Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

• Название: Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси
• Автор: Лев Черепнин
• Издательство: Издательство социально-экономической литературы
• Жанр: История
• Год: 1960

Монография Л. В. Черепнина представляет собой исследование, посвященное одному из важнейших, но недостаточно изученных вопросов истории России феодального периода — проблеме ликвидации феодальной раздробленности и образования единого Русского государства. Ее основная задача — показать с позиций марксистско-ленинской теории на примере России общие закономерности образования централизованных государств и выяснить конкретные особенности этого процесса в России.

В первых главах работы после обстоятельного историографического обзора дается анализ социально-экономических явлений, подготовлявших объединение Руси и создание централизованного государства. Здесь рассматривается развитие производительных сил в сельском хозяйстве, рост феодального землевладения, эволюция форм феодальной собственности на землю и видов феодальной ренты. Большое внимание уделено положению различных категорий русского крестьянства, формам его эксплуатации землевладельцами и государством и борьбе крестьян с феодально-крепостническим гнетом. Подробно прослежены роль русских городов в процессе создания централизованного государства и участие горожан в народных движениях и политической борьбе этого времени.

В последующих главах автор рассматривает процесс политического объединения русских земель вокруг Москвы как центра складывающегося единого государства и формирование централизованного аппарата власти. Особое внимание уделено классовой борьбе крестьян и горожан в различных княжествах в XIV–XV вв., а также освободительной борьбе русского народа против татаро-монгольского ига, против наступления литовских феодалов и других иноземных захватчиков.

---

Ряд интересных высказываний по русской истории имеется в работе декабриста М. А. Фонвизина «Обозрение проявлений политической жизни в России»[58], представляющей собой отклик на книгу Энно и Шеншо «История России»[59]. М. А. Фонвизин возражает Н. М. Карамзину и другим историкам, которые «везде стараются выставлять превосходство самодержавия и восхваляют какую-то блаженную патриархальность, в которой неограниченный монарх, как нежный чадолюбивый отец, дышит только одним желанием осчастливить своих подданных»[60]. М. А. Фонвизин выступает как борец против самодержавия и сторонник «политической свободы».

Его историческая концепция заключается в утверждении, что до образования централизованного государства «все русские были вольные люди», «крепостное рабство землевладельцев» в России не существовало, во всей силе были «муниципальные учреждения и вольности», образец которых можно найти в Новгороде, Пскове, Вятке[61].

Татаро-монгольское нашествие еще не уничтожило «общинный быт русских городов». Но оно оказало влияние на утверждение на Руси самодержавия. Русские князья (Иван Калита и другие), «пресмыкаясь в Орде», «возвращались оттуда грозными, суровыми повелителями и на подданных вымещали свое унижение». Постепенно «во всех русских городах общинная свобода заменилась княжеским произволом». Дмитрий Донской в Москве «своею властию установил смертную казнь и отнял у народа право избрания тысяцких» и прочих «общинных чиновников». «В том же духе действовали его преемники — Василий I и Василий II». На Руси утвердилось единовластие, которое «не замедлило превратиться в самовластие». Великий князь Иван III стал уже «государем самовластным». Он и его сын Василий II, «покорив оружием Новгород, Псков и Хлынов, уничтожили их общинные права и вольности и увезли в Москву, как трофеи, колокола, созывавшие на вече свободных граждан Новгорода и Пскова». Но «дух свободы» продолжал жить в народе[62].

Труды дворянских революционеров конца XVIII — начала XIX в. (хотя и не являвшихся исследователями-профессионалами) представляют собой серьезный этап в развитии русской исторической мысли[63]. Они имеют несомненное значение и для изучения проблемы складывания Русского централизованного государства. В официальную трактовку, нашедшую законченное выражение в консервативно-охранительной концепции Н. М. Карамзина с его апологией самодержавия, была внесена новая революционная струя попыткой рассмотреть процесс создания единого государства на Руси в конце XV — начале XVI в. под углом зрения борьбы деспотизма и гражданской «вольности». В этой попытке было много упрощенного и неисторического. Целый ряд явлений древней Руси получил неверную идеализированную оценку. Как проявления гражданской «вольности» расценивались иногда выступления удельных князей против московской великокняжеской власти, сопротивление московским князьям Новгородской феодальной республики и т. д. Но при всем том был очень важен отказ от точки зрения на монархический строй как исконное для Руси явление, соответствующее духу русского народа, а на Русское государство XV–XVI вв. как на «восстановленную» древнерусскую (киевскую) монархию. Ценность представляла мысль о том, что возникновение централизованного государства не только явилось результатом победы «единовластия» над «разно»- или «много»-властием, но было связано с ростом угнетения народа. Плодотворным надо признать внимание к деятельности вечевых собраний, хотя дворянские революционеры не достигли их правильного понимания.

Значительное место в исторических концепциях дворянско-революционной историографии заняла борьба Руси за свою независимость с внешними захватчиками, прежде всего с татаро-монгольскими завоевателями. Наконец, заслугой дворянских революционеров было их стремление подойти к деятельности московских князей не только с точки зрения ее положительных итогов в деле объединения Руси, но указать также и теневые стороны этой деятельности — использование поддержки Золотой орды в своих междоусобицах и в укреплении власти над народом, стеснение городских вольностей и т. д. При этом, поскольку для дворянских революционеров самодержавие всегда, на всех этапах его существования было явлением отрицательным, в нарисованных ими портретах московских князей преобладали черные краски, и это не всегда давало правильное представление об их исторической роли.

§ 3. Дворянская и буржуазная историография периода кризиса крепостнической системы (до 60-х годов XIX в. включительно)

Критика декабристами с революционных позиций консервативной исторической концепции Н. М. Карамзина убедительно показала, что в этой концепции, построенной на фундаменте наиболее полно подобранных источников, обработанных достаточно совершенными для того времени методами исследовательской техники, проявился идейный кризис дворянской исторической науки. В условиях разложения крепостничества и становления капиталистических отношений развивается буржуазная историография, либеральная по своему политическому направлению. Она отражала идеологию той части буржуазии и обуржуазившихся помещиков, которая видела путь дальнейшего общественно-политического развития в мирных реформах и усовершенствовании монархии.

Исходные предпосылки буржуазно-либеральных и дворянских историков в изучении истории России отличаются известной близостью. Основное внимание русской буржуазной историографии обращено на развитие государства. Но буржуазные историки уже не удовлетворяются прямолинейной и страдающей известным примитивизмом концепцией Н. М. Карамзина, согласно которой единовластие выступает как решающий фактор исторического процесса уже на заре русской истории. Буржуазно-либеральные историки, делая основным объектом своего изучения Русское государство, рассматривают его как известный итог развития народа (в этническом смысле), как результат выделения из семьи и рода человеческой личности, которая находит в государстве наиболее полные условия для самоопределения. Приход на смену союзам, основанным на кровных связях, на смену отдельным местным политическим объединениям единого государства буржуазно-либеральная историография расценивает как показатель прогрессирующего роста народа, сумевшего найти в идее государственной организации гармоническое сочетание запросов и нужд всех сословий и отдельной личности. Объективно подобные взгляды выражали классовые интересы либеральной русской буржуазии, защищавшей идею союза с монархией на основе известного переустройства путем реформы (без революции) общественного строя и политической системы, их приспособления к развивающимся капиталистическим отношениям. Если для Н. М. Карамзина история России — это пример несовершенства любого общественно-политического порядка и в то же время свидетельство того, что самодержавие как форма политического строя наиболее отвечает интересам народа, то для представителей буржуазной историографии история должна показать, как государство выкристаллизовывалось в процессе развития общества, как оно одержало победу над более примитивными формами человеческой организации и в каком направлении, следовательно, пойдет его дальнейшее совершенствование.

Если дворянская историография, рассматривавшая историю самодержавия в России начиная с Киевской Руси, часто не улавливала различий между раннефеодальной древнерусской монархией и централизованной монархией XVI в., то для буржуазных историков первой половины XIX в. характерна точка зрения, что до политического объединения русских земель государство, строго говоря, на Руси вообще не существовало.

Для дворянской историографии показательны при изучении истории России обращение к параллелям из истории других стран и народов, постановка вопроса о взаимодействии развития России и Западной Европы. Н. М. Карамзин доказывал силу и крепость русского самодержавия, в частности, тем, что оно завоевало авторитет на международной арене. Сравнительно-исторические параллели занимают большое место и в буржуазной историографии. Но в ней вопрос ставится уже в более широком смысле — о направлении путей, по которым совершается развитие России и западноевропейских стран, о сопоставлении и противопоставлении этих путей. Вопрос этот решался по-разному различными историками; некоторые из них обращали внимание на близость явлений русского и западноевропейского средневековья, но наибольшее распространение в буржуазной историографии получила идея своеобразия, самобытности русского исторического процесса. Иногда эта идея развивалась на фоне противопоставления истории стран Западной Европы и Азии, причем причину своеобразия русского исторического процесса исследователи усматривали в том, что Россия занимала промежуточное географическое положение между «Западом» и «Востоком». И в данном случае изучение прошлого было тесно связано с осмысливанием представителями либеральной буржуазии и помещичьего дворянства современной им действительности и их взглядами на политическое будущее России. Отрицая путь революционного переустройства общества, деятели различных направлений буржуазно-либерального и помещичье-дворянского толка расходились по вопросу о том, в какой мере должен быть использован опыт западноевропейских стран в отмене крепостнических порядков, в проведении реформ по переустройству государственного аппарата русской монархии, каковы пределы этих реформ, в какой мере и что следует сохранить из порядков, сложившихся в России к первой половине XIX в.