Шамиль Идиатуллин - За старшего

• Название: За старшего
• Автор: Шамиль Идиатуллин
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91045-593-5

Двойное убийство и дерзкий рейдерский захват оборонного предприятия, занятого разработкой секретного сверхоружия, отзвуки холодной войны, техническое соперничество Москвы и Вашингтона — распутать клубок глобального заговора сможет самый сильный, самый выносливый и самый… незаметный. Тот, чье главное оружие — непреклонная сила духа. Тот, чья опора — твердая и искренняя вера. Тот, кто умеет прощать, заботиться и любить.

---

Новый рабочий день мог оказаться бесконечным, а оказался многоконечным. Точнее Адам сказать не мог, потому что сбился со счета на третьем, кажется, конце. Первый он опрометчиво обозначил, когда завершил переговоры с оформлениями, за пять минут доехал сквозь синюю пустоту и желтое мигание светофоров до дома и вырубился, едва покинув душ. Второй очевидный конец вахте пришел вскоре после обеда, который Адам раздраженно пропустил, потому что надо было добить и отправить в инженерный корпус итоговый меморандум по согласованному техзаданию. Адам это сделал — и мог чувствовать себя свободным аж до аэропорта. Третье очевидное завершение рабочего дня случилось в самолете, отправлявшемся в завтрашний день, который досрочно наступил в Старом Свете — вопреки старости света, репутации России и здравому смыслу. Адам смолол пресный ужин из морепродуктов, посмотрел вслед жгучей стюардессе, подумал, что было бы неплохо, — и проснулся от ее вопроса про предпосадочную выпивку.

Вообще такие вопросы были лучшим будильником, но не при двух сотнях свидетелей. Опять проспал свое счастье, мелькнуло сожаление в незатекшей части мозга, и Адам устремился к новым завершениям дня.

Они не заставили себя ждать.

Очередной календарный перескок Адам едва не устроил себе, выглянув в иллюминатор. Он был готов к снегу — но к такому поди приготовься. Снег не шел, но был везде — и выглядел не по-рождественски и даже не по-арктически. Он был тусклым, подержанным и безнадежным, как в европейском фильме про Первую мировую войну. Выходить в него не хотелось. Хотелось завернуться в плед и, не вылезая, потихоньку дождаться обратного рейса. Ну или хотя бы вознаградить себя беседой со стюардессой — чтобы она упрашивала, а Адам обаятельно капризничал. Вместо пуэрториканки подошла квадратная азиатка с такой умелой улыбкой, что снег на ее фоне показался довольно привлекательным. Адам молча собрался и выскочил в объятия русской зимы.

Ради Адама русская зима приняла облик похожего на профессионала-средневеса парня при табличке, дешевом галстуке и плохом, но понятном английском. Сергей деловито свез Адама в гостиницу, дождался — не исключено, что под дверью, — пока тот отметит очередную кончину дня душем и коротким пересыпом. Потом, почти не интересуясь мнением дорогого гостя, выгулял его до ресторана русской кухни, где Адам честно отказался от всего, но все равно налопался до треска в боках. Треск был, кажется, натуральным. В ресторане-то его скрадывал вездесущий лаунж, а вот в джипе угрожающие звуки разнеслись, кажется, на весь салон. Адам не успел толком постесняться: вырубился. Потом вырубился еще раз и еще раз. Наконец осознал, что выспался окончательно, с силой потер лицо ладонями и спросил:

— Долго еще?

Сергей повел плечом и сказал что-то не по-английски, но, кажется, и не по-русски.

Адам завозился, потянулся, огляделся, охнул и спросил:

— А давно едем?

— Давно, — со вздохом признался Сергей.

Адам посмотрел на часы и охнул снова. Ехали полтора часа.

Впрочем, «ехали» было слишком сильным термином. Машина стояла. Насколько подсказывало подсознание, стояла она и раньше. И все-все-все машины вокруг стояли, как голодные крепостные, еще не родившие концепцию бунта. Вокруг салона специально для Адама раскинулся флаг исторической родины — рубиновый свет справа и вперед до дырки тоннеля, белое полыхание слева и вперед до дырки тоннеля. Салон джипа, несмотря на фильтры и неумеренные ароматизаторы, сам превращался в дырку тоннеля, душного и загазованного.

— Вторник, — сказал Сергей, будто это все объясняло.

Возможно, это действительно все объясняло.

Днем Адам убедился, что водил Сергей мастерски и втискивал Lexus в щель, скудную даже для малолитражки. Но сейчас разогнаться не то что велосипедист не смог бы — голодной Дюймовочке пришлось бы выступать с оглядкой и недолго.

Пару раз Сергей победил пространство, время и логику сказки вместе с правилами дорожного движения. Он сумел продраться в правый ряд, влезть парой колес на скользкий бордюр и сделать сотню метров по тротуару и почти по прохожим. Прохожие спокойно уворачивались, как от привычной помехи.

Адам был непривычным, но предпочел зажмуриться и откинуться на спинку, чтобы удержать равновесие в перекошенном салоне и не увидеть лишнего.

Надолго его не хватило. Сергея, впрочем, тоже. Джип, мягко качнувшись, остановился в дюйме от запорошенного снегом страшно неуместного здесь и сейчас Mercedes-купе. Mercedes был припаркован, как и еще десяток машин перед ним.

Сергей извлек откуда-то снизу мигалку вполне полицейского вида, опустил окно и постучал мигалкой в черное стекло урчавшего рядом внедорожника, близнеца Lexus, в котором сидели Сергей с Адамом. В Штатах такие были отличительным признаком всасываемых климаксом университетских профессоров. Стекло опустилось. Водитель соседнего внедорожника улыбнулся, пошарил под пассажирским сиденьем, извлек оттуда мигалку — тоже близнеца — и показал ее Сергею.

Стекло поднялось. Сергей закрыл окно, повертел мигалку в руках, что-то пробормотал и спрятал обратно. Повернулся к Адаму и виновато сказал:

— Видите, дорога занята, а мы опаздываем. Может, предпочтем пеший переход?

«Предпочтем» Адама умилило, ситуация в целом позабавила — к тому же он терпеть не мог злостных нарушителей дорожных правил. Но уточнить все-таки было нелишне:

— А идти далеко?

— Нет-нет, здесь рядом. Около… нет, если в футах… в ярдах… Полмили, не больше.

Получилось, может, и меньше. Правда, идти Адаму и Сергею пришлось так извилисто и быстро, да с таким скольжением, что было уже не до измерений. Но на часы Адам смотрел и зафиксировал, что дорога отняла двадцать минут, причем в последние десять темп пришлось сбросить — после того как Адам все-таки грохнулся. К счастью, на выставленные ладони и не больно.

— Москва, — сказал Сергей тем же объясняюще-извиняющимся тоном, что и давеча про вторник. Адам извинение понял и принял безоговорочно, но зарубил спросить с мастера за такую командировку по максимуму.

Тут Сергей, перестав обозначать утомившую уже поддержку под локоток высокого и падучего гостя, сказал:

— Все, пришли, нам сюда, — и показал на ворота в глухом заборе старинного вида. — Вот ОМГ.

ОМГ, в рифму охнул Адам, с ужасом вспомнив, что забыл позвонить мастеру. Мастер просил связаться для последнего инструктажа минимум за полчаса до встречи с Жарковым. Адам это дело заспал и зашагал. Вспомнил только сейчас. Лучше поздно, упрямо подумал он еще раз, извинился перед Сергеем и достал телефон.

Мастер ответил сразу и на сей раз словно из студии. Выбрался из дебрей, понял Адам, и вывалил подготовленную формулировку «Всё, мы готовы к встрече», правдивую и избавляющую от уточнений.

Пронесло: мастер риторически подивился ночному часу, выбранному для встречи, и деловито принялся вталкивать в Адама оба сценария разговора, расписанные по репликам и чуть ли не по вздохам. Адам внимательно и бестрепетно выслушал все эти «А когда он скажет, что раз так, то нет и смысла в беседе, ты скажешь, что с прежним руководством смысл был очевиден — с семидесятипроцентной локализацией производства и выходом на готовую продукцию в течение двух лет», подтвердил, что все понял, и, покосившись на деликатно отошедшего Сергея, вполголоса рявкнул, что да-да, про передачу документации непременно скажу, впроброс, но четко. И поинтересовался, почему всем этим надо заниматься именно сейчас. Да я верю, верю, и твоим данным, и твоим источникам. Но раз они велят придавать первоочередное значение и форсировать, чего ж ты сам всем не занялся, а меня как флэшку используешь? Да я помню, что в Канаде и минимум неделю — я не понимаю, с какого бодуна Канада возникла и почему нельзя ее было отложить, раз нам Москва так стратегически необходима? Про Канаду ты ни разу не говорил, и никаких наших интересов там я не припомню. А, Расти? Расти?

Расти молчал. Адам посмотрел на экранчик, потом вслушался: сигнал шел, в динамике что-то шуршало, шевелилось и неразборчиво восклицало. Адам послушал еще немного, пожал плечами и решил поскорей заканчивать. Топтание на месте не грело, да и Сергей из деликатного удаления довольно выразительно поглядывал то на подопечного, то на часы. Адам сам глянул на часы и выразительность остро оценил — но для очистки совести все-таки сообщил в трубку, что все понял, все запомнил, так что не беспокойся, о результате отчитаюсь, давай, Расти, до связи.

Адам рванул к дверце рядом с воротами, едва не сбив подвернувшегося плотного парня, одетого, как советский диссидент из голливудского фильма, извинился, использовав половину известных ему русских слов, юркнул в будку, где было не теплей, но темней, чем на улице, — и тут телефон запел Синатрой. Расти в свое время назначил Адама невольным исполнителем «My Way», а Адам в ответ и в память о британских корнях заставил мастера звонить секс-пистолзовской переделкой того же хита. Сперва это веселило Адама, потом он привык, а теперь испугался. Он слабо представлял, можно ли пользоваться мобильными телефонами на контрольных пунктах русских военных концернов, поэтому выдернул телефон и нажал кнопку приема со скоростью Уайетта Эрпа. И едва не выронил трубку, потому что мастер рявкнул во весь голос и чуть ли не в объемном звучании: