумал я… и проснулся. Само собой, Вики никакой не было, а была мама, которая теребила меня за ногу и бубнила:

— Пора на работу! Уже семь часов — пока соберешься, пока доедешь — вот и время прошло. Тебе же к девяти? Поторапливайся! Отец уже ушел, а ты все валяешься. Ты во сколько вчера вообще пришел? Небось с Машкой таскался в ночной клуб, а? От тебя пахнет духами!

— Ничем от меня не пахнет. — Я попытался отбить нападки матери, но закончил, как обычно: — Даже если бы и пахло — имею право! Я взрослый человек, могу хоть с Машкой, хоть с какашкой пойти куда угодно!

— Жениться тебе надо. Помру и внучков не покачаю! — начала она свою заунывную песнь о семейной жизни сына. — А что касается какашки — вот только с ними ты и ходишь. Нет бы приличную какую девушку завести, а ты все этих шалав за собой таскаешь. Машка тебе зачем нужна? Девка развелась уже во второй раз, теперь в свободной охоте — ты какого черта с ней связался?! У нее двое детей, на кой черт она нужна с таким довеском?

Я не стал объяснять матери, что можно встречаться с женщиной и даже регулярно спать с ней не для продолжения рода Кольцовых, и не для того, чтобы порадовать свою мать качанием внучков, а просто чтобы доставить удовольствие своей жаждущей плоти. К чему расстраивать любимую мать? Это может привести к непоправимым последствиям — например, атаке из слезомета. А я страсть как не терплю женских слез — лучше двадцать раз получить малией в морду, чем один раз попасть под удар женского слезомета.

Так что второй день этой недели начался ничуть не лучше первого. Если в понедельник я страдал от похмелья, то во вторник — от чувства вины, что принес неисчислимые страдания своей матери. По крайней мере, должен был страдать от этого. И чего она к этой Машке привязалась? Ну да, бабе двадцать шесть лет, дети, разведенка — но она же и не претендует на мою свободу! Встретились, позанимались сексом (кстати, она в этом деле мастерица), разбежались и все. Я не претендую на ее личную жизнь, она на мою, никто ничего не требует, не устраивает истерик. Ну да, я знаю, что у нее бывают мужики и кроме меня, и что? Баба выкручивается по жизни, как может — ни у кого не отнимает, не ворует, не убивает. Проституцией занимается? Не замечал. По крайней мере, точно не стоит на перекрестке и не ловит проезжающих мимо клиентов. Надо на жизнь смотреть проще. Я за свою недолгую службу в полиции такого насмотрелся, что вот эти жизненные перипетии, которые приводят в ужас мою мать, настолько мелки и ничтожны в сравнении с тем, что происходит на темной стороне, что даже не знаю с чем сравнить. А! — с ковырянием в носу. Не очень эстетично, но не смертельно.

Все эти мысли медленно текли у меня в голове, пока я бежал к остановке, чтобы снова ехать через весь город. Подошел троллейбус — его по привычке называли троллейбусом — он был такой же квадратный и здоровенный, как прежние рогачи пятидесятилетней давности. На самом деле такой же одушевленный автомобиль, как и все остальные, только размером побольше. Отличался он от маршрутных такси и тем, что никогда не останавливался там, где приспичило пассажиру, — только на остановках, и нигде больше. Но мне на это было плевать, потому что УВД находилось как раз рядом с остановкой — в пятидесяти метрах от нее.