Мэй Пэнг - Любить Джона: Нерассказанная история

• Название: Любить Джона: Нерассказанная история
• Автор: Мэй Пэнг
• Жанр: Биографии и Мемуары

Мэй Пэнг было всего двадцать два года, но она стала очень полезным человеком для Джона Леннона и Йоко Оно. Она сортировала их письма и подбирала за ними одежду, которую они бросали, где попало… Она перевозила их записи и бумаги из Нью-Йорка в Англию. Она составляла бюджеты и контракты их альбомов, нанимала 365 пар голых ног для фильма Леннона за мир, даже протаскивала чемоданы, набитые одеждой Йоко, через таможню. Капризы Леннонов были для нее законом, и какими бы чудными ни были приказы, Мэй ухитрялась выполнять их. И вот однажды утром в "Дакоте" Йоко сказала Мэй, что она должна начать

ЛЮБИТЬ ДЖОНА

"ЛЮБИТЬ ДЖОНА" — это история взаимоотношений между тремя людьми: Джоном Ленноном, Йоко Оно и Мэй Пэнг. В основе этой книги лежат собственные воспоминания Мэй Пэнг, а также интервью с рядом людей, знавших Мэй и Джона, когда они были вместе. После размышлений над полученными сведениями, авторы пришли к выводу, что связь между Мэй и Джоном в основном была инициирована, контролируема и разорвана Йоко Оно.

---

«Как здорово, что мы встретились, — сказала Линда, когда нас с ней познакомили. — Я все прочитала о тебе в английских газетах.» Я была удивлена английскому акценту Линды. Никогда не слышала, чтобы кто — то был таким «британским».

Вдруг Пол, как одержимый, вскочил и направился прямо к ударной установке Ринго и начал стучать. «Давай сыграем!» — воскликнул он.

Линда немедленно направилась к органу. «Давай сыграем!» — отозвалась она эхом. Их невозможно было остановить.

Джон перекинул через плечо ремень своей гитары и начал играть «Midnight Special", одну из тех вещей, которые БИТЛЗ обычно делали, когда только начинали. К нему присоединились Джесси Эд Дейвис и Дэнни «Куч» Корчмар, а Гарри пел.

Затем нанес визит Стиви Уандер, который тоже записывался на Рекорд Плант. «Стиви, Пол здесь, и мы хотим поиграть вместе», — крикнул Джон.

«О'кей», — сказал Стиви. Он пошел к электропиано.

«Давайте запишемся», — сказал Джон.

«Давай», — согласился Пол.

Джон вдруг загорелся энтузиазмом. В нашей студии не было басиста, и мы с ним пошли поискать кого — нибудь. «Нам нужен бас — гитарист, — сказал он остолбеневшему продюсеру в соседней студии. — Мы с Полом хотим поиграть вместе.»

«Я играю на басу!» — воскликнул продюсер и, бросив свою сессию, рванул к нам.

«Фанг Йи, я хочу, чтобы ты тоже поиграла, — сказал мне Джон, когда мы вернулись в нашу студию. — Возьми тамбурин.»

Я встала и присоединилась к музыкантам.

«Погнали», — сказал Джон.

Впервые с 1969 года, когда они записывали «Abbey Road», Джон и Пол играли вместе, и это звучало здорово. Дуэт Леннон — МакКартни воссоединился с поразительной легкостью. После того, как они записали песню, Джон повернулся к Полу. «Не мог бы ты сказать своему органисту убавить громкость? Я не слышу мистера Уандера», — сказал он ему.

Джон и Пол сыграли вещь снова, и запись получилась еще лучше. В ту ночь они делали веселую музыку. Подобно записи Леннона — Джэггера «У Семи Нянек» («Too Many Cooks»), лента с записью «Midnight Special» — единственный раз, когда Джон и Пол, вместе со Стиви Уандером и Гарри Нильсоном, играли вместе после распада БИТЛЗ — существует до сих пор.

Кончив играть, Джон и Пол продолжили свой разговор, как будто и не играли вовсе. Потом Джон сказал: «Почему бы тебе не придти к нам в гости?»

«А где вы живете?» — спросил Пол, и я объяснила Линде, как к нам добраться.

По дороге домой я была в возбуждении. «Мне не верится, что все так легко прошло. Как будто вы и не прекращали играть вместе. Тебе понравилось снова играть с ним?»

«Это было интересно», — ответил Джон.

«Ты удивился, когда они вошли?»

Он промолчал. Нейтральное выражение на его лице могло означать все, что угодно. Единственное, что я смогла понять — это то, что он не хочет больше слышать вопросы об этом.

Весь следующий день мы не видели Ринго до того, как он пришел в студию. Он вошел и прошел прямо к своим барабанам. Подкрутив их, Ринго остановился, а потом снова стал подкручивать. «Кто — то возился с моим рабочим барабаном», — раздраженно сказал он.

«Вчера был Пол. Он играл на них», — объяснил Джон.

«Он всегда доебывается до моих вещей!»

Это звучало так, словно Ринго опять был в Ливерпуле и все они были подростками, и ничего в их жизни не переменилось с тех пор, как они впервые стали играть вместе. Я поняла тогда, что бы между ними не произошло, они всегда будут так относиться друг к другу.

* * *

Через несколько дней после этого к нам домой приехали Пол и Линда, чтобы провести с нами послеобеденное время. Они привезли с собой своих трех дочерей: Мэри, которой тогда было пять лет, Стеллу, которой, видимо, было года три, и Хитер, двенадцатилетнюю дочь Линды от первого брака.

Дети были прелестны, и я попросила Армандо проследить, чтобы у них были напитки и что — нибудь поесть.

Мы показали Полу и Линде дом, а потом уселись в гостиной поговорить. Во время беседы Пол все время смотрел на рояль. Наконец он не вытерпел, встал и пошел к нему. Джон, увидев, что Пол идет к роялю, смотался из комнаты. За ним последовала Линда. Ринго тоже быстренько улизнул.

Потом Джон сказал мне, что Линда расспрашивала его обо мне. Она хотела знать, кто я, откуда я, и что мы планируем на будущее. Она также хотела выпытать у него кое — что о делах. Ее вопросы очень не понравились Джону.

Я осталась в гостиной, когда Пол начал петь и играть шлягеры 30–х годов. Когда он играл, его пятилетняя дочь Мэри сказала: «Папочка, ты что, какая — нибудь поп — звезда, да?». Все расхохотались.

Концерт продолжался, и Гарри с Китом стали петь вместе с Полом. Когда вернулась Линда, я заметила, что у нее туфли на платформе. Наш дом, как у многих в Южной Калифорнии, был застелен ворсистым ковром, и Линда все время спотыкалась на нем. «Линда, почему бы тебе не скинуть туфли? Так будет удобней», — сказала я ей.

«Нормально. В конце концов это все — таки британские туфли», — ответила она на своем ультраанглийском акценте.

Позже мы все пошли погулять по пляжу, а потом осели возле бассейна, загорая, пока девочки купались. Разговор по — прежнему велся непринужденно, поскольку Джон и Пол не обсуждали никаких спорных вопросов. Сплетен было не много, и день прошел очень приятно. После позднего ленча Линда пустилась в пространные восхваления жизни в Англии. Когда она кончила, она повернулась к Джону и сказала: «А ты не скучаешь по Англии?»

«Честно говоря, — ответил Джон, — я скучаю по Парижу.»

Девочки начали зевать — было уже поздно. Пол и Линда собрали своих детей. «Давай снова видеться друг с другом», — сказал перед уходом Пол.

«Давай», — ответил Джон.

«Спокойной ночи, парниша», — сказала ему Линда.

Мы проводили их до машины, помахали в след и вернулись домой. «Сегодня был хороший день», — сказала я Джону.

«Было интересно.»

«Ты думаешь, что у Пола что — то на уме?»

Он не ответил.

«У Линды английский акцент.»

Джон улыбнулся. «Не плохо по сравнению с японским», — сказал он с кривой усмешкой, повернулся и пошел наверх.

* * *

В течение следующей недели записи продолжали занимать центральное место в нашей жизни, и в один вечер произошла просто фантастическая импровизация между Ринго, Китом и Джимом Келтнером, которые вместе барабанили в " ".

Все шло очень хорошо, пока у Гарри вдруг не срезался голос. Он отчаянно хотел петь как можно лучше и перенапряг свои связки из — за многочисленных проб. Чем хуже у него получалось, тем настойчивее он записывал партию снова, несмотря на то, что каждый новый вариант получался еще хуже. Он как будто верил, что если он только будет продолжать петь, то любимый всеми голос Нильсона каким — то чудесным образом вновь зазвучит. После того, как Гарри спел свою песню «Старый Забытый Солдат», Джон повернулся ко мне и сказал: «Мне не нужна такая запись. Я не могу это слышать.»

Тем временем Гарри настоял на том, чтобы повторить песню, и у Джона не хватило духу отказать ему. Это была мрачная, отчаянная песня об одиночестве, старости и неудавшейся жизни. Невозможно было вынести спокойно этого сочетания агонизирующего голоса Гарри и подавляющей лирики. Гарри пел ее снова и снова. Мы все были в ужасе. «Пойдем», — сказал Джон. Он был очень расстроен и заставил меня отвезти его домой.

«Гарри заебался со своим голосом, — сказал мне Дон в ту ночь. — Нам придется переписать весь вокал заново.»

* * *

В течение того месяца Йоко продолжала звонить непрерывно. Они с Джоном дружески разговаривали, и ничто из сказанного ею не огорчало его. Тем не менее к концу месяца поведение Джона стало меняться. С каждым днем он становился все более тихим и один раз лег в десять вечера и встал поздно утром.

«Джон, с тобой все в порядке?» — спросила я.

«Да, да.»

На следующий день он встал раньше меня, и я нашла его во дворе, читающим. «Ты хочешь позавтракать?» — спросила я.

Джон не ответил. Наконец он встал и пошел в дом. Поев, снова вышел, сел и продолжил чтение. В полдень, когда все пошли к бассейну, он встал и снова пошел в дом.

Позже я вошла в спальню.

«Что — нибудь не так?» — спросила я.

«Мне нужно побыть одному.» Он отвернулся.

Так продолжалось несколько дней. Хотя Джон, казалось, отстранился от меня, физически страсть между нами вовсе не исчезла. У Джона был взрывной характер, и, очевидно, он вдруг стал отдаляться от своих друзей и от меня в своих мыслях, но те телом. Я не понимала, что происходит, и с каждым днем становилась все более обескураженной и нервозной.

Внезапно Джон перестал пить и отказался от поставок наркотиков. Все, чего он хотел, это читать и быть одному.

«Я что — нибудь сделала?» — спросила я.

«Мне нужно побыть одному!»