Лев Аннинский - Русские и нерусские

• Название: Русские и нерусские
• Автор: Лев Аннинский
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-4320-0047-7

Книга известного писателя, публициста, ведущего телевизионных передач Льва Аннинского — о месте России и русских в меняющемся мире, о межнациональных отношениях на разных исторических этапах, о самосознании евреев в России и вне ее, о нашем нынешнем ощущении русской истории.

Сохранится ли русский народ как нация или исчезнет с лица земли, что случалось с другими в истории цивилизаций? Автор рассматривает полярные прогнозы на этот счет, полемизируя с идеологами разных концепций и взглядов.

---

Много ручьев путается в этом море, если переосмысливать тогдашние дела в теперешних анкетных терминах.

А все-таки эпизод с Троцким весьма эффектен и весьма уместен в нынешнем русско-еврейском диалоге — Исраэль Шамир поминает его вовремя.

Шамир, напомню, известный публицист «правого» (я не ошибаюсь?) толка, вырос в Сибири, эмигрировал из СССР на Запад (в Швецию), потом на Юг (в Израиль), вернулся книгой «Сосна и олива», а затем и лично. Новая его статья опубликована в «левой» (так, кажется?) газете «День литературы» и достойна, я думаю, пристального внимания. В нынешнем очередном (или окончательном?) бурном выяснении русско-еврейских отношений, где сшибаются волны, поднятые книгами Костырченко, Солженицына и Резника[2] , здесь можно уловить, как я думаю, некий проблеск трезвого, то есть здравого, смысла.

Суммируя все, что произошло с евреями в России, Шамир предлагает к обдумыванию следующую модель:

Российская империя случайно наткнулась на спящую еврейскую общину Польши, растормошила, постаралась оживить, а евреи проснулись и рванули завоевывать империю. Когда имперские власти попытались их сдержать, те с помощью своих союзников форсировали революцию, перебили русскую интеллигенцию и заняли все командные посты в стране. В 1937–1938 годах Сталину удалось оттеснить евреев от власти и русифицировать элиты. Евреи разочаровались в коммунизме и стали уезжать — кто в Израиль, а кто и на Запад, хуля Россию и коммунизм.

А ведь зря*сепзогей*ли, — замечает Шамир. В 90-е годы XX века история сделала очередной вираж, и тогда евреи, вместо того, чтобы продолжать бегство из оскверненной и проклинаемой России, тоже сделали очередной вираж:

Они свергли Советскую власть и снова вытеснили русских из элитного эшелона. Так, роскошная квартира на Арбате, в которой до революции жил князь Пожарский, перешла в 1919 году в руки наркома Натанзона, в 1937-м, после расстрела оного, досталась члену ЦК Петрову, а в 1992 году она была куплена олигархом Рабиновичем.

Квартирный вопрос давайте оставим для особого рассмотрения: мало ли еще кто поселится на Арбате, когда олигарх станет жертвой очередного русского бунта. А вот геополитические горизонты, открывающиеся из окон этой квартиры, тема интересная.

И еврейских ручьев, наблюдаемых в бассейне русского моря, Шамир прослеживает два. Один отворачивает к югу — на Ближний Восток, на историческую родину, в Израиль. Другой остается здесь.

Какой путь лучше?

Есть ли объективный критерий, позволяющий нам выбрать?.. Есть. Если олигарх Рабинович женит сына на дочке Пожарского, а дочь выдаст за сына Петрова и сыграет свадьбы в храме Вознесения у Никитских ворот, значит.

Освободитесь от матримониальных чар, уважаемый читатель, там все в порядке, а самое главное будет сказано сейчас: значит, русский народ смог подмять еврейскую волну, как до этого он справился с татарами, варягами и остзейскими немцами, не отразив, но поглотив и использовав их энергию.

А если это не получится?

Если же дети Рабиновича будут проводить полгода в Израиле, а олигарх подтолкнет Россию к войне с исламским миром на стороне Америки, значит, слияния не произошло.

Ну да, по анекдоту: больной перед смертью потел? — Да, доктор. — Это хорошо.

В таком контексте свадебные подвиги Рабиновича теряют смысл. И «слияние» с ним тоже. Новые масштабы беды обрушат все старые мерки. В случае «войны с исламским миром», миру иудео-христианскому придется заново оценивать и роль израильтян в этом светопреставлении. Кто они, эти ребята, которых Шамир тактично называет «филосемитами», а сами они себя довольно бестактно (по отношению к другим народам) называют божьими избранниками? Разведчики боем? Передовой отряд, роль которого ребе Штайнзальц любит сравнивать с ролью штурмующего авангарда (ребе имеет в виду человечество, штурмующее твердыни грядущего, но, кажется, метафору придется сузить).

Приведу суждение, донесшееся с той стороны «фронта». Знаменитый албанский интеллектуал Ибрагим Ругова в пору, когда албанцы еще только начинали задирать сербов, поставил западных интервьюеров в тупик фразой: вы еще не знаете настоящей исторической роли Албании. Те оторопели: а чего там знать-то? Крошечная страна, малозаметная в мировом культурном поле. И, однако, позволяла же себе дразнить таких гигантов, как СССР, США, да и Китай. И откуда такие амбиции, и с чего бы такая уверенность в своих силах?

Теперь ясно, с чего? Передовой отряд.

Но вернемся к другому передовому отряду: к евреям.

Итак, евреи должны выбрать: ехать или остаться? Здесь они или там? Что их ожидает здесь? И что там?

Большая часть людей, называющих себя «русскими евреями», — дети смешанных браков. В глазах филосемитов это неисправимый изъян. Известно, как относятся к «неполноценным евреям» в Еврейском государстве: их не венчают, не берут на работу и хоронят за забором кладбища. Перед ними выбор — быть «неполноценными евреями» или обычными русскими людьми. С небольшой особинкой, но не больше, чем у потомков татар или мордвы, или остзейских немцев. Жуковский был наполовину турком, Пушкин — на четверть эфиопом, Набоков вел род из татар, но это не мешало им быть русскими.

Много имен можно еще добавить к этому культурному синодику., ноне будем ломиться в открытые русские ворота. Проследим за тем еврейским ручьем, который катится на Ближний Восток, где его ждет что-то вроде генной сепарации. Она-то и возмущает Шамира (и меня тоже).

Состояние русских евреев, оказавшихся «там» и решающих, кто они, описано следующим образом:

«Нет «еврейских генов», плохих или хороших, а еврейская культура давно утеряна, равно, как и язык, и кухня. Говорящих на идиш, поедающих фаршированную щуку религиозных евреев не так много, а евреев по культуре и того меньше. Одержимые еврейские националисты свалили в Израиль, но и там русские евреи по-прежнему едят гречневую кашу, пьют водку, поют русские песни, а по воскресеньям украдкой ходят в православную церковь. И даже ярые еврейские ура-патриоты из Хеврона имитируют Баркашова и читают «Лимонку».

Наверное, в русских библиотеках Израиля можно найти тексты не хуже «Лимонки», но речь не о том. Речь о генах, которые сами по себе ни плохи, ни хороши. Зато доктрины, на этих генах построенные, оборачиваются к людям не только хорошей, но и весьма плохой стороной.

Вот носители генов приезжают в Израиль. Гречневую кашу они понемногу доедают, Баркашова сменяет кто-нибудь поближе, у детей-внуков слабеет и утрачивается русский язык, потом иссякает и память о России. Увы, это неизбежно. Снявши голову, по волосам не плачут. Ужасно не это, а та селекция, которая свершается в точках перелома.

На войне, как на войне: в Израиле либо ты становишься стопроцентным израильтянином: идешь сражаться за родину, стреляешь в палестинцев, взрываешься и взлетаешь на воздух вместе с ними, — либо ты не нужен. Не нужен — как «всемирноисторический интеллектуал», как очкарик галута, уповающий на политкорректность. Там, где корректируют огонь, реверансы не корректируют.

Еврейский расизм, или филосемитизм, не пострадал от «политической корректности». Мы справедливо негодуем, услышав: «не смей выходить замуж за еврея», но ни одного еврея еще не осудили за сравнения смешанных браков — с Освенцимом. А такие сравнения делались и Голдой Меир, и нынешними американскими и израильскими идеологами.

Возможно, Голда Меир и сказала о смешанных браках что-нибудь подобное; надо бы узнать, когда, кому и в каком состоянии. Но странно: мне не хочется это узнавать. Это уже «их дела», «их выбор», «их драма». Может, какой-нибудь «отец общины» в Израиле и полагает, что «жизнь еврея важнее жизни гоя настолько же, насколько жизнь гоя важнее жизни животного». Ну, так сказавший это пусть и отвечает как «избранный» перед теми, кого он считает животными. Я в ту сторону головы не поверну.

Я тревожусь о моих друзьях, на моей памяти отъехавших в Израиль, и я горюю о погибших там людях. Но надо смотреть правде в глаза: рано или поздно, со сменой поколений — эта боль у русских евреев «абстрагируется» до степени той солидарности, какую мы в пионерские времена питали к «сражающейся Испании» или «пробуждающейся Африке». Конечно, надо сочувствовать страдальцам, но они так далеко, на берегу чужого моря, там, где когда-то испытывали судьбу крестоносцы, а до того гуляли римляне, а до того праотец Авраам провожал взглядом служанку Агарь, уходящую с Измаилом. Где они, а где мы!

Как там решится дело? Не угадать. Может, устоит форпост иудео-христианского мира (и тогда что? начнутся разборки внутри этого мира?), а может, не устоит (и тогда, как с усмешкой авгура говаривал мне Владимир Максимов, Россия очередной раз раскроет объятья беженцам из Святой земли), а дальше? Разборка между тем, кто спас, и теми, кого спасли?