Эй Джей Джейкобс - Год, прожитый по-библейски

• Название: Год, прожитый по-библейски
• Автор: Эй Джей Джейкобс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91657-809-6

Что означает буквально следовать Библии – каждому слову, абсолютно в точности, не отходя ни на йоту? Может ли современный человек в принципе соблюдать все ее правила? Эй Джей Джейкобс попытался сделать именно это: в течение года он жил, стремясь как можно более тщательно следовать всем правилам и руководствам, которые смог найти в Библии, – их оказалось более семисот. Он отращивал бороду, сторонился менструирующих женщин, соблюдал шаббат, трижды в день молился, плясал перед Господом нашим, закидывал камнями богохульников… «Год, прожитый по-библейски» – это и мемуары, и рассказ о познании и воспитании, и настоящее, глубоко прочувствованное духовное путешествие, которое заставит вас иначе взглянуть на самую влиятельную книгу в истории человечества.

---

И у нас будет много соратников. Сейчас, с приходом эры смартфонов, есть ли граница между буднями и выходными, работой и переработкой? Мы трудимся в субботу, еврейский шаббат. И в воскресенье, христианский шаббат. У нас больше трудовых часов, чем у самого Бога из Книги Бытие.

В Америке так было не всегда. Как указывает журналист New York Times Джудит Шулевиц, пуритане по большей части уезжали из Англии, чтобы свободно следовать четвертой заповеди. Они серьезно относились к шаббату: никаких танцев, курения, хождений в гости. В этот день нужно идти в церковь, но пуритане «наказывали всех, кто слишком спешил или появлялся на слишком заметной лошади». В Америке шаббат выжил, даже когда пуритане ушли со сцены. Как пишет Шулевиц, всего восемьдесят лет назад «американский футбол считался слишком вульгарным», чтобы играть в него в воскресенье.

Вы и сегодня можете наблюдать следы пуританского влияния – попробуйте купить крепкий алкоголь на Манхэттене в воскресенье утром. И жесткий шаббат возвращается в отдельные круги евангельских христиан. Пастор из Флориды Джеймс Кеннеди не велит прихожанам ходить в ресторан в воскресенье, потому что это подталкивает официантов к работе и таким образом побуждает нарушить Божий закон.

Самые строгие блюстители шаббата сегодня – это, возможно, ортодоксальные евреи. В постбиблейские времена раввины написали сложный список дел, запрещенных в шаббат. В него входят тридцать девять разновидностей работы, включая приготовление еды, расчесывание волос и мытье. Нельзя сажать растения, поэтому садоводство под запретом. Нельзя ничего рвать, поэтому туалетную бумагу нужно приготовить предварительно в течение недели.

Нельзя составлять слова, поэтому в «Эрудит» не поиграешь (хотя по крайней мере один раввин разрешает более «продвинутый» вариант, потому что у квадратиков есть рамочки, которые разделяют буквы, и из них в итоге не составляются слова).

Я на собственном опыте узнал, что такое ортодоксальный шаббат, когда тетя Кейт была в гостях у моих родителей. Ривка, очень милая и очень благочестивая тринадцатилетняя дочь Кейт, закончила есть. Она съела часть мороженого и хотела положить остатки в морозилку, на потом. Но дело было в пятницу, и солнце стремительно клонилось к закату. (Еврейский шаббат начинается на закате пятницы и продолжается до захода солнца в субботу.) Открыть морозилку после заката она не могла, потому что там включилась бы лампочка, а это не дозволяется.

– Ты можешь вывернуть лампочку из морозилки? – попросила она мою маму.

Мама попыталась, но оказалось, что это невозможно, если не вынуть из выдвижной морозилки все замороженные вафли и контейнеры с мороженым.

– Знаешь что, – сказала мама, – я сама открою морозилку.

– Тебе нельзя. Ты еврейка, – сказала Ривка.

– Тогда я попрошу Джоэль (Джоэль – моя двоюродная бабушка-католичка.)

– Нельзя ее просить. Она должна сама вызваться.

Мама сдалась. Думаю, бедный кошерный пломбир по сей день лежит в ее морозилке.

На первый взгляд шаббат и все его правила кажутся дикими. Но все же я решил отказаться от оценочных суждений, пока не испытаю его на себе.

Или, по крайней мере, пока не испытаю подчеркнуто библейскую его версию. В отличие от раввинов, сама Библия не дает детальных инструкций, как именно надо воздерживаться от работы. А те, которые она дает, относятся к фермерам и участникам реалити-шоу: нельзя разводить огонь, собирать хворост и убирать урожай.

Итак, мне надо понять это самому. Поскольку моя работа – писать, я, конечно, решаю от этого воздержаться. Также я отказываюсь от сбора материала, звонков коллегам и просмотра газет в поисках идей. Дело в том, что резкий отказ пугает меня. Я хочу войти в этот океан, осторожно пробуя воду, как пенсионер, переехавший во Флориду.

В первую неделю я сказал себе: не проверять электронную почту. Тогда я продержался целый час, а потом решил, что не буду открывать письма – только посмотрю темы, ведь это не считается работой. И открыл ящик. Хм. Письмо от мамы. Библия точно говорит, что надо уважать родителей. А может быть, это срочно. Кроме того, у меня будет еще пятьдесят один шаббат на исправление. Я щелкнул мышкой. Это оказался анекдот про пять блондинок и слепого в баре.

На следующую неделю я попытался снова. Я планировал не открывать ни одного письма с захода солнца в пятницу до захода солнца в субботу. Вечер пятницы я продержался, но сломался субботним утром – и снова глянул в почту одним глазком. Ну, сказал я себе, осталось еще пятьдесят шаббатов. К несчастью, ситуация не улучшилась в шаббаты с третьего по шестой.

На этой неделе я поклялся продержаться до конца. Я был полон оптимизма. В шесть часов вечера пятницы солнце официально зашло за нью-йоркский горизонт. Я захлопнул крышку компьютера, запихал все книги в угол, заглушил рингтон на телефоне – все равно собирался поменять звонок – и сделал победное движение кулаком, как Берковиц. Что-то щелкнуло в мозгу. Как будто начались летние каникулы. Я ощутил волну облегчения и освобождения. Как бы я ни хотел работать, мне нельзя. Выбора нет. Какое прекрасное чувство. И очень недолгое. Через час мозг опять переклинило, и я стал испытывать острую боль лишения всякий раз, проходя мимо выключенного ноутбука. Что за письма у меня в ящике? А вдруг редактор из New Yorker внезапно прислал мне предложение о работе? В полдень субботы я сорвался. Проверил почту. Никто ведь не узнает?

Мне было так стыдно, что я не смог признаться Джули. Ей очень нравится, что я пытаюсь нарушить семидневный рабочий цикл, и шаббат – ее любимая часть в моем эксперименте. Поэтому держу свой провал в секрете.

И еще хуже, что потом я использую шаббат как отговорку от домашней работы.

– Вынесешь эти бумаги в контейнер?

– Я правда не могу. Мне нельзя переносить вещи за пределами дома.

Джули понесла бумаги сама – и я услышал тяжелые шаги в вестибюле.

Пришельца не притесняй и не угнетай его…

Исход 22:21

День 46. Сегодня я пригласил свидетеля Иеговы домой. Понимаю, что один этот факт делает меня членом экстремального меньшинства.

Не думайте, что я просто лениво открыл дверь и впустил свидетеля Иеговы. Я настойчиво добивался встречи – позвонил в их штаб-квартиру и попросил, чтобы ко мне выслали представителя. После трех звонков и немалого замешательства с их стороны – запрос-то был необычный – мое желание наконец исполнилось.

Да, я в курсе, это звучит безумно. Все равно что добровольно вызваться в присяжные заседатели или купить билет на фильм с Вином Дизелем.

Ладно, хватит! Бедные свидетели Иеговы. Неуемное желание звонить людям в двери превратило их в любимый объект для американских анекдотов о религии. Поэтому обещаю: больше никаких глупых шуток об этих людях.

Но я правда хочу узнать о них больше и понять, во что они действительно верят. Возможно, это самая быстрорастущая группа библейских буквалистов в мире. Сегодня их более 6,6 миллиона, и каждый год в их ряды вступают около трехсот тысяч новообращенных. А еще они интересны мне, потому что, хотя обычно их считают христианами, как и амиши, они во многом полагаются на еврейские Писание.

Моего свидетеля Иеговы зовут Майкл, и он приходит ровнехонько в 19:30. На нем коричневый костюм, коричневые туфли и коричневый галстук, а в руках – коричневый портфель с Библией и буклетом. Он был бы немного похож на актера Гэри Бьюзи, если бы тот носил волосы на прямой пробор.

Майкл – приятный в общении человек. У него низкий голос – но скорее мягкий, а не зычный: не тренера по американскому футболу, а психотерапевта.

И он благодарен. Так благодарен, что почти хочется плакать. Он благодарит за то, что я его принял:

– У людей столько предубеждений против свидетелей Иеговы. Я рад, что вы говорите со мной и хотите узнать правду.

Он сидит на диване в гостиной, наклонившись вперед и разводя руки, словно показывает: «вот такая была рыба».

– Говорят, что у нас примитивное христианство, – а мы считаем это комплиментом.

Свидетели верят, что возвращаются к изначальному смыслу Библии. Буклет, который дает мне Майкл, называется «Чему на самом деле учит Библия?».

Майкл, компьютерщик из огромной штаб-квартиры свидетелей Иеговы в Бруклине, читает мне короткую вводную лекцию о своей вере. Вот некоторые основные моменты (конечно же, в упрощенном виде).

• Бога нужно звать Иеговой, потому что так зовет его Библия. «Можно назвать человека “мужчиной”, а можно обратиться к нему по имени – например Боб. У Бога есть имя – Иегова».

• Люди должны буквально воспринимать пацифистские слова Иисуса. «В Ираке не найдешь свидетелей Иеговы, – говорит Майкл. – Иисус сказал: “Все, взявшие меч, мечом погибнут…”»

• Они не верят в Троицу. Иисус не Бог, но первое творение Бога. (Из-за этого иногда считается, что они не относятся к христианам.)