Павел Кадочников - Оставайтесь молодыми

• Название: Оставайтесь молодыми
• Автор: Павел Кадочников
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Кино
• Год: 1988
• ISBN: 5-235-00718-2

Книга известного киноактера, народного артиста СССР П. П. Кадочникова, обращенная к молодежи, рассказывает о творческом пути артиста, его работе над созданием таких образов, как Солдат в «Человеке с ружьем», Алексей Мересьев в «Повести о настоящем человеке», Максим Горький в фильмах «Яков Свердлов», «Педагогическая поэма», «Пролог» и другие. Мысли автора, высказанные на страницах книги, несомненно, внесут свой вклад в эстетическое и нравственное воспитание молодого поколения.

Издание иллюстрировано и рассчитано на широкий круг читателей.

---

Порой бывает в праздник так: смотрю я на мою Купаву, спутницу моей жизни, на народное гулянье в Ленинграде, на радостные лица людей, слышу задорные, жизнерадостные песни молодых рабочих парней и девчат и невольно радуюсь.

Лишь добрые и честные способны
Так громко петь и так плясать отважно.
Спасибо вам на песнях и на пляске!
Уж тешиться, так тешиться!..

Это слова не Леля, а Берендея, но ведь говорил же мне еще в студенческие годы мой учитель, что Берендей — это доживший до седых волос Лель. Потому я и сыграл в киносказке «Снегурочка» Берендея. Вот вам и ответ на вопрос, почему я решил сыграть этого мудрого старца.

Мои дорогие читатели! Если сыгранные мною роли, поставленные фильмы и эта исповедь помогут вам быть хоть чуточку счастливее, буду считать, что жил и живу недаром.

Никогда не старейте душой!

Играть старика развалину мне всегда казалось менее трудным, чем, скажем, создать образ старика крепкого, жизнерадостного, юного душой.

В кинокомедии «Запасной игрок» мне предложили сыграть очень своеобразную по своему характеру роль молодого артиста Светланова.

Мой герой, чтобы проверить убедительность своего поведения в образе жизнерадостного старика ученого, должен по заданию режиссера в течение нескольких недель прожить загримированным и переодетым среди тех, кто решил отдохнуть, путешествуя на теплоходе по Черному морю.

«Пенсия есть, а песен нет! — сокрушается в сценарии Дедушкин. — Хоть бы кто написал песню для пожилых людей. Что-нибудь в таком роде: «А ну-ка, дедушки! А ну-ка, бабушки!»

Вечером в салоне теплохода Дедушкин объявляет путешественникам:

— Сейчас мы будем исполнять танец наших отцов и матерей, наших бабушек и дедушек — вечно юный вальс!

И вместе с молодежью Дедушкин кружится в вальсе.

Утром он собирает на палубе теплохода пожилых людей и руководит зарядкой, поет песню, сочиненную пожилым композитором Днепровским здесь, на теплоходе:

Чем дороги бывают трудней,
Тем шагают настойчивей люди.
И о возрасте наших друзей
Мы не только по паспорту судим…
Нам года — не беда,
Если к цели стремимся большой.
Оставайтесь, друзья, молодыми,
Никогда не старейте душой!

К какой же цели стремится юный сердцем старик? — думаю, приступая к работе. Как соединить в одно целое молодость и старость? Чего он достиг и чему так безмерно рад? На все эти вопросы, с моей тачки зрения, очень сложные, мне помогла ответить встреча во время гастрольной поездки по Пермской области.

К городу Перми я отношусь с особой нежностью. Может быть, потому, что недалеко от него провел свое детство.

В хорошем настроении подхожу к Дворцу культуры. Возле главного входа сажусь на скамейку и слышу песню. Она льется из раскрытого окна репетиционной комнаты.

Рядом со мной сидит старичок с седой головой, в черной косоворотке. Он тоже слушает, но как-то особенно, с благоговением.

Эх, ты, вольная моя волюшка!
Эх, ты, жизнь моя молодецкая!
Полетел искать счастья светлого.
Мы найдем, найдем небо ясное,
Где не хмурится непогодушка.
Где живут люди, живут правдою.
Добывают хлеб трудом праведным, —

доносится из окна. Очевидно, идет репетиция самодеятельного хора.

Старик внимательно окидывает меня взглядом и говорит:

— Хорошо поют. Не правда ли?

— Даже очень хорошо, — отвечаю.

Когда за окном становится тихо, старик снова говорит:

— Эту песню, молодой человек, я еще в давнее время слышал. Хорошая она, мечтой рожденная, глубокая. Вдумайтесь-ка в слова: молодец полетел искать такую жизнь, в которой люди праведно свой хлеб добывают! Сколько лет человек мечтал о счастье, слагал вот такие песни со светлыми словами и удивительной мелодией, полной глубокой тоски и безысходности! А сейчас эта же самая песня звучит совсем по-другому. А почему? Потому что люди другие ее поют, счастливые.

Подумав, старичок спрашивает:

— Простите меня за любопытство. Вы — приезжий? Ведь небось наш город плохо знаете?

Молча киваю головой, чтобы не нарушить течения мыслей моего словоохотливого собеседника.

— А ведь если глубоко вдуматься, — продолжает он, — то мы уже почти нашли небо ясное, где «не хмурится непогодушка». С этим на каждом шагу сталкиваемся. Вот мы с вами сидим на скамеечке у дворца, а молодежь в своем — рабочем! — Дворце песни поет. Вот оно, небо ясное! А прежде тут ведь ничего не было, кроме пустыря. Куда рабочему человеку податься было? Либо в церковь, либо в кабак. Так-то… Вы внутри-то были?

— Нет, не был еще.

— Пойдемте-ка со мной. Покажу вам как приезжему все с особым пристрастием.

Старик берет меня под руку, и мы направляемся к центральному входу дворца.

На мой вопрос, кто он такой и как его зовут, старик молодо, звонко смеется. Торжественно поднимает палец над седой головой и отвечает:

— Патриот! Влюбленный в жизнь старик! А зовут меня Иван Семенович.

Мы с Иваном Семеновичем, не торопясь, обходим все помещение дворца. От моего спутника излучается сияние.

Он неподдельно радуется, глядя на сверкающие люстры и ковры, пробует мягкость кресел, всматривается в блестящую полировку рояля в концертном зале. В спортивном зале пробует прочность шведской стенки. А в большой и очень уютной библиотеке говорит только шепотом, как бы боясь потревожить своих молчаливых друзей, отдыхающих на полках.

Входим в танцевальный зал. По паркету, натертому до блеска, вальсируя, кружатся парни и девушки. Мимо нас проносится улыбающаяся пара, затем другая.

Иван Семенович в порыве восторга слишком подается вперед — выходит на линию танцевального круга. Сильный парень, кружа девушку почти в воздухе, нечаянно толкает старика локтем в грудь.

Потирая ушибленное место, старик незлобиво смотрит вслед молодым людям и рассуждает, ни к кому не обращаясь:

— Вот я про это и говорю… Привыкли к небу ясному…. Так-то. А ведь чтоб нам так жилось, чтобы не хмурилась над нами погодушка, сколько выстрадать пришлось! Простите великодушно… Помню, как-то сидел я в одной камере с Яковом Михайловичем Свердловым. В ту пору мы объявили голодовку и уже с трудом держались на ногах. Нас всех поддерживал сверхчеловеческий оптимизм Свердлова. Помню, как однажды он поднялся, чтобы прочитать нам, павшим духом, одно из любимых стихотворений Гейне. Видимо, от слабости у него закружилась голова. Он пошатнулся и очень больно наступил мне, лежащему на полу, на руку. Я тихо вскрикнул, а Яков Михайлович, прислонившись спиной к стене, говорит: «Прости, мой друг, что причинил тебе боль. Пройдут года, и все выстраданное нами…»

Иван Семенович не успевает закончить начатого рассказа. Его прерывает тот самый молодой человек, который и заставил вспомнить далекое прошлое.

— Прости меня, дед, — смущенно извиняется парень. — Я, кажется, здорово зашиб тебя… Наташа, девушка моя, даже разревелась. Своей неуклюжестью, говорит, все настроение испортил. Иди, говорит, извинись немедленно, а то не стану больше с тобой танцевать. Вот я и пришел.

Парень виновато улыбается и нескладно топчется на месте.

— Иди, иди к девушке своей, — заторопил его Иван Семенович. — Скажи, мол, добрый старик, не сердится, он радуется вашему счастью.

Парень уходит, а Иван Семенович долго смотрит в его сторону. Улыбнувшись, он вытирает платком глаза и говорит:

— Эх, небо ясное! Спасибо тебе, молодой человек, за твою добрую смущенную улыбку. Спасибо за то, что ты вернулся к старику. Спасибо твоей милой Наташе!

А я смотрю на старика в черной косоворотке и думаю: спасибо тебе, юный сердцем человек! Ты помог мне понять Дедушкина.

Получился ли в конце концов в картине образ Дедушкина? Принесла ли работа над этой ролью радость и удовлетворение артисту?

Этими вопросами, думаю, высказываю волнения и сомнения всех моих коллег. Ведь когда на экраны страны выходят наши картины, то мы, кинематографисты, всегда волнуемся за их успех у зрителей. Волнуемся по многим причинам.

На фильм тратится немало средств и около года жизни, а то и больше, всех его участников-создателей. Это ведь только в юности не замечается год, как бы прожит он ни был. А в зрелые годы всегда немного жалко ушедшее время. И особенно жаль, когда оно прожито бессмысленно.

И как горько иногда бывает видеть зрителя, который, войдя в кинозал, не очень внимательно посмотрит на плод нашего труда и скажет: «Барахло!» И вот уже зачеркнут целый год работы огромного коллектива. Одним коротким еловом!

В приливе огорчения и досады хочется такому зрителю напомнить очень хорошие слова Константина Сергеевича Станиславского: «Один из признаков талантливости человека — это способность найти талантливость в другом!»