Василий Скоробогатов - Берзарин

• Название: Берзарин
• Автор: Василий Скоробогатов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03499-0

Генерал-полковник Николай Эрастович Берзарин на завершающем этапе Второй мировой войны командовал войсками 5-й ударной армии, был первым советским комендантом поверженного Берлина и спасал германскую столицу от гуманитарной катастрофы. Берзарин — крупнейший, по-суворовски одаренный полководец, представивший высшему командованию оригинальный план взятия ставки Гитлера еще в начале апреля 1945 года. В ходе штурма Берлина этот план был успешно реализован и после взятия бункера фюрера гарнизон столицы коричневого рейха капитулировал.

Автор — журналист и писатель, полковник, ветеран 5-й ударной армии Василий Ефимович Скоробогатов был участником и очевидцем многих описываемых событий. Его книга об истинном воине-подвижнике, командарме Берзарине — дань великому подвигу всех героев Великой Отечественной войны.

---

В траншее боевого охранения лежал ничком разведчик, стонов не слышно: убит! Его напарника, ефрейтора Козуры на месте не нашли. Меня и других передернуло от страшной мысли: ефрейтора уволокли фашисты.

Командир дивизиона проводной связью доложил командиру полка Дунину о случившемся. На рассвете в полк прибыл командующий артиллерией армии генерал П. И. Косенко. Он распорядился тщательно осмотреть весь участок боевого охранения, даже полосу, прилегающую к немецким проволочным заграждениям и траншеям. Наши разведчики и саперы под покровом снежной пыли в маскхалатах довольно долго ползали по нейтралке. В одном месте проволока повреждена, поблизости нашли солдатский ремень, пробитый пулей, — доставленную поисковиками находку осмотрели и установили, что это ремень ефрейтора Козуры.

Уезжая, генерал Косенко сказал нам, чтобы мы поточнее установили судьбу захваченного в плен бойца. Я стал ждать дня атаки, намереваясь продолжать поиски следов Козуры в ходе наступления. Но когда оно, наступление, начнется?»

Магнушевский плацдарм

Маршал Г. К. Жуков и одновременно он же — заместитель Верховного главнокомандующего, он же — солдат[53], желал иметь в битве за Берлин обнаженный обоюдоострый меч. И он его получил в виде 5-й ударной армии под командованием генерал-лейтенанта Н. Э. Берзарина.

Но когда конкретно приступить к наступательным боевым действиям? Это — прерогатива И. В. Сталина, он — лидер Советского государства, Верховный главнокомандующий. Он, и только он вправе определить дату начала операции.

В этой операции приводился в действие механизм взаимодействия наших вооруженных сил с экспедиционными войсками антигитлеровской коалиции. Ведь одновременно с ней союзниками осуществлялась Арденнская операция (16 декабря 1944 года — 29 января 1945 года), проводимая на юго-западе Бельгии. Известно, что это наступление гитлеровцы сумели отбить. Части и соединения союзников, бросив позиции и оружие, обратились в бегство. Над этими войсками навис ужас Дюнкерка[54].

Английский премьер Уинстон Черчилль обратился тогда к Сталину с просьбой ускорить нанесение удара по немцам с рубежа Вислы. Глава Советского государства уважил просьбу Черчилля, приказал войскам 1-го Белорусского фронта, куда входила 5-я ударная армия, развернуть наступление на врага на восемь суток раньше, чем намечалось прежде. Что это означало для нас, для 899-го стрелкового полка? Мы не завершили свою программу учебы с новым пополнением по новому «Боевому уставу пехоты» (БУП-42). Нам полагалось несколько противотанковых орудий калибра 57 миллиметров. Доставить их не успели. А против «тигров» и «пантер» сорокапятки слабы. На бумаге остались партии инженерного имущества. Транспорт… Нам снарядили несколько грузовых автомобилей. Их — нет.

В 771-м артиллерийском полку, в стрелковых полках в качестве тягачей использовались взятые в калмыцких степях верблюды. Они еще у нас есть, хотя многие погибли. На войне верблюды хороши. Я был в Египте в 1967 году, видел полки, уходящие в бой. Там шли арабские полки на верблюдах с притороченными на спине минометами и пулеметами, верблюд — чудо-животное, можно сказать, священное. Но ведь в январе 1945 года мы были в Европе. Здесь все — на моторе! Просто — хоть волком вой. Однако и при нехватке техники все мы понимали, что союзнический долг — превыше всего! Так нас воспитали.

12 января 1945 года мы передислоцировались на левый берег Вислы, на Магнушевский плацдарм. Те позиции, которые мы приняли, занимали гвардейцы генерала В. И. Чуйкова; им выделили другой участок обороны. Мы, ударники, наконец, оказались на Берлинском направлении.

Что такое Магнушевский плацдарм?

Плацдарм получил название от местечка Магнушев южнее Варшавы (по фронту до 44 километров, глубиной до 15 километров, был захвачен войсками 8-й гвардейской армии в августе).

На плацдарме Г. К. Жуков сосредоточил войска численностью около 400 тысяч человек. Войска эти имели 8700 орудий и минометов и около 1700 танков и самоходно-артиллерийских установок.

Этим силам противостояла немецкая группа армий «А». В эту группу входили 22 дивизии, в том числе четыре танковые и две моторизованные, пять бригад и восемь боевых групп. Пехотная дивизия у немцев по численности равнялась нашим двум дивизиям. А что такое «боевая группа»? Это — формирование из нескольких разбитых частей-бригад, полков. Дрались они с особым упорством.

Выше я назвал дату передислокации — 12 января. Фактически мы шли на плацдарм в ночь с 12 на 13 января. Через Вислу переправлялись по заранее наведенным мостам, прошли через селения Жабанец, Комиссия, Скурга, Вулька Тарновска, Гжибу… Наши саперы оборудовали командный пункт полка северо-западнее села Осемборув.

Командир полка объяснил нам, работникам штаба, что наш 899-й стрелковый полк действует во втором эшелоне дивизии (в первом — 902-й стрелковый полк). Дивизия, в свою очередь, находится во втором эшелоне корпуса. Оборона врага глубоко эшелонирована, ее глубина — 18–20 километров.

Времени у нас — в обрез. Надо как можно быстрее разработать всю боевую документацию в соответствии с замыслом комдива и решением командира полка. Замысел и решение претворили в схемы, таблицы, распоряжения и приказы, довели их до командиров всех степеней, потом мы разошлись по окопам. Я оказался в роте автоматчиков старшего лейтенанта Валентина Михеева. Гвардейцы, передавшие нам свои траншеи, содержали их в образцовом состоянии. Стены они обшили досками и горбылем. Грунт песчаный, и без дерева стены не устояли бы. Фашисты — в 150–200 метрах от наших траншей. Их передний край прикрыт минными полями и колючей проволокой. То в одном, то в другом месте порой вспыхивает перестрелка.

Но в блиндаже Михеева настроение у бойцов прекрасное. У самого Михеева имелась гитара, и он знал в ней толк. Потому что на «гражданке» в Ленинграде он был учителем танцев. И были здесь, кроме него, таланты. Один из них и напевал блатную песенку «Здравствуй, моя Мурка…». Шлягер исполнялся в шутливо-надрывном стиле. Побывал я и у батарейцев. Батарея славилась тем, что у них один наводчик до войны работал в мастерской, изготовлявшей головные уборы. Он мне подарил отличную шапку-кубанку. Она мне понравилась, и я с удовольствием водрузил ее на свою голову. Теплая, удобная.

Вернулся я на свое место на командном пункте за полночь. Забрался в отведенное мне место в укрытии и лег спать.

В четыре утра батальоны поднялись по сигналу «Тревога!». Людей накормили завтраком, выдали на сутки сухой паек. Стрелков снабдили патронами и гранатами. Эта деловая суета продолжалась до шести утра. По окопам пробежал полковой почтальон, солдат Фесенко, раздавая листочки с воззванием военного совета 1-го Белорусского фронта. Достался такой листочек и мне. Приведу цитаты из этого волнующего документа, адресованного бойцам, сержантам, офицерам и генералам войск:

«Боевые друзья! Настал великий час! Пришло время нанести врагу последний сокрушающий удар и осуществить историческую задачу, поставленную Родиной, — добить фашистского зверя в его собственном логове и водрузить над Берлином знамя победы…» Горячие строки воззвания зовут к подвигу, волнуют. Да, настала пора сполна рассчитаться с захватчиками. Мы видели муки и горе, причиненные нашему народу оккупантами. Мы видели пепелища на месте наших городов и сел, помним о наших людях, загубленных фашистами. Теперь, наконец, мы сведем счеты с врагом. Военный совет напоминал нам о пройденном боевом пути:

«Мы идем в Германию после Сталинграда и Украины, после Белоруссии, через пепел наших городов и сел. Горе государству мракобесов! Ничто теперь не остановит нас!» Военный совет напоминал, что пришло время освободить из немецкой неволи наших людей, угнанных на каторгу фашистскими поработителями. Этим людям угрожает смертельная опасность. И чем быстрее мы будем в Германии, тем больше их будет спасено. Одновременно мы поможем полякам, чехам и другим угнетенным народам Европы сбросить цепи рабства. В предстоящих боях мы до конца выполним нашу роль воинов-освободителей.

«…Нам не впервые бить врага. Войска нашего фронта били его смертным боем под Сталинградом и под Курском, на Днестре и на Нарве. Мы били его и тогда, когда он шел на нас со своими подручными. Теперь гитлеровские прихвостни, жестоко проученные Красной Армией, поворачивают оружие против фашистской Германии. Мы били врага и тогда, когда сражались против полчищ захватчиков одни, а теперь вместе с нами его бьют американцы и англичане, французы и бельгийцы. На этот раз мы добьем врага окончательно». Обращаясь к воинам фронта, военный совет призывал каждого участника великой битвы проявить на поле боя мужество, смелость, решительность.

«Мы сильнее врага, — такими словами военный совет заканчивал свое воззвание. — Наши пушки, самолеты и танки лучше немецких, и у нас их теперь больше, чем у врага. Эту первоклассную технику дал нам наш народ, который не жалеет сил и труда для нашей победы.