Пол Андерсон - Сломанный клинок

• Название: Сломанный клинок
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40423-0

Пол Андерсон — один из самых популярных фантастов во всем читающем мире. Семь раз он становился лауреатом престижнейшей премии «Хьюго» и трижды — «Небьюлы». В каком бы он жанре ни работал — от космической оперы до исторических хроник — все его произведения завоевывали неизменную любовь читателей.

Роман «Сломанный клинок» создан на основе скандинавских мифов и принес своему автору мировую известность.

---

Он приятельствовал и с остальными животными. Самые робкие из птиц садились к нему на ладонь, когда он высвистывал призывный клич; медведь дружелюбно ворчал, когда Скафлок заглядывал в его берлогу. Олени, лоси, зайцы и тетерева остерегались его, потому что он на них охотился, и то мальчик ухитрился завести дружбу кое с кем из них. Словом, звери приняли его.

Шли годы, и Скафлок становился все старше. Он первым встречал весну, когда пробуждающиеся леса наполнялись пением вернувшихся птиц, реки вскрывались и крушили лед, а белые цветки во мху напоминали нерастаявшие снежинки. Летом, обнаженный, смуглый, с выгоревшими на солнце волосами, носился он за бабочками, скатывался по траве с холмов, разгуливал по округе светлыми ночами, которые похожи на воспоминания о днях, когда в небе сверкают звезды, поют кузнечики, а роса искрится в лучах луны. Осенние ливни омывали его с ног до головы, когда он в венке из багряных листьев прислушивался к прощальным крикам улетающих птичьих стай. Зимой он радовался снегу, выбегал ночами из замка и слушал, как звенит на холоде озерный лед и расходится между холмами эхо.

Глава 5

Когда пришла пора, Имрик сам занялся воспитанием мальчика. Поначалу он забирал Скафлока у Лии ненадолго, но со временем переселил к себе, чтобы вырастить из него настоящего воина Альвхейма. Будучи смертными, люди в большинстве своем способные ученики. Запасы знаний Скафлока росли даже быстрее, чем его члены.

Он научился ездить на лошадях Альвхейма, черных и белых жеребцах и кобылах, которые отличались легкой, будто невесомой поступью и не знали усталости. Скоро для него стало обычным делом проскакать за ночь от Кейтнесса до Лэндз-Энда[14] так, чтобы ветер свистел в ушах. Он научился владеть мечом, копьем, луком и боевым топором. Он был менее ловок и увертлив, чем эльфы, но превосходил их силой, и доспехи не тяготили его. Что же до ловкости, то любой другой смертный показался бы рядом с ним неповоротливой тушей.

Он часто отправлялся на охоту, один или в сопровождении Имрика и его свиты. Лук Скафлока пропел песню смерти многим быстроногим оленям, копье его вонзалось в плоть многим клыкастым кабанам. Была у него и другая забава, что требовала известного проворства и умения: преследовать по лесам и по скалистым утесам единорогов и грифонов, которых Имрик привез когда-то в свой замок с края света.

Еще Скафлок научился у эльфов тому, как держать себя, как строить ковы и говорить обиняками. Он научился танцевать в лунном свете под звуки арф и свирелей, когда, обнажившись догола, забываешь о том, что тебя окружает. Он играл мелодии и пел песни, которые были старше рода человеческого. Он научился складывать стихи так искусно, что зачастую незаметно для себя сбивался на них в повседневной речи. Он изучил все языки Волшебной страны и три языка людей. Он умел отдать должное изысканным яствам эльфов и тому жидкому огню, что хранился запечатанным в бутылки в винном погребе замка, но с неменьшим удовольствием ел черный хлеб и солонину, напоенные солнечным светом и дождями ягоды и пил из родников в холмах.

Едва на щеках его и на подбородке показался первый пушок, женщины эльфов принялись домогаться его. Лишенные страха перед богами, обделенные детьми, эльфы не знают брака, но такова уж их природа, что женщины эльфов любвеобильнее смертных, а мужчины — наоборот. Скафлоку было из кого выбирать, и он пережил немало приятных минут.

Самым трудным и опасным было обучение волшбе. Как только мальчик достаточно повзрослел для того, чтобы уйти от простеньких чар, которые способен творить ребенок, Имрик безраздельно завладел им. Не в силах познать колдовство столь же глубоко, как его приемный отец, из-за принадлежности к людям и короткого срока жизни, Скафлок тем не менее не уступал в познании многим другим князьям эльфов. Прежде всего он научился тому, как распознавать и обходить железо, которого страшатся и эльфы, и тролли, и гоблины. Даже узнав, что ему самому бояться нечего, и проверив это на собственном опыте в доме одного крестьянина, он все равно постарался покрепче запомнить заклинание — так, на всякий случай. Потом он научился рунам для исцеления от ран и болезней и тем, которые отгоняли невезение и наводили порчу на врага. Он выучил песни, которые пробуждали или унимали бури, приносили хороший или плохой урожай, вызывали у смертного гнев или страх. Он узнал, как добывать из рудников те неизвестные людям металлы, которые применялись в Волшебной стране вместо стали. Он научился пользоваться плащом тьмы и менять обличья, превращаясь в то или иное животное. Ближе к концу обучения он узнал могущественные руны, песни и заклинания, которые поднимают мертвых, предсказывают будущее и повелевают богами. Однако к ним прибегали лишь при крайней надобности, ибо сила их была так велика, что могла погубить незадачливого колдуна.

Скафлок часто спускался к морю и просиживал часами на берегу, глядя туда, где вода смыкалась с небом. Он не уставал слушать гулкие раскаты прибоя, этот неумолчный зов соленой пучины, он замечал малейшую перемену в настроении стихии. Он вел свое происхождение от мореходов, и приливы разгоняли кровь в его жилах. Он разговаривал с тюленями на их лающем наречии, чайки приносили ему вести из дальних краев. Порой, когда к нему присоединялись другие воины, среди пены мелькали головки морских дев. Выжимая длинные зеленые волосы, выходили они на прибрежный песок, и начиналось веселье. На ощупь они были холодными и мокрыми, и от них пахло водорослями, но, несмотря на то что на губах потом несколько дней ощущался привкус рыбы, Скафлок с нетерпением ожидал новой встречи с русалочками.

В свои пятнадцать лет он был лишь немногим ниже Имрика, широкоплечий и мускулистый. Смуглая, загорелая кожа оттеняла льняную белизну волос. Черты лица у него были резкие, губы сами собой расходились в улыбке, широко расставленные глаза отливали синевой. Смертный, доведись ему увидеть Скафлока, наверняка сказал бы, что мальчика окутывает тайна, что глаза его видели нечто недоступное обычному человеку.

Имрик как-то сказал ему:

— Ты уже взрослый, и тебе не пристало ходить с моим старым оружием. Пора заиметь свое собственное. К тому же король эльфов как раз хотел повидаться со мной. Словом, мы отправляемся за море.

Услышав это, Скафлок вскрикнул от радости, вскочил на коня и погнал его из замка, по лесам и полям, творя мимоходом волшебство, чтобы выплеснуть переполнявший его восторг. По его воле танцевали на полках кувшины, звенели колокола на колокольнях, топоры дровосеков, словно обретя собственное разумение, рубили лес, коровы запрыгивали на крыши сараев, ветер разметывал стога сена, золотой дождь с неба проливался на крестьянские дворы. Невидимый под Tamkappe[15], Скафлок целовал девушек, что трудились в полях на вечерней заре, ерошил им волосы, а ухажеров их сталкивал в канавы. И много дней после того священники в церквах взывали к богу, чтобы он рассеял колдовство, хотя Скафлок давно уже вышел в море.

Парус черной ладьи Имрика наполнял ветер, который поднял князь эльфов. Команду корабля составляли надежные, опытные бойцы, ибо в дальнем плавании может случиться всякое — всплывет из пучины морской змей или покажется на горизонте судно троллей. Скафлок стоял на украшенном резной фигурой дракона носу и вглядывался в даль: обзаведшись колдовским зрением еще в детстве, он видел ночью так же хорошо, как и днем. Он различал в волнах серебристо-серые спины дельфинов, он окликнул по имени знакомого самца-тюленя. В свете луны блеснули мокрые бока кита. То, что смертные зрят лишь мельком или принимают за грезы наяву, открывало себя раскосым глазам Скафлока: морские девы с песнями резвились на поверхности вод, проступала из глубины затонувшая башня Иса, доносился из поднебесья крик ястреба и вспыхивал на мгновение золотистый сполох — то мчались на восток валькирии[16].

Под вой ветра и плеск волн ладья Имрика на рассвете достигла противоположного берега. Ее вытащили на сушу и произнесли над ней охранительные заклинания.

Эльфы укрылись в тени корабельного корпуса, Скафлок же взобрался на дерево, чтобы осмотреться. К югу тянулись бесконечные пашни. Строения здешние отличались от тех, к которым он привык в Англии. Над всеми прочими возвышался угрюмый баронский замок. Скафлоку на миг стало жаль людей, что жили в таком убожестве. Он ни за что не согласился бы разделить их участь.

Едва наступила ночь, эльфы уселись на коней, которых привезли из-за моря, и поскакали в глубь суши. К полуночи они очутились в горном краю. Лунный свет дробился в зеленоватых панцирях ледников, скалы кутались в густые тени. Эльфы ехали по узкой тропе, держа на изготовку пики. Позвякивала конская сбруя, развевались плащи и плюмажи на шлемах, копыта звонко цокали о камень, пробуждая в сумраке гулкое эхо.