Нил Шустерман - Возрождение Теневого клуба

• Название: Возрождение Теневого клуба
• Автор: Нил Шустерман
• Жанр: Современная проза

Кошмар возвращается...

Теневого клуба больше нет. Группа ребят, бывших в чём-либо вторыми, сыграла над своими соперниками-«первыми» несколько неприятных шуток, но вскоре ситуация вырвалась из-под контроля. Теперь Джареду и членам бывшего Теневого клуба приходится нелегко — их репутация сильно пошатнулась. Положение ухудшается, когда в школу приходит новый «золотой мальчик», Алек Смартц, над которым кто-то проделывает серию отвратительных трюков — и все обвиняют в них Джареда. Отвергнутый бывшими товарищами по клубу и полный решимости доказать свою невиновность, Джаред вынужден охотиться на злоумышленника в одиночку, и его жизнь превращается в кошмар похлеще, чем при Теневом клубе.

«Автор умело рассказывает захватывающую историю... Действие разворачивается быстро и сохраняет напряжённость до последней страницы. Мастерски написанная история.

— VOYA

«Этот сиквел, держащий читателя в постоянном напряжённом ожидании, не в пример многим другим сиквелам превосходит оригинал».

— Kirkus Reviews

---

Я не встречался и не разговаривал с Алеком, но мистер Грин заверил, что директор обо всём позаботится; да и Алек с гораздо большей охотой выслушает Диллера, чем меня.

В четверг вечером я совсем извёлся, нервничая, словно актёр перед премьерой. Я сидел за письменным столом, впившись глазами в голубую джинсовую бейсболку с большими оранжевыми буквами «ТК» спереди. Вошёл Тайсон. Я попытался спрятать бейсболку, но был недостаточно проворен. Может, рассказать Тайсону о своём плане выловить гада? Да нет, хватит ему в жизни сложностей и без этого.

— Это кепка Джоди Латтимер, да? — полувопросительно сказал он.

Я пожал плечами.

— Это расшифровывается «Теннисный клуб». Сейчас многие ходят в таких.

— Но это но эта кепка — Джоди, — сказал он.

— С чего ты взял?

— Козырёк завёрнут по-особому. Я такие вещи замечаю. — Тайсон направился к двери. Наверно, подумал, что между мной и Джоди что-то есть. Я остановил его.

— Это вовсе не то, что ты думаешь, — сказал я.

— Кто говорит, что я что-то думаю?

Он ушёл к себе и закрыл дверь. Нет, не хлопнул ею, но закрыл решительно, чтобы понятно было — он вне себя. Наверно, наутро стоит ожидать рисунков с огнём.

* * *

Алек вернулся в школу в пятницу — как раз вовремя, чтобы принять участие в предвыборных дебатах. День отдыха сотворил для него чудо. Ни малейшего признака аллергической реакции. По-видимому, директор школы поведал ему и его родителям, что я не несу никакой ответственности за случившееся с ним, но Алек всё равно избегал меня в тот день, упорно не желал встречаться со мной взглядом. Ну и хорошо — я и сам ещё не был готов к разговору с ним.

Дебаты начались точно в назначенное время. Томми Николс попытался изменить свой лозунг на «Выбор мыслящих людей», но его испорченному имиджу ничто уже не могло помочь. Последний удар кандидатской карьере Томми нанесла его девушка, попытавшаяся порвать с ним. Должно быть, она была для него важнее, чем власть, поэтому он прекратил свою кампанию и стал поддерживать Катрину Мендельсон. Согласно школьному опросу общественного мнения, видео, которое показал Алек, забрало у Шерил какое-то количество голосов, а поскольку Катрина одаривала всех, кто обещал голосовать за неё, домашним печеньем, число её приверженцев росло. Однако Алек опережал всех. Хотя половину школы колбасило при виде его очередного успеха, остальная половина с готовностью вела его к победе. Ко всему прочему на него работало теперь всеобщее сочувствие — уж слишком много несчастий обрушилось на беднягу в последнее время: тут тебе и клей на голове, и скунс в машине, и клубок волос в содовой, и — венец всему — почти смертельное отравление.

Когда я в тот день заявился в школу, там всё уже было готово к большому представлению. Я имею в виду не предвыборные дебаты. Я имею в виду мой собственный спектакль. Хоть я и нервничал по-страшному, но всё время помнил, что у меня отличная команда помощников: за мной стоял весь Теневой клуб, и мистер Грин, и даже директор школы мистер Диллер тоже имел роль в пьесе. Я вошёл в актовый зал, неся свой образ Теневого Владыки. МТВ был теперь не просто окутывающей меня аурой; он распространялся от моей персоны, словно ударная волна; и я с радостью нёсся на гребне этой волны, осознавая, что в этот момент я в последний раз испытываю головокружительное чувство неохватной власти, пусть и иллюзорной. Думаю, из меня при должном стечении обстоятельств получился бы очень классный гад; и хотя, по идее, это должно было бы встревожить меня, но почему-то не встревожило. Наверно, потому, что я был твёрдо убеждён — стать гадом мне не грозит.

Дебаты шли своим чередом: люди из публики, тщательно отобранные для этой цели учителями, задавали вопросы; я ждал, не слушая ни вопросов, ни ответов, настраиваясь на то, что мне предстояло в скором времени. Впрочем, один вопрос запал мне в память. Алека спросили: «Какие качества делают тебя наилучшим кандидатом на пост президента класса?» Он ответил: «Я не боюсь бороться с несправедливостью и могу отличить правду от лжи, как бы хорошо ложь ни маскировалась». Его слова адресовались мне и сопровождались тем же самым холодным взглядом, каким он смотрел на меня до известия о моей непричастности к его мучениям. Мне, по правде, было не до того, чтобы разбираться, что происходит у Алека в голове; я предположил, что он играет свою роль в нашей маленькой пьесе, и решил, что это сигнал к моему выходу на сцену. Директор Диллер, ведущий собрание, предоставил мне слово, и я двинулся к микрофону, чтобы задать свой вопрос. Тёмная волна расходилась от меня во все стороны, порождая хор шепотков; их гомон стихал по мере моего приближения к подиуму. Когда я подошёл к микрофону, в зале царила такая тишина, что можно было услышать сипение пара в радиаторах отопления.

— Мне хотелось бы знать, — глубоким, полнозвучным голосом проговорил я в микрофон, — мне хотелось бы знать, как у Алека хватает духу и самоуважения стоять здесь и распинаться перед всеми после того, как я его унизил?

— Мистер Мерсер, — вмешался директор Диллер, — о чём вы толкуете?

— Вы прекрасно понимаете, о чём я толкую, — отрезал я. — Я сказал: «Алек, каково это — стоять здесь и знать, что там, среди всех, сижу я, человек, который приклеил твои руки к твоей же голове, который подсунул тебе скунса, который накормил тебя чилициллином и насовал волос в твою содовую? Каково это — смотреть на меня и знать, что ты ничего, ну ничегошеньки не можешь со мной поделать»?

Его лицо побагровело. Да он просто гениальный актёр!

— Ещё как могу!

— Признаю, — сказал я. — Все эти штуки прокрутил я. Я и Теневой клуб. И что теперь?

— Если вы желаете узнать, — проговорил Алек, обращаясь к публике, — что за личность поведёт вас в старшую школу, то смотрите, что сейчас будет.

Тут я увидел, как мистер Грин пробирается через зал к подиуму в сопровождении школьного охранника.

— Мистер Диллер, пришла пора Теневому клубу ответить за свои дела, — сказал Алек.

Мистер Диллер поднялся из-за стола ведущего. Зрители заволновались, зашумели. У меня возникло чувство, будто я нахожусь в зале суда, а не на предвыборных дебатах в начальной старшей школе; я почти ожидал, что вот сейчас директор Диллер стукнет молотком и призовёт публику к порядку. Но он вместо этого сказал:

— Мистер Грин, пожалуйста, выпроводите Джареда Мерсера и всех остальных членов Теневого клуба из зала.

Теневой клуб тоже присутствовал здесь, рассеянный по залу. У каждого из нас на голове красовалась бейсболка теннисного клуба — раздобыть их было проще простого, множество ребят в школе носило такие шапки. Даже Шерил на подиуме вытащила из сумки свою бейсболку и гордо водрузила её на голову к изумлению всех собравшихся. Результат превзошёл самые смелые ожидания. Мы провели за нос всех! И именно в этот момент школьный охранник, который тоже был в игре, вынул из своего заднего кармана наручники и защёлкнул их на моих запястьях.

— Мы больше не намерены мириться с Теневым клубом! — провозгласил мистер Диллер. — Или с любой другой бандой. Все члены Теневого клуба объявляются исключёнными из школы. Решение вступает в действие немедленно.

Нас всех до единого вывели из зала. Я шествовал во главе с руками, завёрнутыми за спину и в наручниках. Это было настолько реалистично, что, шагая по коридору в направлении школьной приёмной, я даже на мгновение испугался.

— Ладно, — обратился я к охраннику, который вцепился мне в руку, пожалуй, немножко чересчур крепко, — можете теперь снять их.

— И не подумаю, — ответил тот.

Я потрясённо уставился на него, а он ответил мне тяжёлым взглядом своих тёмных глаз.

И тут его губы разъехались в улыбке:

— Ха! Ну у тебя и видок!

— Очень смешно.

Нас препроводили в учительскую. Через несколько минут, когда прозвенел звонок и коридоры заполнились народом, к нам присоединился мистер Грин. Дымчатое стекло в двери учительской не позволяло любопытствующим разглядеть, с каким комфортом мы расселись на диванах, уплетая чипсы и наслаждаясь редчайшей возможностью находиться на территории, абсолютно недоступной для других учеников.

— Ну и ну, — сказал мистер Грин. — Вот это я называю отличной актёрской работой. Я даже сам на секунду поверил.

— И что дальше? — спросил Даррен. — Мы же теперь ИСКЛЮЧЁННЫЕ! — Он заржал.

— Будем ждать, — ответил я.

— Ждать чего? — спросил Джейсон.

— Когда кое-кто расколется. Правильно, мистер Грин?

Тот кивнул.

— Человек, виновный в издевательствах над Алеком, обязательно разоблачит себя, если не так, то иначе. Либо под влиянием чувства вины — ведь вас из-за него исключили из школы — либо похваляясь перед друзьями, в досаде на то, что все лавры достались вам.

Я снял свою бейсболку и, взглянув на буквы «ТК», рассмеялся.