Логунова Елена в «Эксмо» - Кактус Нострадамуса

• Название: Кактус Нострадамуса
• Автор: Логунова Елена в «Эксмо»
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-66577-8

Опять Индии приходится вытаскивать из беды своего любвеобильного братца, дизайнера Казимира Кузнецова. Оформляя торжество в честь десятилетия семейной жизни банкира Горохова, он умудрился весьма близко подружиться с его женой Лизонькой. Прямо во время праздника ветреная супруга пригласила Казимира уединиться возле бассейна. Он немного замешкался, а вскоре Лизоньку обнаружили в воде без признаков жизни! Казимир, конечно, моментально покинул особняк, но позже выяснилось, что усопшая имела дурную привычку записывать все свои планы в дневник, а планировала она страстную встречу с дизайнером Кузнецовым. Конечно, для обвинения в убийстве этого маловато, но, как на грех, у Казимира случайно остался в кармане золотой мобильник банкирши…

---

Зяма развернул просторный красно-белый плат, с сомнением посмотрел на незамеченное мною ранее коричневое пятно и неохотно накрутил себе на голову корявый тюрбан.

– Это больше подходит для Индии, чем для Аравии, – мамуля вынесла свой модный приговор и удалилась.

– Точно, для Индии! – Зяма сдернул с головы платок и сунул матерчатый ком мне в руки. – Дюха, дарю!

Я насупилась. Шуточки на тему своего редкого имени я терплю уже тридцать лет, но похоже, они никогда не закончатся.

Папуля, заметив, что я расстроилась, попытался меня утешить и сказал:

– Бери, Дюша, хорошая скатерть!

– Скатерть?! – Зяма бесцеремонно отнял у меня свой щедрый дар. – Точно, скатерть! Откуда она у нас?

Я оглянулась на открытый шкаф и злорадно сообщила:

– Не у нас, а у тебя! Она была на вешалке.

– Правда? – братец крепко задумался, подняв глаза к потолку.

– Если вам не нужно, дайте мне, – хозяйственный папуля забрал у меня приблудную скатерть и ушел с ней на кухню.

– Я понял! – немного погипнотизировав лампу на потолке, сказал Зяма. – Это скатерть из ресторана, в котором мы были вчера.

Я фыркнула:

– Нормальные фетишисты крадут у дам предметы нижнего белья, а ты, Зямка, скатерть!

– Это потому, что я был вовсе не с дамой! В ресторан меня затащил Коля Бэтмен, – он на секунду прервал повествование, чтобы спросить:

– Ты знаешь Колю?

– Я знаю Бэтмена, – нетерпеливо ответила я, не уточнив, что видела одного такого в кино. – Не отвлекайся, объясни, зачем ты скатерть свистнул?!

– Не помню, – признался Зяма. – Но судя по тому, что она висела на вешалке, я в состоянии подпития счел ее предметом верхней одежды. И использовал соответствующим образом.

Я на миг зажмурилась, воображая эту картину маслом: щеголь Зяма в бурнусе из ресторанной скатерти – и широко открыла глаза:

– А что на тебе имелось в качестве предмета верхней одежды до тех пор? Уж не замшевый ли пиджак?!

– Точно! – Зямка звучно шлепнул себя по лбу. – Значит, его нужно искать в ресторане. Правда, я не помню, как он называется…

– Бэтмен тебе в помощь, – хихикнула я.

Зяма тут же позвонил приятелю, выяснил, что пиджак действительно у него, договорился о возвращении своей любимой вещи и убежал переодеваться во что-то другое.

– Не тяни, пожалуйста! И попроще что-нибудь надень! – попросила я. – Не на парад идем, не стоит выделяться на местности.

Зяма принял мои слова к сведению и вполне быстро сформировал себе скромненький, но со вкусом ансамблик в серых тонах, позволяющих при желании неплохо замаскироваться плашмя на асфальте.

– Мам, пап, мы ушли! – покричала я, выходя из квартиры.

– Куда? А ужинать?! – всполошился папуля, но было уже поздно – мы с братцем убежали вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.

Из-за всех этих перипетий с Зяминой экипировкой мы опаздывали на встречу с Зяминой же шантажисткой на четверть часа как минимум.

Широко известная в узких кругах блогерша Уля Блиндухова резво прыгала по лужам, ошибочно думая, будто выглядит при этом изящно и пленительно, как порхающая по сцене балерина.

У Ули Блиндуховой в голове имелся некий встроенный фильтр, не позволяющий ей оценивать действительность адекватно. Некоторые ее записи в Живом Журнале могли бы всерьез заинтересовать профессионального психиатра. В описании Ули реальность искажалась до неузнаваемости, причем читателям понимание ситуации дополнительно осложняли орфографические ошибки автора.

Уля Блиндухова была дипломированным технологом мукомольного производства, не отягощенным хорошим знанием русского литературного языка.

К примеру, она искренне полагала, что слово «кроссовки» пишется через «а» и с одной буквой «с», и разуверить ее в этом было некому. Ни корректоров, ни цензоров в «ЖЖ» не имелось, что наводило на мысль о том, что теперь-то кухарка действительно может управлять государством, а булочница – писать книги. Ибо Уля Блиндухова втайне от всех писала любовный роман, для которого ей, увы, катастрофически не хватало личных впечатлений.

Уля была невысокой девушкой с избыточным весом, который не изволил сгруппироваться в тех местах, где могучие выпуклости были бы приятны мужскому глазу, а равномерно растекся по организму, превратив его в комическое подобие поросячьего тельца.

Теперь представьте себе поросенка, передвигающегося на двух ногах, удлиненных высокими каблуками и затянутых в лосины, до середины бедра прикрытые обтягивающим верхнюю часть тушки свитером.

Представили?

Теперь вообразите, что физиономия у модной хрюши не вытянутая, а плоская, круглая, как у французского бульдога, а зубы крупные и выпуклые, как зубчики созревшей чесночной головки.

Теперь растяните густо накрашенный рот в улыбке, обнажающей обе челюсти, намажьте белесые ресницы черной тушью и прикройте пухлые щеки блестящими крыльями распущенных рыжих волос.

Теперь заставьте получившуюся красоту игриво скакать через лужи – и вы получите полное представление о том, как выглядела Уля Блиндухова в глазах других пешеходов и водителей проезжающих мимо транспортных средств.

К счастью для Ули, встроенный фильтр в ее голове трансформировал картинку до неузнаваемости.

Глубоко уверенная в собственной красоте и привлекательности, Уля Блиндухова осматривала окрестности на предмет обнаружения великолепного мужчины, достойного того, чтобы составить ей пару.

Те мужчины, которых она уже пыталась осчастливить своим вниманием, были, очевидно, недостаточно великолепными и самокритично признавали свое несовершенство. Иначе почему бы они убегали от прекрасной Ули к другим дамам – далеко не таким пухлым, розовым и зубастым?

Уля Блиндухова мечтала о красавце из тех, которых рисуют на обложках любовных романов: высоком, крепком, стройном, мускулистом, с мужественным скуластым лицом и твердыми теплыми губами, изогнутыми в насмешливой улыбке. С длинными волосами, растрепанными соленым морским ветром, с могучими плечами, покрытыми коричневым загаром прерий, с пронзительным взглядом красивых глаз удивительного и редкого цвета (кроме красного), с талантом фехтовальщика-стрелка-каратиста и безупречными манерами благородного джентльмена. С солидным состоянием, звучным именем, бурным прошлым и мощной тягой к тихому мирному будущему. С огромным жизненным опытом и нерастраченными запасами любви в пылком сердце. С тонким чувством прекрасного и сокрушительным ударом правой. Страстного и верного, способного прилипнуть к любимой женщине с дипломом технолога мукомольного производства горячо и крепко, как распаренный горчичник.

Уля понимала, что раздобыть такое сокровище будет непросто, и находилась в постоянном поиске. Одновременно она без устали искала темы для своего блога, факт существования которого оправдывал присутствие Ули на многочисленных тусовках и разных прочих мероприятиях.

К примеру, этим мартовским вечером блогерша Блиндухова направлялась в кинотеатр «Пушкинский», где охочая до дешевой рекламы компания-прокатчик регулярно привечала жадных до бесплатных зрелищ блогеров, оделяя их контрамарками. Уля, которой было все равно, куда идти, лишь бы позвали, не пропускала ни одного бесплатного сеанса.

Кинотеатр располагался за парком, на подходе к которому Уле предстояло пересечь просторную красивую площадь – традиционное место встречи влюбленных пар, прогулок мамаш с детишками, посиделок пенсионеров и концертов уличных музыкантов.

Уля, для которой любая тусовка-массовка была потенциально рыбным местом, пригладила волосы, улыбнулась шире, выступила на площадь во всеоружии и… сбилась с шага, узрев свою мечту во плоти!

Мечта переминалась с ноги на ногу под балконом старинного здания краеведческого музея. Одну руку мечта держала в кармане элегантной стеганой курточки, а другой по-свойски опиралась на колено кариатиды, поддерживающей балкон.

У мечты были резко очерченные скулы, крепкий подбородок с умильной ямочкой, четкие черные брови вразлет и яркие, как лампочки, голубые глаза. Красивые губы мечты кривились в усмешке, напоминающей упавший ниц значок логорифма. Развеваемые весенним ветром густые золотые кудри скользили по мраморному бедру равнодушной к происходящему каменной дуры-кариатиды. Плечи мечты были широкими, бедра узкими, ноги длинными, а рост зашкалил за сто девяносто сэмэ.

Уля Блиндухова остановилась и хищно прищурилась.

Мысленно раздев молодого человека, она последовательно перенесла его сначала на палубу пиратского корабля, потом в прерии Дикого Запада, потом в бальную залу и, наконец, в кровать под балдахином. Последняя картинка оказалась наиболее органичной, но и в иных декорациях мужчина-мечта смотрелся замечательно, нужна была только соответствующая экипировка. В кровати же ему требовались лишь любовь и ласка, каковые Уля готова была предоставить по первому требованию и в самом полном объеме.