Сара Солвей - Азбука любви

• Название: Азбука любви
• Автор: Сара Солвей
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-93923-039-3

Каждая уважающая себя девушка должна уметь красить ресницы в метро, знать, кто главный тренер сборной страны по футболу, и рассказывать о своей личной жизни так, чтобы завидовали подружки. Верити Белл справляется с этим отлично. Однако это не помогает ей устроить свою личную жизнь. Если вы заглянете ей в душу, то увидите — ее маленькое, нежное сердечко сжимается от горя и обиды. Сначала лучшая подруга, потом любимый человек… Но не в характере героини распускать нюни, когда есть пусть самый крохотный, но шанс все исправить!

Книгу «Азбука любви» Сары Солвей можно сравнить со свадебным платьем от знаменитого кутюрье: так же необычно скроена и вызывает восхищение!

---

Теперь, когда бы Джон ни заводил свою пластинку про болезни, я отношусь к нему с безграничным сочувствием. Я советую ему попросить Кейт, чтобы она долго и не очень сильно помассировала ему плечи, или приготовила что-нибудь особенное на ужин, или купила какое-нибудь редкое лекарство.

— Ты так думаешь? — вопрошает он с надеждой в голосе.

— Да, — отвечаю я. — Думаю, ей правда стоит отнестись к этому очень серьезно. По крайней мере, на ее месте я бы именно так и поступила.

См.: Испытание Болезнью, Товары для Офиса, Чисто Женский Смех.

О

Об Апельсинах

Одна моя бывшая знакомая любила говорить, что если хочется кого-нибудь подцепить, то достаточно отправиться путешествовать на поезде, прихватив с собой томик «Ребекки»[5] и большое яблоко. Не успеешь прокусить яблочную кожицу и добраться до Мандерлея, как к тебе кто-нибудь подкатит.

Как-то вечером я попыталась проделать этот номер с Джоном, но в вазе для фруктов были только апельсины. Джон смотрел футбол и даже не взглянул на меня, только протянул мне платок, чтобы я утерлась от сока. Он говорит, что это просто чудо, как спокойно он себя со мной чувствует; так, что даже то недолгое время, что мы бываем вместе, он может провести у телевизора.

К тому же, тот матч был очень важным, и он сказал дома, что смотрел его в пабе со своим другом Сэмом.

См.: До Скончания Веков.

Обстановка

Джон сказал, что этой ночью он бродил по дому и рассматривал вещи, которые они с женой купили вместе. И мысленно ставил на вещах галочки.

Если уйду, то возьму это, это и еще вот это.

А то-то и то-то оставлю здесь.

Он говорит, что это было ужасно, потому что он осознал, что его брак катится к чертям собачьим. Обстановка. И дети тоже, сказал он. Детей они с Кейт тоже поделят между собой.

Я крепко прижала его к себе и сказала, что мне ничего не нужно, только бы он был со мной. И так мы и стояли, обнявшись, долго-долго. Мы молчали, потому что он был расстроен, и все, что мне хотелось узнать, так это собирается ли он забрать картину с хижинами на пляже на берегу моря, которую мы как-то носили к мастеру, чтобы заменить раму.

Мне она всегда нравилась.

См.: Заценка Домов, Приобретение Собственности, Размышления.

Один Ребенок в Семье

Мы с Салли обе были у родителей единственные дети. Джон был самый младший из троих детей. У него у самого теперь двое. Должно быть, есть вещи, которые он, в отличие от Салли, не может во мне понять.

Быть единственным ребенком — это тоже ответственность. С одной стороны, ты самая желанная во всей Вселенной, только благодаря тебе семья становится семьей. Ты — та пластиковая фигурка, которая делает осмысленной жизнь в кукольном домике. С другой стороны, на тебе лежит вся полнота ответственности за то, что чья-то жизнь благодаря тебе изменилась до неузнаваемости. И если что-то не так, то в этом только твоя вина.

Для ребенка это — просто колоссальная ответственность.

Был такой психологический эксперимент. В комнату посадили группу не знакомых друг с другом людей и запретили им разговаривать друг с другом. Потом их попросили ходить по комнате кругом, молча, и присмотреть человека, которого они могли бы выбрать в качестве своего потенциального партнера. И каждый из них сделал свой выбор, только не забывайте, что поговорить с будущим партнером у них еще возможности не было. И когда в конце концов им разрешили говорить, то выяснилось, что в подавляющем большинстве случаев люди выбирали себе партнера с таким же положением в семье, как и у них самих. Младший ребенок с младшим ребенком, старший со старшим, средние со средними. Мне хочется думать, что эксперимент закончился, когда единственных детей отодрали от стен комнаты вместе с обоями и заставили присоединиться к остальным. Может, потом они принялись делать циничные замечания по поводу того, как легко и просто все остальные промеж собой скооперировались, но скорее всего они просто начали спорить, у кого из них детство было тяжелее.

См.: Боль, Букашки, Ведущие Игроки, Гибель Маргаритки, Размышления, Семейство, Я Проснулась.

Омлет

Мама всегда говорила, что, не разбив яйца, омлета не приготовишь. В то время это звучало очень многозначительно, как что-то, к чему мне следует прислушаться, но теперь я не перестаю удивляться, что бы это могло значить. Конечно, сначала нужно разбить яйца. Это ведь и коню понятно.

См.: До Скончания Веков, Ешьте Слоновьи Яйца, Очень Старая, Размышления, Хор Голосов, Шиза.

О Сиротах

Вот уже два года, как я сирота. Когда говоришь подобные вещи, трудно не впасть в патетику, но друзья действительно стали для меня чем-то вроде семьи. Ну, и Джон тоже.

Нет, я совершенно счастлива. Я ни о чем не жалею. Ничего не ищу. И уж ни в коем случае не ищу человека, который заменил бы мне фигуру отца. Салли не права. Ей просто завидно, потому что хоть у Колина и больше денег, он все равно так о ней не заботится, как Джон обо мне. Джону я могу рассказывать абсолютно обо всем. Так я и делаю. Он говорит, что ему хочется сберечь меня от всего на свете, так, чтобы со мной вообще ничего плохого не могло произойти. Вот поэтому я и должна делать то, что он говорит, и быть той, кем он хочет. Каждому человеку нужно, чтобы о нем кто-нибудь заботился.

См.: Тебе, Мачеха, Учеба, Хор Голосов, Я Проснулась.

Отверженная

До тех пор пока мы не стали на нее наезжать, Дон была обычной девчонкой в школе.

Но однажды в столовой она уронила поднос. На нем было полно еды, и ситуация вышла, конечно, та еще, но, даже несмотря на это, все могло обойтись. В конце концов, каждая из нас боялась, что с ней самой когда-нибудь может случиться именно такая вот незадача, но только Дон, вместо того, чтобы выругаться, или поднять поднос, или вообще хоть что-нибудь такое сделать, просто встала как вкопанная и начала краснеть. И скоро вся стала красной, как свекла.

Куски картофельной запеканки с мясом валялись в жирной подливе возле ее ног. Ломти консервированных ананасов, бананов, персиков раскатились по полу из разбитой вдребезги тарелки, оставляя за собой склизкие улиточьи дорожки.

После внезапного грохота в столовой сразу стало тихо. Все смотрели на Дон. Я почувствовала, как желудок вскарабкался у меня внутри к самому горлу и там застрял. Почему она стоит и ничего не делает? Мне показалось, что голова у меня пухнет и что ей стало тесно в черепе. Мне хотелось закричать.

Не знаю, кто первый начал хлопать, но вскоре мы все присоединились. Эти медленные аплодисменты — хлоп-хлоп-хлоп — и мертвая тишина между ними. Даже учителя, казалось, замерли на месте, пока Дон не развернулась вокруг своей оси и не выскочила в холл. Судя по всему, она пронеслась через всю школу и остановилась только на улице. Потому что в следующий раз, когда мы ее увидели, она стояла вместе с отцом, а куратор объясняла нам, что мы должны хорошо относиться ко всем, вне зависимости от того, какая у человека семья. Что мы не должны отворачиваться от Дон только из-за того, что она не такая, как остальные.

Мы уставились на Дон, пытаясь понять, что же все-таки не так с ее семьей. Если честно, мне кажется, что до того момента никто и не замечал за ней ничего особенного. И только тогда мы заметили, что у нее на локте дыра в шерстяной кофте, что у нее грязные носки, и чумазое лицо не утерто наслюнявленным маминым платком. А она стояла и смотрела в пол, как будто специально для того, чтобы дать нам получше рассмотреть усыпанный перхотью пробор, не знакомый с тем, как это больно, когда мама высекает его зубчиками расчески.

Потом мы уставились на ее отца. Мы спрашивали себя: что он делает здесь, в школе, в то время как все наши отцы были на работе. Почему на нем старые джинсы и джемпер с V-образным вырезом, и рубашки под джемпером нет, не говоря уже о галстуке? Мы видели, как он смотрит на нас и что в глазах у него нет и намека на какой-то вызов или там осуждение, как раз наоборот, в них застыло выражение, которого даже в том возрасте мы не могли не понять: он был неудачник.

Не помню, чтобы кто-то потом говорил об этом, но наверняка я была не единственной, у кого буквально все внутри перевернулось при виде того, как они стояли и унижались перед всем классом. И мы, всем скопом, тут же превратились в звериную стаю, с единственным желанием — избавиться от самых слабых.

С тех пор у Дон не было ни одного счастливого дня в школе. Иногда она пыталась заговорить со мной, потому что я, как и она, на перемене стояла одна-одинешенька, но даже я от нее отворачивалась.

Разве трудно поняты люди не сходятся между собой на том основании, что все остальные их терпеть не могут?